смыла все, что осталось внутри меня. Свернувшись калачиком в грязи, я сдавленно завыла.
Я услышала хлопки позади и вдруг осознала, что все это время на арене и трибунах царила тишина.
Иштван аплодировал лениво и насмешливо, что только распалило гнев внутри меня.
– Что ж, моя дорогая, в глубине души я знал, что ты справишься. Думаю, годы тренировок не прошли даром.
Я не могла шевелиться, воспринимать происходящее вокруг. Я была опустошена.
Йоска схватил пистолет, валявшийся у моих ног, и я была почти готова умолять его пристрелить и меня тоже. Потому что знала, что шок – это временное явление. Затишье перед бурей. Оцепенение перед падением.
У каждого из нас были свои представления о том, кем мы являлись. Что, по нашему мнению, мы могли сделать, а что нет.
Все это чушь.
Даже для самих себя мы были чужими. Моральные устои, в которых мы были так уверены, в один миг могли превратиться в руины этических норм и разбитых вдребезги убеждений. Подобно крепкой лодке посреди моря, которая, как все думают, никогда не утонет… пока она все-таки не тонет.
Кто-то подхватил меня под мышки и поднял на ноги. На арене появилось еще больше стражников, чтобы схватить меня. Взглядом я нашла Иштвана. Его невеста с праведным гневом взирала на меня сверху вниз, словно я заслуживала всего этого и даже больше.
– Ты сделала то, что было необходимо. – Иштван склонил голову и посмотрел на меня так, будто гордился моим поступком. – Я доволен.
– Иди к черту, – усмехнулась я, брызжа слюной.
– Ох, – предупредил он меня, – будь осторожна. Я дарую тебе бонус. Так что будь благодарна мне за то, что проживешь еще один день. В следующий раз я не буду таким щедрым.
Я по-прежнему чувствовала холодный металл пистолета в своей руке и злилась на себя за то, что выпустила его из рук. Если бы я только пересилила свое горе и подумала о человеке, из-за которого все это произошло. Возможно, он бы уже здесь не стоял.
Больше никогда не упущу такую возможность.
– В следующий раз я тоже не буду, – спокойно отозвалась я, когда охранники выводили меня с арены.
Прежде чем меня утащили в туннель, я повернула голову и посмотрела на тело своего дяди. От него осталась лишь одна оболочка, а душа ушла. Я надеялась, что где бы Андрис ни находился, он был с Линг.
Я опасалась, что, пожертвовав собой – неважно, по какой причине, – он забрал с собой жизненно важную частичку меня.
Мою человечность.
* * *
Четверо охранников вытащили меня из туннеля, крепко схватив меня за руки, и повели вверх по лестнице в туалет.
– Твой счастливый день, 839. – Один из них подошел ближе ко мне и облизнул губы. – Ты заслужила душ. – Он резко обернулся, двигая языком во рту. С ним что-то было не так, он себя вел неадекватно. Мне потребовалось некоторое время, чтобы признать в нем Кристофа. Парня, который насмехался над Рози. Тот самый, кто чуть не поймал меня на рынке.
Двое других офицеров сорвали с меня ботинки и носки, после чего толкнули в открытую душевую кабину, где уже была включена вода. Она моментально намочила мою грязную робу, и та прилипла к телу.
– А теперь раздевайся. Медленно, – усмехнулся Кристоф. Остальные трое загоготали и придвинулись ближе, напоминая мне стаю разъяренных пятнистых гиен своими голосами и движениями. – В прошлый раз, когда ты принимала душ, мы с другом так и не смогли насладиться видом. – Он указал на худощавого светловолосого солдата, стоящего справа от него. Судя по его словам, именно они вытащили меня тогда с арены. В тот день я ничего не различала, включая саму себя. Все они были просто безликими фигурами. – Мы должны показать, что относимся к своей работе весьма серьезно.
Они вчетвером медленно приближались ко мне, кружа вокруг, как хищники возле жертвы.
– Думаю, самое время попробовать на вкус так называемую принцессу Леопольда, – насмехался Кристоф. – Девушку, которая заманивала в ловушку благородных мужчин и правителей своей красотой.
Почему люди возносят благородных мужчин и правителей, хотя они были такими же непогрешимыми, как и любой мужчина с членом? Я обнаружила, что их эго и чувство собственного достоинства развращает их, делает более самоуверенными. Падкими на похвалу и восхищение.
– Да, я знаю тебя. Уже наслышан о потрясающей и идеальной Брексли Ковач. – Кристоф ухмыльнулся мне. – Посмотри на себя сейчас. Жалкая дрянь, любящая фейри. – Он злобно зыркнул на меня. – Твои друзья-фейри застрелили моего приятеля. Думаю, тебя надо наказать за это. – Плечи Кристофа опустились, от него волнами исходила агрессия, одурманивая остальных охранников. – Мы все получили повышение, и нас считают героями за то, мы защищали рынок. – Он обвел рукой группу, и я поняла, что они находились там в ту ночь. – А теперь мы каждый день будем смотреть, как puncik [1] мокнет.
Зная Иштвана, я могла с уверенностью сказать, что он не стал бы повышать одного из этих ленивых говнюков в должности. Их использовали в качестве подопытных, понимали они это или нет. По мнению Маркоса, от них можно легко избавиться. Сказать парочку приятных слов, похлопать по спине, чтобы они заметили, как он нагибает их.
– Раздевайся! – Кристоф снял дубинку с пояса. – И повернись к нам лицом, пока делаешь это. – Он оценивающе пробежался взглядом по моей фигуре, и охранники вокруг него зашевелились и начали издавать резкие, визгливые звуки.
Собравшиеся в группу мужчины, подпитываемые тестостероном, могли быть достаточно устрашающими в определенных ситуациях, но то, как они смотрели на меня, как двигались, как их энергия, отскакивая друг от друга, накапливалась, вселяло ужас в меня. Они казались неадекватными, словно таблетки создавали химический дисбаланс или что-то другое в сущности фейри превращало их в одичалых.
Слетевших с катушек.
– Сейчас же! – приказал Кристоф, потирая свой член.
Я опустила голову и всмотрелась в кровь, грязь и подпалины на моей мокрой серой форме. Частички пепла и кусочки обугленной кожи моего дяди прилипли к макушке, как конфетти из рук смерти.
– Гребаная, избалованная дрянь! Когда я приказываю, ты делаешь то, что я говорю. – Кристоф замахнулся дубинкой и дернулся ко мне.
Сегодня я убила своего товарища, вонзив заколку ей в грудь, и наблюдала, как она захлебывается в собственной крови, а кислород покидает ее легкие, словно из воздушного шарика. Я вырубила одного из своих лучших друзей, чтобы сохранить ему жизнь, и чуть не погибла от рук лучшей подруги. После я стала свидетелем того, как моего дядю сжигали заживо, прежде
