Вон местный бонза, а может, и чиновник какой. Одетый, видимо, по последнему писку моды в дублет с широкими и пышными рукавами красного цвета, хотя сам дублет был синего цвета, а на голове берет, украшенный перьями, — чисто попугай.
— Гоша хоро-ошшиий, Гоша умница, — не удержавшись, пробормотал себе под нос.
Немного блужданий по узким улочкам, и мы выехали на достаточно широкую улицу.
Вдоль дороги шли весьма богатые дома с коваными решетками и воротами. Дома были украшены архитектурными изысками, смотрелось красиво.
Да и вокруг было весьма чистенько, отдавало некоторой респектабельностью.
За палисадами можно было рассмотреть беседки в окружении цветов. Возле заборов росли деревья, давая в жару дополнительную прохладу и тень.
Дорожная брусчатка не была так грязна, как в переулках.
Походу, район проживания местных аристократов или других богатеньких людей.
А по дороге прогуливалась пара стражников с алебардами в руках, вояки на нас покосились, но ни словом ни делом не помешали.
Доехав до перекрестка и свернув налево, мы увидели совсем иную картину: здесь дорога стала поуже, да и дома, шедшие вдоль нее, смотрелись не так богато, хотя остаток все еще чувствовался. Где-то ворота были кованые, а где-то и деревянные. И так по мелочи, вот и создавалось впечатление.
Вит свернул с дороги и подъехал к дому с деревянным забором и такими же воротами. Дерево было чем-то покрыто, возможно, лаком и смотрелось весьма симпатично.
Вслед за ним свернул и я, остановившись напротив ворот, он спрыгнул и потянулся всем телом, разминаясь, а после обернулся.
— Вот мы и дома, Рин.
Улыбнувшись, он пошел к двери и, немного с ней повозившись, открыл.
Спрыгнув с телеги, я начал разминать мышцы, все-таки подустал. Хотелось уже нормально отдохнуть. Анджей же в это время спал, не обращая ни на что внимания.
Раздался скрип, это Вит распахивал ворота. А двор большой, справа и слева вдоль заборов идут какие-то сараи, да и просто крытые склады, заполненные различным товаром и укрытые тканью. А посередине двора возвышался двухэтажный каменный дом, украшенный лепниной. Вход в него поднимался на добрый метр, и к нему вели каменный полукруглые ступени. Не бедствуют нынче торговцы, совсем не бедствуют.
Пока я оглядывал двор, Вит успел усесться в телеге и стегнуть лошадь, направляя ее во двор поместья.
Разместив телеги в открытом сарае, из дома вышел седой мужчина лет пятидесяти, одетый в простые штаны и синюю рубаху.
— О Вит, вы уже вернулись, а мы вас только ближе к вечеру ждали, а где Анджей и Лех, что-то его не видно? — и со скепсисом осмотрел меня. Да на них я совсем не похож.
— Анджей в телеге, он ранен, но с ним все хорошо, а вот Лех погиб, напали на нас по дороге, вот такие дела, Каспер, — и Вит развел руки в сторону. Я же отошел к телеге в поисках баклаги с водой, да и не особо хотелось мешать чужому разговору.
— А как Анеля, родила? Все хорошо? — Вит взглянул на мужчину.
— Да, позавчера родила девочку, все хорошо, здоровая, но такая маленькая, с Хельгой только ее помыли и сейчас выйдут встречать, — Каспер быстро все проговорил, а после отмахнулся, как от чего-то незначительного. Подбежал к Анджею, лежащему на телеге, и начал его осматривать, пытаясь сорвать повязку.
Вот старый пень. Своим действием он разбудил Анджея.
— О Каспер, до дома добрались, значит, — проговорил больной.
Оставив повязку, он наклонился к Анджею вглядываясь в лицо.
— Господин, с вами все хорошо, как себя чувствуете? Я сейчас лекаря приглашу он вас осмотрит.
— Все хорошо, — Анджей поднял ослабленную руку, которая была сразу схвачена неугомонным стариком. — А вот лекаря можно, — слова Анджею давались с трудом.
— Хорошо, господин, я сейчас же приглашу Карла с Тенистой улицы, он получше, чем остальные.
— Хорошо, Каспер, давай, — Анджей махнул рукой уходящему мужчине.
— Ну а нам, Анджей, пора в дом, — к телеге подошел Вит.
