ей на ухо.
Грэйс нервно хихикнула. В непреодолимом желании потянуть время, она поправила Квину воротник, разгладила складки на рукавах его рубашки, заправила за ухо несколько наэлектризовавшихся волосков.
– Я скоро вернусь.
Квин поцеловал её в губы и направился к лодке. Вёсел не было, но как только пассажир оказался внутри, лодка сама тронулась с места и плавно поплыла к середине озера. Грэйс закрыла глаза: вид его удаляющейся спины был для неё невыносимым. Теперь больше всего хотелось ускорить время и вот уже прямо сейчас наблюдать, как он возвращается.
Но время остановилось. Когда Грэйс снова отважилась посмотреть, Тарквин был уже в пещере. Хорошо бы воображение и дальше молчало, а не рисовало всяких ужасных чудовищ, с которыми там, внутри, возможно, придётся сражаться.
– Пожалуйста, – бесшумно пробормотала Грэйс, – пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Частички воздуха тихо звенели. Отчётливо слышался шелест ветра, хотя ни один листик не шевелился. Светлячки не взлетали, а почти неподвижно сидели на местах, и только их крылышки чуть-чуть подрагивали, усиливая мерцание. Изредка Грэйс вспоминала, что во избежание обморока иногда следует дышать. Она делала глубокий вдох и снова замирала.
Прошёл час. Или немного больше. Может быть, прошло несколько минут. Если ничего не делать, время можно измерять мыслями, но и мысли милостиво отступили. В своём путешествии по небосводу полная луна остановилась прямо над озером, и её свет проник в пещеру через самое верхнее отверстие. Внутри словно произошёл взрыв, и ослепительно яркие лучи вырвались наружу из всех проёмов и самых маленьких щелей. На миг каменная глыба стала походить уже не на облако, а на гигантский горящий факел. Люди на берегу зажмурились. Кто-то тихо вскрикнул и отвернулся, но вот луна отправилась дальше, и всё прекратилось.
Вдалеке показалась лодка, и теперь Грэйс, прослеживая каждый дюйм её приближения, не решалась даже моргнуть. Квин сидел лицом к берегу – по ходу движения, как было положено. Преодолев две трети пути, он неловко вскинул руку и помахал. Все радостно приветствовали его в ответ, кто-то подбросил в воздух шляпу.
Грэйс подступила к воде так близко, что, когда лодка остановилась, острый нос больно упёрся ей в ногу. Тарквин встал и пошатнулся в мерно раскачивающемся судёнышке.
– Грэйс, – тихо позвал он, протянув руки вперёд.
– Я здесь. – Она радостно улыбнулась, схватила его, хотя собственные руки дрожали, и помогла переступить через борт. Люди за её спиной теперь не боялись шуметь, они взволнованно переговаривались и громко славили ночь двенадцатого полнолуния.
– Грэйс, – повторил Тарквин. Он как будто долго не был на твёрдой земле и теперь неуверенно стоял на ногах.
– Я здесь. – Грэйс торопливо осматривала его, убеждаясь, что нет никаких повреждений. Салгриан – ритуал посвящения и познания мудрости предков – в самом деле оказался формальным, но весьма зрелищным мероприятием.
Тарквин подошёл к ней вплотную и крепко обнял, уткнувшись лицом в шею. Эта разлука почему-то показалась им дольше и мучительнее предыдущей. Грэйс ласково гладила его по голове и ждала, пока его реальное, существующее сердце, неистово колотившееся о рёбра совсем рядом с её собственным, нормализует ритм.
– Грэйс, – повторил Тарквин едва различимым шёпотом, – Грэйс, я ничего не вижу.
Дальше всё было словно в тумане. Грэйс помнила, как паническое оцепенение сначала распространилось по всему телу, а потом, будто на обратной перемотке, сжалось и сосредоточилось в маленькой точке между ключицами. Время томительного ожидания послужило для разгона, и теперь все системы организма заработали в ускоренном ритме.
Грэйс было достаточно лишь коротко взглянуть на Сэми, и та всё поняла. Она мгновенно завладела вниманием всех вокруг, испугавшись несуществующей змеи, а потом запричитала, что пора немедленно уходить и вернуть лесу его тишину.
Светлячки, маленькие догадливые союзники, не стали провожать гостей. В нарушаемой лишь лунным светом темноте все нервничали, спотыкались, наталкивались друг на друга, и неуверенности Тарквина никто не заметил.
Они пробирались к лагерю, должно быть, целую вечность. Грэйс так долго и крепко держала Квина за руку, что сомневалась порой, смогут ли они теперь оторваться друг от друга. Она бормотала глупые слова ободрения, толком не понимая, для кого они. Иногда Грэйс замолкала, чтобы повторить про себя слово «пожалуйста», иногда говорила вслух, что она здесь. В ответ Квин немножко сильнее сжимал её пальцы.
На поляне перед лесом никто и не думал спать: короля встретили радостные возгласы. Почти каждый из нескольких сотен человек захотел подойти, пожать его руку и поздравить. Следуя незаметным знакам Грэйс – вздохам, поглаживаниям по ладони и прикосновениям к бедру – Тарквин поворачивал голову в нужном направлении, кивал и благодарил за участие. Никто не удивился, что возлюбленная короля никак не может от него отлипнуть, и даже странное поведение летающих фонариков, которые почему-то собрались в стороне от толпы, не казалось подозрительным.
Праздник двенадцатого полнолуния был в самом разгаре, а всякие торжества обычно способствуют зарождению доверия между людьми.
Вновь заиграла музыка. Несколько человек развели костерок и принялись плясать вокруг него. Детей уложили спать в больших палатках; для взрослых пришло время отыскать в мешках с провизией крепкие напитки. Главная часть Салгриана была успешно пройдена, а тяга к веселью оказалась сильнее усталости после долгого путешествия. Стражники отложили оружие, скинули мантии с изображением цапли и, с позволения капитана, присоединились к празднованию.
У Самиры всё больше развивался талант притягивать к себе внимание окружающих. В пути и во время привалов вокруг неё собиралось много народу, и сейчас, когда принцесса утянула вяло сопротивляющегося Тони танцевать, многие потянулись за ними.
– Здесь больше никого нет, – шепнула Грэйс и заметила, что плечи Тарквина расслабились.
Выбирая самый малоосвещённый путь, они быстро добрались до своей палатки.
– Теперь пригнись немного, ага, вот так.
Грэйс впустила за собой два фонарика и плотно задёрнула полог, зацепив его на крючки. Пока временное жилище короля пустовало, слуги позаботились о его комфорте. Здесь уже были сумки с вещами, небольшой раскладной столик, на нём таз с чистой водой и мыло. Тут же стояла бутылка с вином, рядом – лепёшки и чай в глиняном кувшине, который хорошо сохранял тепло. Почти весь пол занимал широкий матрас. Он ещё не успел отлежаться после перевозки в скрученном виде, и края немного торчали.
– Теперь мы одни, – с облегчением сказала Грэйс. – Ты голоден?
Тарквин помотал головой, обращаясь больше не к ней, а к поддерживающему потолок столбику за её спиной.
– А ты голодна? – спросил он.
Грэйс тоже тряхнула головой, но быстро вспомнила, что простых жестов теперь недостаточно.
– Нет, совсем нет, – сказала она вслух.
