Неожиданно для всех впереди – на левом берегу показался дымок от костра, который развели довольно далеко от воды, почти возле самой дороги. Фрай решил не рисковать и начал перегонять плот к середине реки.
Вскоре открылась полянка, на которой горел этот костер, и возле него сидели четыре гнома. Когда показался плот, один из них вскочил на ноги и стал всматриваться в пассажиров на плоту.
Фундинул тоже поднялся, с интересом глядя на своих земляков.
Неожиданно стоявший на берегу замахал руками и крикнул:
– Фундинул!
– Да это же Пандинап! – воскликнул, обрадованный Фундинул. – Ваша милость, давайте поскорее пристанем к берегу! Пандинап – мой родственник!
Каспар не стал спорить. Он подналег на шест и начал перемещать плот к левому берегу. Это было непросто, но в конце концов плот все же коснулся берега чуть ниже стоянки гномов, и Фундинул соскочил на траву.
Земляки побежали ему навстречу, встретившись, гномы стали хлопать друг другу по плечам и забавно разводить руками.
Каспар посмотрел на мессира Маноло, на Бертрана и Аркуэнона.
Мессир улыбался, Бертран с интересом следил за гномами, а Аркуэнон, отвернувшись, созерцал поверхность реки, словно не насмотрелся на нее за время путешествия.
– Ваша милость! – быстро вернувшись, произнес гном. – Ваша милость, вам осталось плыть всего два дня. Места здесь спокойные! Отпустите меня, пожалуйста!
– Да что же это такое, Фундинул? Углук ушел, теперь ты уходишь. А деньги? Ты не хочешь подождать пару дней, чтобы отправиться домой богачом?
– Ваша милость, вы всего не знаете! Нашелся вор, который когда-то в городе Сараксене украл у моего дяди серебро. Его поймали за другое, и он рассказал про свои прежние преступления. Теперь все наши гномы знают, что я ни в чем не виноват, понимаете? Ни в чем не виноват! Это так неожиданно после стольких лет незаслуженного стыда, когда все гномы тыкали в меня пальцем… Я могу вернуться к своим братьям – они живы и ждут, когда я приеду, а с этими гномами я могу отправиться прямо сейчас. А деньги положите в банк, как для Углука.
– Ну хорошо, – со вздохом произнес Каспар. – Забирай пока свои вещи, а я достану причитающиеся тебе четыре золотых на дорогу.
Фундинул перешел на плот, тепло попрощался с Аркуэноном, Бертраном и мессиром Маноло. Затем подал свою маленькую ладошку Каспару:
– Может, еще свидимся, ваша милость.
– Конечно, свидимся, Фундинул. Прощай.
– Прощайте, ваша милость.
Фундинул забросил сумки на одно плечо, топор положил на другое и заковылял к ожидавшим его гномам.
Фрай вздохнул, уперся в берег шестом, и плот поплыл дальше.
– Однако странное дело происходит, – говорил он в беседе с мессиром Маноло, когда они уплыли за поворот. – Вместе мы прошли через множество испытаний, и все уцелели. А теперь отряд тает словно мы несем потери.
– Наверное, это хороший знак, он доказывает, что мы все сделали как надо, – сказал мессир.
– Да, – согласился Бертран. – А управляться с очагом теперь буду я.
Каспару подумалось, что это не лучшее предложение. Бертран хорош для турнира, однако вряд ли графу можно доверить хозяйственные дела.
– Давайте лучше я, – выручил всех Аркуэнон. – В детстве я любил разводить костры. А потом мы ловили рыбу и так же пекли ее в золе.
Бертран, Фрай и мессир Маноло невольно переглянулись. Они еще не слышали, чтобы эльф говорил так много и так эмоционально.
Аркуэнон взялся за оставленную Фундинулом снасть, насадил на крючок речную муху и принялся удить. Вскоре ему попались две крупные рыбины, крупнее даже, чем те, что поймал гном. Затем эльф наломал сухих веток с деревьев, росших над водой, и начал печь рыбу. Аппетитный запах разносился по всей реке.
Остаток дня и ночь прошли спокойно. Фрай не переставал этому удивляться, ведь во время похода не было ночи, чтобы он, ложась спать, не клал рядом с собой меч в уверенности, что в любой момент он может пригодиться.
Утром следующего дня нрав реки изменился. Теперь она скакала по каменистому дну, на ее поверхности свивались буруны, водные струи бросали плот из стороны в сторону.
Фраю приходилось быть особенно внимательным, поскольку время от времени впереди возникали каменные глыбы, которые следовало обходить. Один Фрай с этой работой не справлялся, и ему помогал Аркуэнон, который стоял на носу плота и при необходимости орудовал шестом.
