человеком – не смогла бы пережить падения с обрыва. Будь слабее – не скрылась бы от Ловчего. Не будь всех трех камней – осталась бы на дне морском.
Усталость просто запредельная. Но Саша все еще соображает. Выбирается на берег, вся в порезах, в лохмотьях вместо футболки, промокшая, в одиночестве на безлюдном пляже…
Кажется, к ней кто-то бежит. Плевать.
Саша лихорадочно роется в рюкзаке едва выбежав на берег. И находит – работающий телефон, наушники и Шкатулку.
Мир вокруг окутывает полнейшая, неестественная тишина, стоит только закрыть уши. И начать крутить крошечный рычажок, едва заметный в простом деревянном корпусе старой шкатулки. Говорят, такие и правда были в Древней Греции и играли они простенькие мелодии. Наверное – простенькие. Саша понятия не имеет, какие именно звуки воспроизводит шкатулка. Только чувствует магию, изливающуюся вокруг. Магию, укутывающую все в ровное, теплое полотно ночных грез.
Кто мог подбежать к ней первый – какой-то парень из местных или москвич-ловчий Саша так и не успевает понять. Да оно и не нужно. Они оба падают в нескольких десятках шагов от нее прямо на мокрый песок крепко спящими.
А Саша бежит прочь. Магия шкатулки будет держать спящим Ловчего еще несколько десятков минут после того, как сами звуки перестанут касаться его слуха. Несколько десятков минут форы. Не меньше получаса, как Саша надеется.
Она бежит прочь. Вынимает наушники. И торопиться, торопиться, спасая собственную жизнь.
За полчаса Саша успевает переодеться, повесив отвод внимания, прямо на улице. Уничтожить лохмотья, в которые превратилась одежда. Повесить собственные щиты вновь. Чудом поймать такси, готовое увести ее прочь. Увести куда-нибудь, и Саша выбирает пунктом назначения Коктебель, просто потому, что когда-то слышала об этом месте. Успевает перевести нужную немаленькую сумму водителю и покинуть Судак, держа активным Сосуд Никты, окружающий все Отражение вокруг такси чем-то неуловимым. Саша не до конца понимает, чувствует ли она это покрывало или придумывает, но уверена, что сам артефакт действительно работает. Она это чувствует, и этого достаточно.
Никто не встречает ее в Коктебеле. Никто не жаждет ее ареста, но Саша все же удерживает все щиты в короткой прогулки до работающего отеля, где вновь переводит значительную сумму за первый же предложенный одноместный номер, в который Саша забегает почти бегом и вновь использует Сосуд в надежде остаться неузнанной. Ставит защиту, ставит все, что знает для отвода любых незваных гостей…
И засыпает в тот момент, когда только садиться на кровать, даже не сняв обуви. Просто падает прямо на мягкое одеяло – и мир забирает темнота.
Глава 5
Но привычный сон не приходит. Вместо него Саша оказывается в знакомом, очень знаком месте. И – не в одиночестве.
– Как я себя обнаружила?
Саша сидела на мху около речки что текла прямо по ее «гостевой» поляне в собственном, расположенном где-то на границе грез и воспоминаний, лесу. Сидела около моста, на котором, опираясь спиной на трухлявые бревна перилл, обосновалась женщина в светлой накидке наподобие той, что была привычна жителям Греции в давние времена. Саша не удивилась ни месту, ни тому, что обнаружила себя не в одиночестве. Удивляло только то что женщина, похожая разом на Афину и самую обычную гречанку-простолюдинку сидела прямо на мосту, не собираясь переходить и явно не боясь упасть в холодные воды реки, текущей прямо под ней.
А пугал тот факт, с какой легкостью Карина нашла ее.
– Да никак, – гречанка чуть улыбается, – не стоит тревожиться, мотылек. Никта скроет тебя от всех любопытных глаз. Я могу лишь предполагать, где именно нужно будет искать тебя в физическом воплощении, если понадобится. Но – «если». Сейчас мне это не нужно. Так что не нужно переживать, никто из незваных гостей не прервет нашу беседу, я в этом более чем уверена. Но, увы, нет и бесконечного количества времени, которое мы можем провести за разговорами. Как ты оцениваешь все, что произошло с тобой за последнюю неделю? Горы, интересные знакомства, красивые места…
Саша несколько секунд пытается понять, о чем именно спрашивает волшебница. Наверное, ей нужно удивляться направлению беседы, но сил на это просто нет. В итоге она сдается и просто отвечает честно:
– Это было совершенно бессмысленно.
Бессмысленно, опасно и крайне разочаровывающее. И немножко глупо.
Саша на мхе, поджав под себя ноги. Даже здесь, в ее собственном мире, тело неприятно болело. Тончайшие полосы-раны покрывали все от ступней до плеч, никак не желая подживать. Конечно, даже без магии столько порезов не могли нанести серьезный ущерб… Но Саша уже привыкла к тому, что сила сама залечивала подобные травмы. Стоило только захотеть. Конечно, когда речь шла о неглубоких порезах, о чем-то едва ли больше серьезных царапин. Ну или легких ожогов на худой конец – не более.
Все же она надеялась, что столкновение с Убийцей воров обернется потерянной одеждой, нервными клетками и получасом зуда от заживающей плоти. Но ничего подобного. Порезы не кровоточили, но и совсем затягиваться вовсе не желали, сколько бы силы Саша не пыталась направить на их заживление. Конечно, самоисцеление не приветствовалось, но и речь шла все-таки ни о чем-то ну очень страшном. Но, тем не менее, самые простые и очевидные средства не помогали.
И самое смешное – даже здесь, в ее реальности, точнее – где-то в пограничье между миром снов и ее собственным миром, раны остались.
– Что именно было бессмысленно? – женщина подняла бровь, – так можно сказать много о чем и ни о чем разом.
Говорила гречанка негромко, но ее голос с легкостью заглушал реку.
Саша дергает головой.
– Мы ездили в горы. Дорога, время, поиск Алены, ориентир на Светлану, полученный с таким трудом… И что? Светлана сама нас находит. Сама, еще и со шкатулкой. Зачем все это? Были ведь пути и проще.
Женщина усмехается.
– Простые пути редко правильные, мотылек. Смотри, – она с легкостью находит какой-то небольшой кусок дерева, когда-то отвалившегося от перил, и кидает в воду. Деревяшка, давно отсыревшая, отбрасывает круги по приземлению, и устремляется прочь. – Течение быстрое, но ты видела круги. А еще теперь это дерево может попасть в узкий ход русла ниже и запрудить его. Может стать тем, чем бобры заткнут брешь в своей лучшей плотине или тем, что разрушит их творение. А может и вовсе окажется в море, даст приют тамошним обитателям или случайно убьет кого-то из них. Ты не знаешь. Всего и вовсе не знает никто, так что рано говорить о бессмысленности.
Саша скептически поднимает бровь.
Гречанка искренне улыбается.
– Спешка ни к чему. Со временем ты поймешь, когда спешить нужно, а когда нет. Поймешь, – женщина пару секунду рассматривает Сашу внимательным взглядом, потом легокнько кивает сама себе. – Ты небезнадежна, так что поймешь.
– Спасибо.
Женщина