— Рин, поможешь, — Вит приподнял раненого.
— Вит, давай я сам, так удобней будет, и раны не разбередим, а ты дорогу покажешь, — взяв Анджея на руки, проговорил я. А потом пошел за показывающим дорогу парнем, который периодически оглядывался на нас.
А мужик-то и не такой тяжелый, килограмм восемьдесят-девяносто. Как только мы подошли к дому, навстречу вышли две улыбающиеся женщины и остановились, глядя на нас.
Одна из них была молодая и достаточно привлекательная, черные волосы убраны, и сделана какая-то прическа, которую украшала нитка жемчуга. Одета девушка была в синий сарафан, украшенный вышивкой. Небольшого росточка, мне по грудь. С острым носиком, тонкими губами и небольшими щечками, а также с аккуратным маленьким подбородком, и глазами цвета молодой листвы. И под платьем можно угадать небольшую грудь с торчащими сосочками. Очень миленькая особа, чем-то лисичку напоминала. И недавние роды ее совсем не портили.
На руках она с трепетом держала младенца, укутанного в простыню.
Вторая дама была одета в платье бежевого цвета, а соломенные волосы сплетены в косу, лицо чуть дряблое, с большим количеством морщин вокруг глаз. Его несколько портил второй, а возможно, и третий подбородок. Причем я бы не назвал ее толстой, телосложение у нее было обычное. Вылитая Гертруда. Герой труда.
И тут я встал у них на пути с Анджеем на руках. Не ждали.
— Анджей, — девчонка в крик и ломанулась вперед с дитем на руках, чуть не навернувшись со ступеней, благо Вит вовремя под руку подхватил и не дал упасть и ребенка зашибить.
Гертруда же только вскрикнула и сразу же закрыла руками рот, лишь молча в ужасе смотрела.
И началось тормошения Анджея и заодно меня и вой раненой волчицы.
Женщина, так-то я его на руках держу, словно невесту, а ты мне в ухо воешь. Мне это не нравиться. Пора это прекращать.
— Вит, куда нести?
О, на меня вновь обратили внимание, оно еще разговаривает. Стой и не мешай нам, что-то такое было во взгляде. Ага, стою молчу и столб изображаю, на конюха так смотрите. Я хмыкнул и сделал шаг в сторону Вита. За одно протаскиваю за собой женушку Анджея, которая в него вцепилась.
А там уже и Вит отошел от этого воя Ярославны и начал показывать путь.
По чистому полу и коврам прошел, оставляя грязные следы, плевать.
Анджей был уложен на кровать, все, дальше пусть сами разбираются.
Посмотрев на продолжающиеся причитания и слезы, я пошел на улицу, не стоит мешать, дела все же семейные. Делом займусь, Бусю распрягу.
А там или останусь здесь, и его определят в стойло, или седло на спину и пока, прощай.
Уже сняв с Буси сбрую и найдя в телеге свои вещи, увидел, как вышел Вит и направился ко мне.
— Что, ведьмак, уезжать собрался? — он кивнул на вещи.
— Так ты вроде в гости не зовешь, — я пожал плечами.
— А, — он махнул рукой, — пока их успокоишь.
— Понятно, успокоил?
— Нет, конечно. Но Хельга хотя бы пошла ребенка спать укладывать да ужин готовить. А Анелька все от Анджея отлипнуть не может, а ему покой нужен.
— Пойдем, что ли, твоего красавца в конюшню поставим да потом тебе комнату покажу, отдохнешь. А мне делами надо будет заняться.
Пройдя в комнату, указанную Витом, я осмотрелся и кинул вещи на кровать, слева стояли два шкафа, чуть подальше возле стены большая двуспальная кровать, укрытая расшитым покрывалом, а напротив большое двухстворчатое окно. Под которым разместились два комода. В самой комнате было душно. Так что первым делом распахнул окно и оглядеться. Оно выходило на другую сторону дома. Здесь был разбит небольшой огород с посадками.
И стояла крытая деревянная беседка, окруженная фруктовыми деревьями, на которых сейчас вовсю зрели яблоки, чуть подальше возле забора приткнулось какое-то строение. Везде виднелись кусты смородины, на ветках которых висели черные созревшие ягоды.
— Красиво, — я еще раз окинул взглядом пространство, посмотрел заодно и на соседние подворья.
