чудовищный кульбит в вихре брызг, и… и все кончилось. Вернее, на этом все могло закончиться, но она не потеряла сознание и, в конце концов, порядком намучившись с ремнями, выбралась из кабины и оказалась в воде. Плавала Кира неплохо, все-таки училась в Севастополе, но в комбинезоне и унтах сильно не разгонишься. Однако недаром говорится, что жить захочешь – не так еще извернешься. Когда Киру выловили из воды моряки с эсминца «Быстрый», она плыла к берегу в одном исподнем – красивом шелковом белье от «Мадам Розановой».
На аэродроме их уже ждали. Оказывается, Сиротин озаботился и этим, телефонировав в эскадрилью загодя. И вскоре дежурный офицер, сопровождаемый выдернутым под «такое дело» младшим чином, доставил Киру и ее средних размеров чемодан «по месту дислокации». База на озере Гаардс была старая, еще довоенная, а значит, хорошо обустроенная. Несколько в стороне от капониров и взлетно-посадочных полос, – дежурный офицер сказал, в трех километрах к югу ВПП, – под прикрытием скал и каких-то неразличимых в темноте деревьев устроился крошечный авиагородок. Рассмотреть его в свете немногочисленных ламп, к тому же выкрашенных для маскировки в синий цвет, было невозможно, но со слов подпоручика Арсеньева, поселок состоял из коттеджей офицерского состава, двух казарм для младших чинов, нескольких домиков, в которых жили семейные унтерофицеры, здания штаба, где у комэска, как выяснилось, имелся собственный кабинет, радиостанции, санчасти и небольшого ангара, в недрах которого располагались офицерская столовая – она же клуб с буфетом, открывавшимся сразу после ужина, – комната отдыха с бильярдным столом, радиоприемником и книжным шкафом, и лавка военторга, работающая через два дня на третий и предлагавшая местным обитателям «широкий выбор товаров» от зубных щеток до консервированных огурцов.
В свою очередь, офицерские кирпичные коттеджи были разделены на четыре комнаты каждый. Такую вот «четвертушку» Кира и получила в свое распоряжение. Небольшая комната. Кровать, шкаф, стол, стул и две табуретки. На окне плотные шторы – светомаскировка, на полу тряпичный коврик, рядом с дверью раковина и полка для туалетных принадлежностей и все, собственно. Из непременных достоинств – электричество, водопровод и теплая стенка общей на две смежные комнаты печи с топкой в сенях. Там же, в сенях, находились вешалка для верхней одежды и теплый сортир, опять же общий для двух проживающих по соседству офицеров.
– Душевые в конце улицы, – пояснил подпоручик, завершив «краткий обзор» доступных к употреблению удобств и услуг. – Там же у нас баня устроена на шведский манер. Называется басту… Хорошая баня. Вы, госпожа штабс-капитан, могли бы скооперироваться с подпоручиком Кленовой из санчасти и начальником радиостанции подпоручиком Левиной. Баня в наших краях – первое дело, сами понимаете!
Арсеньев явно робел, стеснялся и не знал толком, о чем говорить и как себя вести с комэском, который, на беду, оказался красивой молодой бабой. Вслух он Киру «бабой» никогда бы не назвал – интеллигентный юноша, воспитанный, наверняка из хорошей семьи, – но про себя наверняка так и кличет. Впрочем, Кире не привыкать. Она уже десять лет в строю, а если считать с училищем, так и все двенадцать.
– Постельное белье, подушка, одеяла… – продолжал между тем подпоручик. – Остальное выдадут завтра, когда вахмистр Кутейкин откроет каптёрку…
– Ну и ужин! – вспомнил он вдруг, споткнувшись взглядом о некий невразумительный натюрморт, расположившийся на столе и скрытый от глаз белой салфеткой. – Буфетчик специально для вас собрал, Кира Дмитриевна, как только из штаба телефонировали…
Что ж, пока все выглядело более чем цивилизованно. Кире приходилось служить и в менее комфортных условиях. Особенно в начале войны, а здесь – что ж, нормальный довоенной постройки аэродром, и все «удобства» при нем.
– Спасибо! – поблагодарила она сопровождающего и добавила, прощаясь с ним в дверях:
– Завтра в восемь встреча с офицерами… Где у вас обычно собираются?
– Можно в столовой, – предложил Арсеньев, – или в комнате для инструктажа, но там тесновато будет, если всех офицеров разом собрать. Это же, получается, и инженер, и…
– Тогда в столовой, – мягко прервала его Кира. – И запишите меня, пожалуйста, на полеты. Где-нибудь в полдень. Хочу пройтись ведомой за кем-нибудь, кто хорошо знает местность. Облет района, так сказать, как в учебке, вы меня понимаете?
– Будет исполнено, госпожа комэск!
– Спокойной ночи! – кивнула Кира и, закрыв дверь, вернулась в комнату.
Умылась с дороги. Разложила вещи, засунув сильно опустевший чемодан под кровать. И только закончив с первоочередными делами, сняла с ужина салфетку. Трудно сказать, знал ли буфетчик, что комэск – женщина, но если и знал, то ничем своего знания не выдал. Ужин состоял из двух больших ломтей ржаного хлеба, приличных размеров куска ветчины, трех тонких пластиков желтого сыра и двух яиц, сваренных вкрутую. К основному блюду прилагался стакан давно уже остывшего, но зато крепкого до умопомрачения и сладкого чая, несколько штук галетного печенья «Мария» и четверть стакана водки, которая по нынешнему настроению Киры оказался отнюдь не лишней.
Вообще-то, Кира спиртным не злоупотребляла. И не только потому, что берегла здоровье, и не из соображений морали, вбитых в нее еще в детстве одной из особо набожных сестер ее отца. На самом деле, больше всего Кира боялась, что, находясь под воздействием винных паров, может наделать глупостей. Были, так сказать, прецеденты. Но сегодня – здесь и сейчас – после плотного ужина-обеда и перед сном, она могла позволить себе выпить водки, не угрызаясь совестью и не опасаясь последствий…
* * *
Утро выдалось холодное и ясное. Во всяком случае, в шесть часов утра, когда она вышла в палисадник делать зарядку, предрассветный сумрак казался прозрачным, и при дыхании изо рта вырывался пар. Место для упражнений было так себе – у всех на виду, чего Кира категорически не любила, но и отказываться от своих привычек, только потому что на нее глазеют подчиненные, многие из которых даже не подозревают, кто она такая, Кира не собиралась. Надела спортивный костюм и вышла из дома.
Кивнула какому-то нижнему чину, спешащему вдоль улицы по своим неотложным военно-воздушным делам, отчего несчастный даже споткнулся на ровном месте, и принялась за дело. Ничего особенного она не делала, обычные упражнения: приседания, наклоны, отжимания и прочее в том же духе. Однако, несмотря на свою видимую простоту, утренняя зарядка позволяла Кире держать себя в тонусе и поддерживать форму. Турник и все прочее то ли еще будет, то ли нет, а комплекс простейших упражнений всегда с тобой. И это хорошо, поскольку физическая сила летчику жизненно необходима, если, конечно, хочешь жить,
