Мало того, вслед за Мондуэлом, в эту «область органического проникновения» повадились проникать кому не лень.
Вот, девка сбежала. Ее то, скорее всего уже не вернешь, но причины выяснить надо. Кто, где, когда? Как, каким образом? Разработать связи, отработать контакты, выявить соучастников, установить виновных… И, вообще, бардак в Дубненском Научном Центре следует категорически пресечь. Распоясались яйцеголовые. Давно пора прижать к ногтю.
Очередному начальнику охраны ДНЦ впору поковать вещички, сдавать дела и быстро, быстро на…На Шпицберген.
А еще терзали смутные сомнения: правильную ли он, генерал Зиберович, выбрал тактику по отношению к пресловутой ООП-9Х? Стратегия непрямых действий его конек, многажды приводивший к несомненным успехам. Что же на душе так муторно, что не так?
Занятый своими проблемами, не прислушивался Мойша Рувимович и к сентенциям супружницы, хоть чесала она языком, как по писанному. Так оно и было, почти. Мадам Зиберович не из головы измышляла – вычитала в желто-женской прессе.
Ей и невдомек, что ко всей этой писанине ее благоверный изрядно руку приложил. Конечно, не в прямом смысле. Но не мог же он оставить «четвертую власть» вне бдительного внимания. Никак не мог.
Редакции, от заводский многотиражки до транснациональных медиа картелей, заполонили штатные и внештатные сотрудники Департамента. Общественное мнение формировалось в нужном русле.
Программу новостей сменило очередное скандализированное треп-зрелищьное шоу.
Концепции шоу разрабатывались высококвалифицированными экспертами в области социальной психологии сексуальности. Ученые лауреаты и не подозревали, что состоят на содержании все того же Секретного департамента.
Мойша Рувимович, исполнив семейный долг, откланялся и, невзирая на поздний час, отбыл на службу.
Его голову посетили некоторые мысли, некие идеи. А откладывать реализацию планов на другой день, не входило в привычку всесильного шефа Секретного департамента.
За работу, товарищи!
* * *
Сигмонд, где ни доводилось бы ему ночевать, спал чутко. Осторожным сном дикого зверя в логовище летнего леса, сквозь дрему прислушивающегося к шороху опасности.
На то были причины.
И этим разом, по дороге к нынешней резиденции короля случилось дело. Пришлось остановиться в придорожном трактире, заведении не лучше, но и не хуже других, ему подобных.
С дороги, с конской тряски, хоть и не раздевшись, только сапоги скинув, да застежки расслабив, почивалось отменно. Да под утро, в самые сновидения, плохо скрипнули ворота, брехнула собака. Скульнула и умолкла.
Сигмонд, уже обутый, поправляя перевязь, привычно проверяя как мечи из ножен выходят, на месте ли саи, шагнул в передовую комнатушку, где по обычаю, гридни Ингрендсоны ночуя, прикрывали собой лорда.
Пробудились и они. Волки, есть волки, худое послышалось, изготовившись к бою у входных дверей стояли. В руках мечи обнаженные, сталью отсвечивают.
Помолчали, прислушиваясь. – Надысть бы того, сходить обсмотреться. – Хмуро прошептал старший гридень. – Каб не подлость какая…
– И смотреть не на что, и так все ясно. – Голос Сигмонда бесцветен и в глазах пустота. – Пока стойте, я сам.
Хотела было, выскочившая в кордегардию Гильда крикнуть "Не пущу!", да углядела во взгляде своего витязя ту отрешенность, ту бесцветность, при которой все разговоры излишни, и один только от них вред да неполезность.
Сигмонд беззвучно отбросил засов, приоткрыл дверь и просочился привычным движением коммандос. Невидимым, неслышным, смертоносным.
Во дворе ждали четверо, злых до чужой крови клинков. Плохо посмотрел на них воспитанник Шао-Линя и пусто было в глазах его. Безвидно, как в болотах Валлгалы.
Скользнул в сторону, пропуская мимо себя выпад крайнего, полоснул вдоль. Словно нехотя, будто подавляя зевок отразил удар другого, сам коротко и прямо кольнул. Тигром распластался.
И не сразу оставшиеся двое скумекали, что не споткнулись их сотоварищи, не оступились. Но покинули проклятую землю Нодд их нечестивые души в гнилые туманы внеземелья.
А когда уяснили эту неожиданную неприятность, да кинулись было, наплевав на уже полученную и прогулянную плату, прочь со смертного двора, увидали – деваться им некуда. С права и с лева молчаливой угрозой стояли гридни Ингрендсоны и бездушный, холодный свет луны отблескивал на их наточенных клинках. И серебрились звездные отблески на наконечнике Гильдиной стрелы, и гудел предрассветный ветер в натянутой тетиве. А многопудовый Малыш, неслышно из конюшни выбравшись, загораживал щетинистым телом дорогу к воротам.
Прошел витязь меж обоих наемных убийц, в движении неосознаваемом сверкнули его мечи…
Остановился, повернулся, склонился в ритуальном поклоне. Еще миг как бы целы и невредимы стояли ночные тати. Но подогнулись их колена, бессильно ссутулились спины и забубенные головы, прежде тел, упали наземь, покатились в разные стороны.
– К бою! – Скомандовал Сигмонд.
С атакующим гиком, через невысокий частокол, в створ отпертых ворот ввалились дюжины две бойцов. Не то псы войны, не то разбойные людишки – по тусклому свету цвета кильтов не разобрать. А выучено работали, слаженно. Да и вооружены отменно.
Правильным порядком двух шеренг, наежившись остриями копий, выгибая фланги, намеревались оттеснить Гильдгардовцев в спасительные двери трактира. Только спасение это – обманка. Хитры бестии сумрака. Хитры и осторожны. Пусть и сам-пят разбойных людишек, да открытой сечи не стремятся. Никому в Валлгальских туманах бродить неохота. Паче, не полезут на крутизну трактирных лестниц, в узость коридоров бревенчатой халупы, не подставятся под мечи Волчьего клана. Куда способнее, затворить за отступившими дверь, подпереть колом. А там огонь свое дело свершит. Куда человеку супротив огня устоять, огня и булат страшится, от огня и камень прахом рассыпается.
Так намеревались. Только, по темной ночи, может не углядели, а может приняли серую тушу Малыша за кучищу навоза, что нерадивый хозяин из хлева выгреб, да свезти со двора поленился. Только не ведали, что сержант рейнджеров Стилл Иг. Мондуэл все эти штучки давным-давно знает, да и Волки-Ингрендсоны не лыком шиты, разного повидали на своем веку. Кое в чем смыслят, им команды особой не требуется, сами с усами.
Тараном вломился Малыш во фланг атакующих, и панцири воловьей кожи не защита от острых бивней матерого кабана. А Гильдгардовцы, вопреки правилам боя, не пошли в отступ, но сами ринулись в атаку, разом прорвали центр. Смешались сражающиеся и нет больше проку от длинных копий, одни мечи решают исход дела. Но мало слышно булатного звона, не сталь о сталь били Сигмондовцы, но разили плоть. С каждым их ударом под корнями Великого Дерева Иггдрасиля рвали предвековечные Норны нити жизней замысливших лихое. И старания могучего зверя и мастерство быстроглазой Гильды добавляли трудов старухам.
