Когда мы загружали покупки в машину, прохожие смотрели на него с понимающими ухмылками, а на меня – с осуждением, мол, «раскрутила мужа на тряпки». И хотя Ивар был никакой мне не муж, а я с большим наслаждением открутила бы ему что-нибудь, чем «раскрутила», но пришлось терпеть. Ивар решил осыпать меня подарками с таким же упорством, как раньше – держал на цепи, и лучше уж так.
– Куда теперь? – поинтересовалась я, когда мы сели в салон.
– Домой, охотница, – с беззаботным видом отозвался он.
Я невольно вцепилась в сиденье. Чем ближе подступала ночь, тем больше во мне росло напряжение. Между ног все налилось тяжестью, и я невольно выпалила:
– Ты живешь там один?
Казалось, Ивар не почувствовал, с каким затаенным дыханием я жду ответа.
– Это дом моих родителей, – сообщил он, и я догадалась, что речь идет о приемных родителях. – Но отец уехал в командировку, а мама в таком случае всегда путешествует с ним. – Уголок его губ искривился в легкой полуулыбке. – Они не могут оторваться друг от друга надолго.
Я тоже улыбнулась, представив, насколько трогательно это, должно быть, выглядит.
– Они так сильно любят друг друга?
– Более чем, – кивнул Ивар.
– Нина рассказывала мне их историю. И о том, как они решились на усыновление.
– А, Нина… – при упоминании о бабушке его голос потеплел. – Когда врачи выяснили, что у мамы не может быть детей, они предложили им с отцом выход. Он мог оплодотворить суррогатную мать, которая выносила бы им с мамой ребенка. Но отец видел, что маме неприятна эта мысль, и тогда они оба отказались от идеи.
– И усыновили тебя, – закончила я.
– Угу.
– Ты никогда не думал о том, что, возможно, тебе повезло? То есть не только потому, что выжил… – Я неловко откашлялась. Тема разговора внезапно зашла в скользкое русло. – Я имею в виду, что сейчас ты живешь полноценной жизнью. Пользуешься благами цивилизации наравне с обычными людьми. Ни один лекхе не может этим похвастаться.
Ивар помрачнел.
– В том-то и дело, охотница. Мне повезло. А моему народу – нет. Я не хочу чувствовать себя засранцем, который единственный выпрыгнул из поезда, идущего под откос. Если ты понимаешь, о чем я.
В его тоне звучал упрек, и я умолкла. Уже пожалела, что сама заговорила о противостоянии наших видов. И зачем? Чтобы лишний раз напомнить об огромной пропасти между людьми и лекхе?
Через некоторое время от раздумий пришлось оторваться, потому что мы подъехали к довольно внушительных размеров дому, расположенному на тихой улице среди таких же шикарных зданий. Я разглядела выкрашенные в бежевый цвет стены, дверку с домофоном в заборе из декоративного камня и въезд в гараж.
– Твой отец – обеспеченный человек! – ахнула я.
– Он – успешный адвокат, – спокойно пояснил Ивар и нажал на брелок, чтобы роллетная дверь гаража начала подниматься вверх. – Хоть его и не любят за помощь Сочувствующим, но уважают, как отличного специалиста. Он выигрывал очень сложные дела и уже может сам выбирать, с кем работать, а кому – отказывать. Но Сочувствующим всегда помогает, даже если им не по карману оплатить его услуги.
– Так вот, почему ты сказал патрульному, который остановил нас в день похищения, что относишься к коллегии адвокатов!
– Ну, это была правда. Я работаю с отцом вместе. Пока на правах его помощника. Он надеется в будущем передать все дела мне, – не без гордости закончил Ивар.
Мы въехали в гараж, и ворота опустились. Стало тихо. Я заметила, что рядом есть еще одно парковочное место, но оно пустовало. Видимо, на той, отсутствующей, машине отец Ивара и уехал в командировку.
В дом можно было попасть прямо из гаража, и я последовала за Иваром, который с трудом удерживал в руках гору пакетов. С любопытством разглядывала убранство дома, роскошную мебель, подмечала, что во всем чувствуется женский вкус и рука хозяйки. На столике в гостиной заметила фотографию в серебряной рамке. Мужчина и женщина улыбались, сидя на скамье в парке и обнимая ребенка. Я тихонько засмеялась, узнав не по годам серьезное личико и непокорные светлые пряди волос, торчавшие в разные стороны.
Ивар куда-то исчез, но уже через минуту появился без пакетов.
– Это ты? – Я показала фотографию, и он закатил глаза.
– Ну а кто же еще?
– У тебя такой смешной вид! Сколько тебе здесь лет?
– Семь или восемь, – он выхватил рамку и спрятал за спину, – и прекрати смеяться, я сам знаю, что это дурацкая фотка.
– Отдай! – Я потянулась, но Ивар завел руку еще дальше. – Она не дурацкая. Просто ты там забавный. И я хочу рассмотреть твоих родителей. До тебя мне и дела нет. Честно-честно.
Я похлопала ресницами и скорчила умоляющую рожицу. Ивар ответил недоверчивым взглядом, но потом все-таки смилостивился и вернул снимок. Я посмотрела на молодую женщину со стрижкой-каре и подтянутого мужчину с немного оттопыренными ушами, которые, впрочем, не сильно его портили.
– А ты помнишь своих настоящих родителей?
– Визуально – нет, – Ивар снова выхватил рамку и с резким стуком вернул на столик. – Только смутные обрывки каких-то разговоров.
Я прикусила язык и отругала себя за очередной приступ болтливости. Никак не могла удержаться от неприятных вопросов. Но ведь не хотела его задеть! Мне просто было интересно узнать больше об Иваре, раз уж я оказалась так тесно связана с ним.
Со вздохом я демонстративно огляделась.
– Значит, ты планируешь держать меня здесь, пока родители не вернутся? А что потом?
Ивар повернулся и встретился со мной взглядом.
– Потом все закончится.
Значит, он намерен вернуть меня домой до приезда родителей. И у нас осталось всего лишь несколько дней. Я сглотнула. Внизу живота все скрутилось в тугой узел. Ивар пообещал, что не тронет меня. Но как я сама хочу провести последние дни с человеком, которого полюбила? Да, можно было обманывать себя бесконечно, но я поняла это, когда увидела его детскую фотографию. Испытала такой прилив нежности и тепла, который просто невозможно ощутить по отношению к случайному любовнику.
Я полюбила лекхе и устала испытывать стыд от этого. Теперь стеснялась только того, что он увидит эти чувства и поймет, что покорил меня окончательно.
– Где будет моя комната? – робко поинтересовалась я и опустила голову в смущении.
Пальцы Ивара легли на мой подборобок и заставили снова поднять глаза, а сам он глухо пробормотал:
– Как обычно, там же, где и моя, охотница.
В его малышке что-то изменилось. Ивар ощутил это, когда она сама обняла его там, в кафе. Обняла и прижалась крепко-крепко, буквально сшибая с ног порывом нежности и беззащитности. И потом так смешно ревновала в магазине! Теперь для полного счастья Ивару не хватало лишь одного: чтобы охотница приняла его, как своего мужчину, и добровольно пустила в постель. Ведь у них осталось так мало времени!