Несмотря на эти старания, иногда плот задевал спрятанные под водой камни. Существовала опасность, что они перережут веревки и плот рассыплется, однако пока путешественникам везло.
Теперь было больше брызг, и на плоту не оставалось сухого места, однако, пока светило солнце, с мокрой обувью можно было мириться.
– Где-то здесь должен быть крутой поворот! – прокричал Каспар, стараясь перекрыть мощный шум воды. – Надо приготовиться!
Каспар помнил, что должен быть поворот, однако это оказался не просто поворот, а извилистый участок, состоявший из двух крутых поворотов – направо, и сразу же налево.
При подходе к опасному месту плот так разогнался, что у всех захватило дух. На полной скорости он зарылся в буруны, и большая волна прокатилась по бревнам, окончательно намочив пассажиров и едва не смыв сумки в реку.
Аркуэнон отчаянно боролся, стоя на носу плота, но в конце концов шест треснул, а его самого отбросило на мессира Маноло и Бертрана.
Плот крепко ударило о скалу справа, однако он не развалился, и пенная стихия понесла его влево – туда, где поджидала другая скала, еще более опасная.
Неимоверными усилиями Фрая или прихотью реки плот развернуло, и, скрежетнув бревнами по острой кромке скалы, он выскочил из опасной переделки и понесся дальше, однако через полминуты все же воткнулся носом в галечный берег.
Задний, свободный его конец начало разворачивать течением, и Фраю пришлось вогнать между бревнами половинку шеста, чтобы плот не унесло дальше.
Отряду требовался перерыв, Каспар крикнул, чтобы все сошли на берег, не забыв при этом вещи – на всякий случай.
В нескольких шагах от воды мокрая галька заканчивалась, сменяясь нагромождением больших валунов, отгораживавших реку естественной стеной на протяжении полумили.
Неожиданно на этой стене появился человек. Аркуэнон среагировал первым. Лук всегда был у него под рукой, однако, едва схватившись, поднимать дальше он его не стал.
Фрай внимательно посмотрел на стену и понял почему. На валунах стоял не человек, а эльф.
– Только не говори мне, что это твой брат! – громко произнес Каспар, стараясь перекричать шум реки.
– Это не брат. Но я его знаю.
Незнакомый эльф спустился по валунам, и Аркуэнон подошел к нему. О чем они разговаривали, было непонятно. На лицах эльфов не отражалось никаких эмоций, а слова чужого языка тонули в шуме воды.
Вслед за первым эльфом на камнях появились еще трое. Они приветствовали Аркуэнона каким-то им одним ведомым знаком, а на людей обратили внимания не больше, чем на камни.
Наконец разговор закончился, и Аркуэнон направился к Каспару.
– Ну и какие новости в стране эльфов? – спросил тот.
– С меня сняли обвинения в убийстве. Появился неизвестный прежде свидетель, который видел, что стрелу выпустил не я, а другой. Теперь за мной не будут охотиться, как за зверем, и все кланы оповещены о моей невиновности.
– И ты, конечно, не поплывешь а Ливен, чтобы получить свое золото…
– Я хотел бы уйти немедленно.
– Хорошо. Тогда и твои деньги я положу в банк. Ты сможешь забрать их, когда появишься в городе.
– Да, Каспар. Спасибо тебе. Ты помог мне найти занятие и положил высокое жалованье. Это было очень кстати, ведь чтобы жить на чужбине, нужны деньги. Люди, орки и гномы не самая лучшая компания для эльфа, однако с вами мне было лучше, чем в одиночестве на том чердаке… Я лучше узнал людей и теперь думаю о них иначе.
– Немного лучше? – улыбнулся Каспар, доставая из кошеля четыре золотых.
– Немного лучше, – серьезно ответил Аркуэнон.
– Ну тогда хватай свои вещи, вот тебе золото на дорогу, и прощай.
– Конечно, но сначала мы поможем вам отплыть.
Аркуэнон что-то крикнул своим сородичам, те спустились к воде, и впятером эльфы помогли Каспару, Бертрану и мессиру Маноло развернуть и оттолкнуть плот от берега.
Река буйствовала до самого заката, то убыстряя, то замедляя свое течение, наталкиваясь на подводные камни, однако ловушек со скалами больше не встретилось. И хотя плот мчался, как резвый жеребец, и все его пассажиры были мокрыми от брызг, ничего более опасного с ними не происходило.
К вечеру река вышла на равнину и сразу усмирила свой норов. А ночью от волнения никто не спал. Только разговаривали, стараясь держаться приятных тем.
Мессир Маноло вспоминал о днях своей юности, Бертран рассказывал о том, как торжественно у фон Марингеров обставлялись турниры, а Фрай только слушал и вспоминал о Генриетте. Как она там? Ждет ли его и подсказывает ли ей сердце, что он скоро вернется?
