бы слишком сложным и опасным манёвром. Вместо этого мы начали вращаться вокруг Ирия, иногда корректируя курс — скорость была слишком велика, «Разрушитель» так и норовило выбросить прочь, подальше от злосчастного спутника. Но благодаря этому у нас получилось быстро покинуть обстреливаемую область. За время полного оборота у генераторов щитов было достаточно времени на восстановление после интенсивного, но кратковременного обстрела. В таком режиме мы могли безболезненно выдержать достаточно длительную дуэль с системами на поверхности, так что поводов для беспокойства не было…
Они появились, когда сражение на поверхности вдруг начало затихать. Дружинники семей одарённых Дома вдруг начали отступать, оставив свои цели. Местные не преследовали их, не стреляли вслед… Не иначе, обе стороны сообразили наконец, что ситуация изменилась, и договорились о перемирии.
И «Разрушитель» ещё не успел завершить три полных оборота вокруг Ирия, полностью уничтожив поместья Мироновых и Парашаевых, когда корабли, принадлежащие одарённым Дома или арендованные ими, начали подниматься с поверхности. А также — отделяться от остальной массы флота, контролируемого Перовским, без каких-то препятствий к этому с его стороны.
Я тут же отправил нашему союзнику запрос на создание канала связи.
Ответил он сразу. Посмотрел на меня с голограммы привычно спокойно — но, кажется, я разглядел в его стальных глазах намёк на усмешку.
— В чём дело, Федул Саввич? Что случилось? Почему часть кораблей Дома идёт нам наперерез?
— Это корабли, которые не подчиняются мне напрямую. Они как-то узнали о том, что не всё гладко… И собираются атаковать ваш «Разрушитель». Почему-то решили, что ваш корабль не полностью работоспособен, и будет против них беззащитен.
— Почему вы не помешали им?
— Это в наши договорённости не входило, Темнозар. К тому же… Неужели это является для вас проблемой?
Ничего не ответил и просто оборвал сеанс связи, сосредоточившись на управлении дредноутом. Всё стало понятно — союзник решил посмотреть на нас в деле. Ведь если наш хвалёный корабль не способен справиться с небольшим флотом, который состоит в лучшем случае из фрегатов — чего тогда с нами считаться?..
А возможно было и такое, что Перовскому нужна наглядная демонстрация для своих, чтобы обосновать последующее отступление с поверхности Дома. Ведь до широких масс наши кулуарные договорённости не доводились, и решение союзника могло вызвать большие вопросы.
В любом случае, нас в очередной раз проверяли на прочность. Кажется, этого хотели все — и враги, и союзники не упускали ни единого случая, чтобы бросить роду Огневых-Белых-Разумовских очередной вызов. Но лично я был не в претензии. Наоборот, всё это заставляло сохранять тонус, оставаться всё время настороже, не расслабляться ни на секунду.
И совру, если скажу, что сам не хотел испытать «Разрушитель» в настоящем бою. Сердце бешено колотилось, а губы сами собой растягивались в предвкушающей улыбке. Я чувствовал себя мальчишкой, который получил заветную игрушку. Мощь огромного корабля будто передавалась мне, я сейчас чувствовал себя с ним единым целым. И это приятное ощущение должно было достичь своего пика в тот момент, когда начнётся бой.
Но чтобы одержать верх, требовалось выжать из старого имперского дредноута всё, до последней капли. Ведь мы напоминали сейчас мирийскую черепаху — прочнейший панцирь на спине, и при этом совершенно беззащитное брюшко. Возможность стрелять только из двух башен главного калибра серьёзно ограничивала возможности, равно как частичная работоспособность щитов и орудий малых калибров.
Точки вражеских кораблей стремительно двигались вслед за нами, заходя с наиболее уязвимой проекции — с тыла. Времени до столкновения оставалось всё меньше. Утешало одно — даже сейчас, перед лицом серьёзной угрозы, наши противники не смогли скоординировать свои действия и выступить единым фронтом, действуя фактически несколькими отдельными флотилиями, которые двигались одна за другой.
В любом случае, сейчас разбираться надо было с ними со всеми.
Сперва я отдал приказ нашей «свите» пропустить «Разрушитель» вперёд и прикрывать наиболее уязвимые его области. Выпустил наружу даже «Косатку» и истребитель Аррака — сейчас каждое орудие было на счету.
После этого резко развернул корабль в нужную нам сторону — благодаря помощи электронных вычислителей и спешно написанных программ, теперь не требовалось просчитывать все необходимые для простейших манёвров действия, включая количество используемых двигателей, длительность и мощность подаваемых с их помощью импульсов. Достаточно было указать желаемое изменение курса, остальное высчитывала умная автоматика. В качестве обратной связи приходили динамические характеристики и величины задержек, позволяющие прогнозировать движение корабля при том или ином воздействии.
По ближайшей флотилии ударил по очереди изо всех рабочих стволов главного калибра, выкрутив реакторы на полную мощность — экономить смысла не было. При этом между отдельными выстрелами незначительно изменял углы наведения, благодаря чему накрыл сразу целый сектор космоса.
Противник, похоже, не ожидал такой прыти от «не полностью работоспособного» дредноута. И поплатился — первая флотилия оказалась уничтожена полностью. Даже те капитаны, которые успели сориентироваться и начали манёвры уклонения, не смогли уйти с линии огня. Наши орудийные башни двигались быстрее, чем вражеские корабли, не оставляя их командам даже малейшего шанса на спасение.
Пройдя сквозь разлетающееся облако обломков, мы тут же атаковали вторую флотилию. Раскрутить реакторы на полную мощность уже не получалось, пришлось открыть беглый огонь слабыми разрядами… Каждый из которых стоил, однако, выстрела во всю мощь из главного калибра иного корабля.
В ответ по «Разрушителю» стреляли тоже, но щиты пока держали. Подключились и наши корабли сопровождения. Попытка атаковать нас вылетевшими вперёд истребителями полностью провалилась — их оказалось слишком мало, чтобы доставить нам неприятности. В бою опять отличился Аррак, сбивший несколько противников.
Я же, ещё больше разогнав дредноут, буквально растолкал вражеские порядки, добивая подранков пушками малого и среднего калибров, а один из корветов буквально снеся «крылом» с маневровыми двигателями — для нашего мощного корпуса и столкновение проблемой не стало, утлое же судёнышко буквально развалилось на несколько неравных кусков, выпустив в пустоту облако мгновенно испарившегося воздуха и кучу разнообразного хлама, среди которого угадывались отчаянно барахтающиеся фигурки в скафандрах.
Со второй флотилией не получилось сработать так же чисто, как с первой. Тем не менее, она тоже практически перестала существовать…
А остальные бой не приняли, порскнули во все стороны, словно испуганные рыбёшки.
Мы ещё немного постреляли им вслед,
