А у третьих адвокату и вмешиваться не пришлось. Там в соглашении и нужный пункт был, и цена вполне адекватная значилась…
— Интересно, — действительно заинтересовался я. — Они с первыми обменялись информацией, или сами догадались? Ты не спрашивала?
— Говорят — сами. Объяснили, что уже работали с аристократами, и понимают специфику.
— Хорошо. Рекомендую присмотреться к последнему агентству. И если все пройдет хорошо, впредь работать в основном с ними.
— Авирам Зерахович тоже так сказал. Потом уже. В машине. Объяснил, что и соглашение у третьих самое проработанное, и обхождение соответствует нашему высокому статусу.
— Молодцы, — похвалил я и девушку и адвоката сразу. — Когда нужно будет приехать фотографироваться?
— Так уже, — засмеялась Ксения. — Три бригады. Ты бы видел их морды, когда до них дошло, что они не единственные. В лагерь их охрана не пропустила, так они у КПП остались ждать. Испереживались все, что могут до ночи в город не успеть вернуться…
— Да, плевать, — отмахнулся я. — Подождут. Поедут ночью. Я есть хочу, и душ бы не мешало принять. Все остальное — потом.
— Я примерно так и предполагала, — продолжила веселиться Баженова.
— Интересно, а эти… Третьи твои… Они тоже нервничают?
— Не-а. Эти не особо. Они сразу, как приехали стали тенты ставить, и мангалы разжигать. Будто на отдых приехали, а не работать.
— Одно другому не мешает, — хмыкнул я. — Просто понимают, что князь не станет к ним бежать, теряя обувь. Матерые.
Оставил гостью у здоровенной палатки, в которой располагалась столовая, зашел к себе за сменной одеждой и убежал в душ. Благо там, в середине дня, очереди не было. Потом, набросив китель на плечи — было жарко, а так ветерок приятно тело обдувал — отправился кушать.
По идее, время обеда прошло. Но спорить и что-то доказывать мне не стали, накормили. Разносолов там, в принципе, никогда не держали. За то пища была сытная, и ее было много. Активно двигавшимся парням нужно было много калорий.
Пока ел, Ксения прихлебывала чай, и развлекала меня рассказами о какой-то ерунде. О том, как новая дорожная полиция города устроила охоту на автомобили оборудованные спецсигналами. По закону, оборудовать ими машину имели право только экстренные службы, княжеская дружина и оперативные группы имперских спецслужб. Даже у военных такого права не имелось. Они-то как раз наоборот, должны были передвигаться по городу на сниженной скорости.
Понятное дело, возможность игнорировать большую часть имперских правил дорожного движения широко покупалась и продавалась коррумпированной «старой» полицией. Большие черные джипы с мигалками — были привычной частью городского пейзажа. Пока большая часть Берхольма не вернулась под руку Алтайского князя. Мне такие «хозяева жизни» не были нужны. Мой старый друг и учитель вождения — конюх из усадьбы — не раз говаривал, что если бы все ездили по правилам, пробок на дорогах бы вообще не было.
Ксения рассказывала весело. Как эти, низко летящие, мигающие болиды, останавливали, а оказавших сопротивление, или осмеливающихся угрожать пилотов грузили, и везли в камеры временного заключения. Девушка не имела представления, что с этими людьми делали дальше. А вот я — точно знал. Еще дед издал указ, что все штрафы, назначенные за не серьезные, административные правонарушения, идут в фонд содержания княжеской полиции. Премии, доплаты к пенсиям для ветеранов, содержание домов отдыха и санаториев для правоохранителей — все оплачивалось именно из этого источника.
Делиться деталями с Баженовой я конечно не стал. Во-первых, не хотелось прерывать ее историю, вызывающую приступы смеха у назначенных в наряд по кухне дружинников. Подробности сцен задержания особо упорствующих богатеев, были забавны, и я, как и все остальные, с удовольствием внимал. А во-вторых, какая дочери наемников разница, куда деваются деньги? Главное, что потребность в справедливости, присущая в той или иной степени всем славянам, уже была удовлетворена. «Блатные», как назвала девушка людей, купивших право использования спецсигналов, лишились преимущества.
Парни наперебой требовавшие, чтоб Ксения приезжала в лагерь почаще, остались в большой палатке, а мы отправились, наконец, к понаехавшим. «Торговать лицом». Моя одноклассница была богата на меткие словосочетания.
Насколько продуманно отнеслись представители третьего агентства к процессу запечатления мгновений, настолько же бестолково все остальные. Суета, постоянные споры и скандалы с выяснением отношений.
У третьих же мне сходу предложили присесть в удобное раскладное креслице, снабдили запотевшим стаканом с соком, и предложили задуматься о чем-то величественном. Злодеи. Там так здорово пахло жаренным мясом, что думы снова и снова возвращались к симпатичным кускам шашлыка. Впрочем, читать мысли никто так и не научился. Фотографа вполне устроило и то, что я просто пялился куда-то в сторону горизонта.
Честно говоря, не так себе это все представлял. Думал, меня нарядят в какие-нибудь одежды, или дадут в руки некий продукт, который нужно рекламировать. Ничего подобного.
— Ваше сиятельство, будьте любезны, подойдите сюда.
Встаю, иду. Чуть пригибаюсь, выходя из-под тента. И постоянно слышу непрерывное чириканье затвора фотокамеры.
— Ваше сиятельство, извольте взглянуть на наших коллег-неудачников.
Улыбаюсь и, приложив ко лбу ладонь — козырек от солнца — разглядываю панически мечущихся по поляне конкурентов. Стрекот камеры.
— Ваше сиятельство!
Резко оборачиваюсь, от чего изрядно отросшие волосы вспыхивают в лучах светила ореолом вокруг головы. Теперь уже два аппарата ловят момент.
— Ваше сиятельство, прошу меня простить за назойливость, но не могли бы вы исторгнуть частичку Силы рукой?
— Так пойдет? — улыбаюсь, и заставляю ладонь светиться. Сила, словно неосязаемый факел, вьется над рукой.
— Великолепно, ваше сиятельство! Вот мы подготовили… Просим нас извинить. Копия конечно далека от эталона, но люди поймут…
Мне подают нечто действительно напоминающее меч-кладинец. Издалека, в сумерках, мало кто смог бы отличить. Смеюсь под привычные звуки работы фотоаппаратов, и укладываю подделку на предплечье. У фотографов новый приступ. Снизу, сбоку, прямо. Пара специалистов бегает вокруг меня, выискивая самый лучший ракурс, самую выгодную освещенность. Всего один нужный момент.
— Мы закончили, ваше сиятельство, — кланяется менеджер. — С минуты на минуту мясо будет готово. Не побрезгуйте угощением, ваше сиятельство!
Вроде обедал не так давно. Но разве можно устоять, когда такие ароматы!? Есть в службе князем свои плюсы!
— Вы совсем оборзели? — отвлек меня от поедания отлично приготовленного кушанья возглас Ксении. Секундой спустя до ушей донесся звук, который обычно сопровождает разбивающийся об асфальт арбуз. А еще, так звучит трескающийся череп.
Я вскочил, и помчался в сторону шума, на ходу вытирая губы бумажной салфеткой. Воображение рисовало ужасающие картины: Баженова над трупом чем-то ей не понравившегося сотрудника рекламного агентства…
Все оказалось не таким страшным. Экзекуции подверглась лишь фотокамера. Сам незадачливый — имевший наглость попытаться снять то, как я
