виновато развел руками, — так только завтра к утру и появится.
Щека со шрамом едва заметно дрогнула, и это было первое проявление хоть чего-то отдаленно похожего на человеческую эмоцию, которое разглядел мушерад на неподвижном лице чужака.
— Благодарю, — сказал он, развернулся и молча зашагал вниз по улице.
Ра-Фих облегченно вздохнул, переглянулся с растерянным приятелем, качая головой, и неожиданно отвесил стоявшему между ними мальчишке звонкий подзатыльник. Расуф протяжно айкнул, потирая ушибленный затылок, всхлипнул и смахнул слезу. Не профессиональную, зато искреннюю.
Бруно был неисправимым оптимистом и не терял расположения духа даже в самых безнадежных ситуациях. Например, как эта, когда трое коллекторов Бертрама Беделара втащили его в глухой закоулок, прижали к стене и, окружив, по очереди прощупывали кулаками почки. Другой на месте Бруно уже впал бы в отчаяние и молил о пощаде. Маэстро же был абсолютно уверен, что скоро им надоест. Ну или почки откажут, а это не самые важные органы в его ремесле.
— Где деньги, Бруно⁈ — брызжа слюной, вопил Йорг. — Фриц сказал, они у тебя! — он коротко ударил кулаком под дых. У Маэстро перехватило дыхание и потемнело в глазах. — Где деньги, говнюк⁈
— Ка-ка-какие деньги? — простонал Бруно, хватая ртом воздух.
— Фриц сказал, ты закрысил кусок! — ударил по почкам сменивший Йорга Ганс.
— Я все отдал! Честно!
— Не еби нам мозги! — Ганс решил внести разнообразие и двинул кулаком в челюсть. — Фриц все видел!
Бруно жалобно заныл. Он давно подозревал, что этот безногий сукин сын точит на него зуб, но не ожидал, что все-таки решится.
— Не выделывайся, Бруно, — зевнул Кристоф, лениво почесывая зад. — Лучше отдай по-хорошему. А то хреново выходит: коллектив за тебя вписывается, а ты в него плюешь. Не надо так.
— Но у меня же ничего нет! — застонал Бруно. — Вы сами карманы вывернули!
— Ты ж не идиот, чтоб на кармане все таскать, — усмехнулся Кристоф, скрестив руки на груди. — Где тайник?
— Нету у меня никакого тайника! — крикнул Бруно.
Кристоф сокрушенно вздохнул и, сдвинув на затылок старомодную треугольную шляпу, почесал темя.
— Да хуль тут думать? — сплюнул Йорг. — Урод не понимает языка человечьего. Значит, по-другому будем общаться!
Он оттолкнул Ганса, припер Бруно к стене, надавив локтем на горло. Маэстро засипел, беспомощно размахивая руками.
— Слышь⁈ — рявкнул Йорг в самое лицо Бруно, чуть ли не касаясь его носом. — Ща я тебя буду резать! Начну с ненужного — с яиц!
— Ангелом запоет! — расхохотался Ганс.
— Ну, падла! Будешь говорить⁈ — Йорг свирепо оскалил желтые кривые зубы. — В последний раз спрашиваю!
Бруно и рад был бы заговорить, но не мог сделать этого физически — задыхался от нехватки воздуха.
— Э, Йорг! Йорг! — торопливо похлопал коллектора по плечу Кристоф.
— Чего⁈ — резко обернулся Йорг.
Кристоф указывал на выход из закоулка, где между домами стоял высокий человек в черном, отбрасывая на землю длинную тень в лучах заходящего солнца.
— Ты че, сука, вылупился? — рявкнул Йорг, чуть ослабив давление на горло Бруно. Маэстро мучительно закашлялся. — Пиздуй отсюда!
Любой житель Модера, ценящий свою жизнь, даже не обратил бы на очередную разборку между коллекторами и каким-то нищим — обычное дело. А если даже и обратил бы, немедленно развернулся бы и ушел, тут же забывая об увиденном. Какой смысл переживать из-за грязного попрошайки, когда лучше переживать о себе? Вмешаешься из бесполезного чувства справедливости, кто станет кормить детей и жену? Кто будет оплачивать угол в комнате на четыре семьи? И без того долг за два месяца, не выселяют только из милосердия, у которого все-таки есть предел.
Однако незнакомец в Модере явно не жил, поэтому молча зашел в закоулок. Йорг отпустил Бруно и отошел к столпившимся приятелям. Маэстро сполз по стенке на землю, держась за горло.
Чужак быстро приблизился, остановился в нескольких шагах от места допроса с пристрастием, безучастно взглянул на кашляющего Бруно, перевел равнодушный взгляд на коллекторов Беделара.
— Ты, блядь, кто такой? — осведомился Йорг.
Фремде не ответил, продолжая изучать вымогателей. Йоргу стало не по себе. Обычно так вели себя риназхаймские у себя в районе, но не мелкая шваль с улицы, а «черные сюртуки» самого Штерка, которых боялись не только в Новом Риназхайме, но и во всей Анрии.
