штаба. Агни? Слышишь меня? У тебя точно всё хорошо? Почему не выходила на связь?
— Так вышло, — выдавила Агни и вздохнула тяжело, сильно сжимая мои руки на гашетках.
Что бы это значило, так и не понял. Видимо, хочет меня придушить.
— У тебя точно всё в порядке? Силы ещё есть? — Продолжает докапываться принцесса до моего штурмана.
— Хоть отбавляй, Насть. На всех хватит и чужих, и своих, — ответила, в конце снова на меня намекнув.
То устала, то отбавляй. Агнесса в смятении.
Я и сам чувствую, что натворил дел. Из–за меня ей теперь не подраться в полную силу. А это лишние жертвы.
Взбодрился, наконец. И понял, что зря напросился в этот полёт.
— Давай отойдём за те ящики, и я вылезу, — шепчу Агнессе на ухо, когда принцесса развернула своего меха на выход.
— Сиди уже, — шипит на меня и дальше признаётся. — Я тебя тут не оставлю.
— Агни? — Раздалось вопросительное от принцессы, и в груди похолодело.
Но тут в ангар, пробив хлипкую стенку, влетело сразу три собакообразных твари! Две на принцессу бросились, одна на наш мехар!
Махнул правым лезвием с испуга, перерубая наискось, как саблей. Анги даже пикнуть не успела. Анастасия Николаевна своих двух поразила короткими тычками, видимо, чтобы силы не тратить. По движениям и видно, что пошатывает её.
— Не переусердствуй, меньше лишних движений, — бурчит мой штурман.
А меня волна злорадства захлёстывает! Как же легко можно гадов рубить!!
— Рубеж сто метров левее — твой, там рота казаков самая потрёпанная. Поддержи Алексея с Иваном, они уже выдохлись, — ставит нам задачу принцесса и выходит из ангара в другую сторону.
Это она про меха–гвардейцев⁈ Через пробоины сквозь хаос боя слышен и звон клинков. Похоже, дерутся они без передышки. Алексей и Иван.
— Хорошо, — ответила Агни безрадостно. И ткнула меня локтем в рёбра.
— Я стараюсь, — шепчу ей, пытаясь смягчить.
— Это не учебный полигон, — шипит в ответ. — Враг всюду, иначе выкинула бы тебя из кабины.
Какая злая! Но всё равно уже не могу без неё.
Двинул в другую сторону на позицию, от неуклюжего шага самому стыдно. Но постепенно понимаю, как держать баланс. Всё–таки на ходулях был лучшим.
Снаружи всё в дыму, снаряды разрываются метрах в семидесяти дальше, ружья хлопают, несколько пулемётов трещит поблизости и довольно много по округе постреливает короткими очередями. По небу раскаты идут от мощным выстрелов с высот. С воды несколько броненосцев долбят из крупного калибра куда–то по острову Русский.
Один из главных рубежей обороны находится на самой верфи, и его составляют несколько обваленных кранов и искусственная гавань, куда на стапеля обычно корабль заходит. Здесь же рядом и заваленный на пирсе броненосец лежит.
Мехары бьются неподалёку с наступающими тварями, разя их налево и направо. Лезут в основном Белые. Несколько туш Голубых увидел в развалинах.
Синий крушит всё на соседней позиции, прорываясь с приспешниками к высоте, где наша артиллерийская батарея. Хочется рвануть туда, но Агни готова меня придушить. Вижу первых тварей, стремящихся к казакам! Направляю туда меха, как умею ножками, девушка подбавляет тяги турбинами. В одного врезаюсь, насаживая на клинок, второго другой рукой наотмашь рублю. Лезу в толпу, вгрызаясь в их надвигающийся поток!
Рублю по–гусарски! И не слышу уже, что там говорит моя напарница. Рёв, визг агония тварей заполоняют моё нутро. И сливаются в сладкую музыку смерти, которую несу всем этим мразям.
Чувствую, что Агни смирилась с тем, что делаю, пытается теперь скорректировать движение, периодически врубая турбины.
А я наслаждаюсь своей силой. И не желаю останавливаться, пока не прикончу их всех!
Звук внешнего мира постепенно уходит куда–то вдаль, будто ветер шумит, сгоняя всё прочее, словно песок. Ноги и руки работают на пределе сил, я всё быстрее настигаю тварей, разбивая их на ледышки, кромсая без малейших промедлений. Быстрее, больше. Всё моё.
Когда дым стал розовым от брызг их крови, я стал вспоминать. Картинками из прошлого, некогда забытыми детской психикой, дабы не сойти с ума.
Свесившаяся рука матери, неестественно дёргающиеся пальцы и её слабый стон, когда она жарилась от ледышек оргалидов под завалом.
Разрываю первую голубую тварь, ставшую у меня на пути. Сбиваю с ног и прыгаю на её голове, покуда не раскалывается череп. Но вижу я не это.
А смотрю с ужасом, как кашляет кровью старший брат, пробитый шрапнелью.
И ярость заполняет меня до самого горла, где уже плещется жгучая желчь, как само пламя. Мчу дальше, подбираясь всё ближе к Синему.
Перед глазами, как он смыкает челюсть, забирая мою младшую сестру Настеньку. У неё были красивые голубые глаза, как два океана. У неё была вся жизнь…
Белые твари у меня на пути, прыгают через кран прямо сверху. Чуть зазевался, и завалили собой. Но подоспел ещё один мехар на помощь, который помогает выбраться.
Агни кричит на меня и бьёт в рёбра локтями. Но я не слышу, что она говорит. Девушка убирает руку с кольцом, прерывая контакт, но это уже не важно.
Ползу, как одержимый, за главной тварью на четвереньках. И вижу, нет… чувствую, как отец дёргает меня за руку. У него было время, он успевал спасти всех.
Он мог.
Но это потеряло смысл, как только я увидел шкуру из льдин с синим отблеском в двух рывках от себя!
Мимо меня летят снаряды, барабанят пули по броне. Да, я полез под обстрел своих же. И поплатился. Рубанул по крылу, ломая сразу два клинка! И Очередной взрыв от снаряда совсем рядом ударной волной отшвыривает нашу машину на несколько десятков метров!
Ещё в полёте я понял, что стреляли с моря. Им и не видно, что подлез с другой стороны. Двести три миллиметра влетело отлично. Второй снаряд, похоже, попал–таки и по главной твари, судя по тому, как она оглушительно заревела.
