такая Цудори? – спросил Хизаши, особо не впечатленный эмоциональной речью. Меч в руке мужчины поглощал почти все его внимание. – Ваша невеста?
– Сестра! Она была первой наложницей лорда, потому что его жена никак не могла понести, но Цудори провела в его доме год и тоже не подарила долгожданного наследника. После этого мы ни слова о ней больше не слышали. Он убил Цудори. Или это сделала его жена. Мне все равно, но если Цудори здесь, значит, она пришла помочь мне!
– Она пришла помочь не вам, Наримацу, – холодно ответил Хизаши. – Она пыталась спасти Юрико-химэ.
И, воспользовавшись замешательством мужчины, атаковал.
Взмах веера толкнул Наримацу в грудь, он ударился о подставку для меча, та с грохотом опрокинулась. Кента положил тело Юрико у стены и выхватил из-за ворота ее кинжал, все еще испачканный в крови.
– Киномото не получит желаемого! – взревел Наримацу. – Никогда! Ни за что!
Он перехватил меч обеими руками и ринулся на Кенту. Тупое лезвие проносилось мимо Хизаши, и он оторопел настолько, что не успел среагировать. Тело окаменело от ужаса, будто нечто худшее, чем просто вечное забвение, едва не коснулось кожи. К счастью, Кента оказался быстрее, отскочил и бросил в Наримацу кинжал, но тот отлетел от доспеха и зазвенел об пол.
Наримацу замахнулся и обрушил меч снова, на этот раз едва не отрубив Кенте руку. Места не хватало, а клинок был слишком длинным, он рубанул по стене, оставляя борозду. Хизаши внезапно потерялся в этой грубой схватке, он видел только зазубрины на металле, который буквально притягивал его, отбирая контроль над телом.
– Хизаши!
Крик привел в чувство, но поздно. Сильная боль пронзила плечо, будто сотни раскаленных гвоздей разом вошли в плоть. Никогда прежде в смертном теле Хизаши не ощущал такой боли. Он взвыл и упал на колени. Перед ним возник Кента и одним случайным выбросом энергии ки ударил Наримацу о стену. Тот что-то прокричал, но у Хизаши помутнело в голове. Он прижал ладонь к плечу, а когда посмотрел на нее, увидел кровь, но не красную, как у людей, а золотую, нечеловеческую. В ужасе зажал рану снова, кусая губы от боли.
– Не позволяйте ему получить желаемое! – рычал Наримацу в исступлении. Пытаясь подняться, он сбил еще больше свечей, и огонь переметнулся на стены, добрался до краев одежды Юрико-химэ и принялся пожирать слой за слоем. – Он хочет стать новым сёгуном с помощью этого меча! Не дайте ему победить!
Оружие с глухим звоном выпало из его пальцев, пламя взметнулось, и Кента попятился.
– Наримацу-сан! Скорее, нужно уходить!
Он протянул к нему руку – к врагу, который только что пытался его убить, – но мужчина покачал головой.
– Может, я и ошибался во многом. Отправил Янагибу на погибель. Позволял Юрико губить себя и убить эту невинную девочку, Хироко. Но я хочу умереть достойно. Уходите! – он поднялся с колен и, шатаясь, подошел к телу Юрико-химэ. – Мы оба заслужили хотя бы достойного конца. Найдите своего учителя, если еще не поздно. Живо! Уходите же!
Он опустился возле Юрико и уложил ее голову к себе на колени, человеческой половиной вверх. Огонь уже бушевал вовсю, стало нечем дышать, жар плавил кожу и тянулся к одежде. Кента мешкал, и Хизаши, превозмогая боль, сгреб его за плечи и потащил наружу. И в тот миг, как они начали спускаться по лестнице, раздался грохот – рухнула крыша. Огонь вырвался из тесной клетки и захватывал все больше пространства, ревел, как голодное разбуженное чудовище, и едкий дым шел впереди него. В какой-то момент Хизаши потерял Кенту, между ними рухнула толстая горящая балка, едва не придавив Хизаши. Хаори вспыхнуло, как свечка, никак не получалось его стащить. Кента звал его, никак не желал спасаться, а ведь мог просто убежать. Глупец! Хизаши с рыком прорвался сквозь преграду, и горящая деревяшка с силой впечаталась в раненое плечо. Запахло горелым мясом.
А потом Кента схватил Хизаши за локоть и вытащил из огненной ловушки. Они бросились к выходу, по пути стаскивая полыхающее хаори и сбивая с рукава остатки пламени.
На нижнем ярусе их встретил перепуганный Сасаки.
– Скорее, скорее! – он схватил Хизаши за локоть. – За нами приехали.
Во внутреннем дворе собрались люди: Сакурада-сэнсэй с угрюмым лицом смотрел, как Сузу-чан перевязывает рану на груди Морикавы, а рядом дрожит перепуганный черный кот, чуть в стороне теснились слуги замка, еще дальше – две оставшиеся в живых наложницы обнимались и тихонько плакали. Хизаши обернулся – на фоне ночного неба ярко полыхало пламя. Облака разошлись, закончилась метель, и только трещали деревянные перегородки, постепенно превращая главную башню замка Мори в хрупкий домик из золотой фольги. Хизаши тяжело опустился на колени и почувствовал такое облегчение, что сердце едва не вырвалось из груди. Зов прервался, и множество плененных ёкаев и призраков торопливо разбегались по округе, пока экзорцистам было не до них.
На плечо опустилась ладонь, и Кента сказал:
– Как думаешь, нам стоит рассказать все, как было, или…
Это «или» повисло в воздухе тяжелым грузом сомнений. Все, кто мог бы пролить свет на творившиеся в этих стенах дела, мертвы – управляющий Янагиба зарезан рукой Юрико-химэ, сама она не выдержала превращения в кидзё и оборвала свою жизнь, а Наримацу, почти добившись цели, сгорел в огне, чтобы сохранить хоть каплю достоинства. Стоило ли выносить эту историю на свет или нет? Кто бы знал, как правильно.
Хизаши поднялся, прижимая ладонь к пострадавшему плечу. Оно больше не кровоточило, кожа сморщилась от ожога, скрыв резаную рану, но боль все не унималась, въедаясь в плоть голодными муравьями. Хизаши терпел, и от этого усилия уже начала кружиться голова. А может, дело было в дыме.
– Какого демона тут у вас произошло? – грозно потребовал ответа подошедший Сакурада-сэнсэй. – Сложно было отправить записку в школу, а? Бестолочи! А если бы кто-то из вас пострадал?
– Но Морикава-сэнсэй отправлял, – удивился Кента.
– Не было ничего, – огрызнулся Сакурада и сцепил руки на груди, сердито оглядывая лица обоих юношей. – Вы хоть в порядке сами?
– Хизаши ранен…
– Нет, – перебил Хизаши и через силу опустил руку и выпрямился. – Просто обжегся, когда убегали.
Кента посмотрел недоверчиво, он ведь точно все видел – и как меч задел плечо на излете, и как брызнула кровь… Кровь. У Хизаши едва ноги не подкосились от страха разоблачения, но Кента смотрел хоть и обеспокоенно, но все так же, как и раньше. Не как на чудовище.
Не заметил? Не понял?
– Сакурада-сэнсэй, – к ним, хромая, подошел Морикава