Но незнакомец был не из них. И был один, а коллекторов трое. При таком раскладе стоило лишний раз подумать даже профессиональному убийце. Однако чужака это, похоже, нисколько не смущало.
Зато смущало Йорга. Кристоф натянул на сизую морду кривую ухмылку, как бы поправляя шляпу и опуская ее ниже на глаза. Ганс перемялся с ноги на ногу.
— Глухой, что ли? — прохрипел Йорг, вкладывая в голос как можно больше угрозы.
— Не, — нервно хихикнул Ганс. — Это ж хакир ебаный! Не разумеет.
— Ща уразумеет, — Йорг подступил к незнакомцу, взглянул на него снизу-вверх. Ему не хватало роста для внушительности, однако Йорг компенсировал это стоящими за спиной приятелями, готовыми броситься в драку на одного по первому свистку. — Хули приперся в наш район, мудила? Жить надоело?
Незнакомец перевел взгляд на сжавшегося на земле Бруно.
— Э! — Йорг толкнул чужака в плечо. Тот почти не шевельнулся, крепко стоя на ногах. — Я тебе говорю!
Незнакомец спокойно посмотрел коллектору в глаза, и тот невольно отступил на шаг, теряя запал.
— Уйдите.
— Гляди-ка! По-нашему лопочет! — хохотнул Кристоф из-под шляпы.
— Хамит, с-сука, — сплюнул несколько растерявшийся Йорг. Невозмутимое спокойствие и полное отсутствие страха на каменно-неподвижной морде со шрамом вызывали справедливое опасение, что незнакомец тронут умом. Рядом с такими всегда неуютно.
Ганс считал иначе.
— Ты че, бля, бессмертный? — он выступил из-за Йорга, достав нож. Незнакомец спокойно взглянул на блеснувшее перед самым лицом лезвие. — Уебывай, фремде, пока я те морду не порезал для симметрии!
Чужак не тронулся с места, лишь сощурил глаза, неотрывно следя за мотающимся из стороны в сторону ножом в руке коллектора.
— Не советую, — сказал он.
— Ха! — рассмеялся Ганс. — Да он еще и советы бесплатно раздает!
— А ну-ка, — уперся в бока Йорг, — нарисуй ему улыбку, чтоб эта унылая рожа стала хоть немного веселее…
Рука Ганса сильно дернулась вправо. Он не сразу сообразил, что произошло. Лишь когда Кристоф сдавленно выругался, а сбоку послышался подозрительный хрип, Ганс обернулся на Йорга и тут же отскочил, испуганно выпучив глаза на качающегося приятеля с глубоко засевшим в горле ножом. Йорг булькнул, обильно заливая грудь кровью, и рухнул ниц рядом с шагнувшим в сторону незнакомцем. Ганс уставился на дрожащие руки, попятился, с ужасом косясь на чужака, споткнулся на ровном месте и начал падать. Незнакомец вскинул левую руку, сжав ее в кулак. Что-то крепко стиснуло Ганса за горло, подбросило вверх и притянуло к незнакомцу, который выдернул из-за спины кривой кинжал, ловко раскрутил в руке, перехватывая лезвием книзу, и коротко, без замаха всадил в сердце по рукоятку, пробив грудину. Ганс умер сразу, не успев крикнуть, безвольно повис в воздухе, свесив голову на грудь, а потом упал к ногам чужака.
Кристоф времени даром не терял и уже мчался прочь из закоулка без оглядки. Незнакомец резко обернулся через плечо, протягивая к нему левую руку, и вновь крепко сжал ее в кулак. Коллектор дернулся на месте, сдавленно взвыл, вцепившись в шею обеими руками, осел на землю и поехал задом к чужаку, оставляя за собой в пыли глубокие борозды от пяток ботинок.
Кристоф остановился на расстоянии вытянутой руки от чужака, рывком поднялся, оторвавшись от земли, развернулся к тому лицом. Незнакомец внимательно рассмотрел его, склонив голову набок. Коллектор задрожал от ужаса и замычал, спазматически дергаясь в воздухе, — в паре серебряных бельм вместо глаз мутно отражалось его перекошенное, раскрасневшееся лицо.
Незнакомец плавно опустил Кристофа на землю, протянул к нему правую руку. Коллектор тщетно попытался выгнуть шею, однако невидимые тиски сдавили горло еще крепче. Он зажмурился, вывалил язык и беспомощно засипел, предчувствуя гибель. Однако лишь почувствовал, как незнакомец сорвал с его головы шляпу, и хватка вдруг ослабла. Что-то жестко толкнуло Кристофа, он отлетел назад и кубарем прокатился в пыли.
Незнакомец покрутил в руке треугольную шляпу, разглядывая со всех сторон, смахнул с нее пыль, постучал в тулью и надел себе на голову.
Кристоф, пользуясь тем, что на него не обращают внимания, прополз на четвереньках пару ярдов, тяжело поднялся на ноги и поковылял
