Наступила та секунда, когда разум отказал полностью, судороги и боль сковали меня, когда испуганное тело все же вдохнуло холод воды в легкие, втягивая ее болью и мукой. Даже не возьмусь предполагать, сколько же на самом деле длилась эта агония, однако в какой-то момент я осознал, что руки, до этого безжалостно давящие меня ко дну, больно ударяют меня по спине, заставляя выйти воду из нутра грудной клетки с жутким спазмом. Я кашлял и трясся, как осенний лист на ветру, голова гудела, и перед глазами плыли круги, грозя сознанию выходом в забытье. Стоя на карачках у кромки берега, я выплевывал из себя с хрипом воду, пытаясь хоть немного отдышаться.
– Дыши, – мягко, полушепотом мне на ушко шептала женщина, все так же бесстрашно глядя на мои мучения. – Дыши, Ульрих Рингмар, ты будешь жить, тебе еще рано умирать.
Руки обессиленно подогнулись, и я распластался на влажном мокром песке, вперемешку с илом ощущая холод воды, плещущейся о мои ноги. С трудом удалось перевернуться на спину, делая полноценные, но еще болезненные вдохи живительного кислорода, чтобы посмотреть на своего мучителя и спасителя в одном лице.
Утонченная грация сильного обнаженного белого тела, четкая геометрия острых скул и влажная шапка огненно-рыжих волос с дополнением из больших и глубоких колодцев кристально-ледяных голубых глаз.
– Гарпида… – с трудом вытолкнул я из себя единственное слово, не в силах пошевелиться.
– Королева, – с какой-то нежностью и одновременно злостью прошептали ее губы мне в лицо, когда она низко склонилась надо мной, придавив большой и тяжелой обнаженной грудью к земле. – Домой собрался, мальчик?
Тонкие сильные пальцы медленно блуждали по моему лицу, словно изучая его. Она навалилась сверху на меня, тяжко придавив к земле и не давая пошевелиться.
– Не все будут рады твоему возвращению, барон. – Первый намек на легкую улыбку коснулся ее губ. – Ты даже не представляешь насколько.
– Что тебе нужно? – Я активировал защиту Мака от возможных высоких голосовых модуляций данной особы. – Мести?
– Нет. – Она поднялась с меня, вставая на изломленный, красивый разлапистый маховым плавником хвост, где каждая чешуйка выглядела словно отполированная золотая монетка. – Но за тобой должок, помни об этом.
Помни об этом. Да уж тут забудешь! Красивое, дышащее мощью тело филигранно ушло в муть воды, оставляя меня в одиночестве лежать на берегу, перевитого с ног до головы, словно мумия, измазанными кровью тряпками.
Вот так, по собственной неосмотрительности и из-за расхлябанных чувств окружающей меня смерти я сам чуть не стал бездыханным трупом, о чем мне недвусмысленно намекнула гарпида своим внезапным и совершенно неожиданным визитом.
Расслабляться нельзя. Хватит уже жевать сопли и ковыряться в себе, жалея окружающий и бездушный человеческий мир нелепых и бездумных страстей. Есть цель, поставлены задачи и существует жесткая необходимость выполнения возложенных обязательств.
Я абстрагировался от окружающей действительности, дав четкую команду своим спутникам выполнять лишь малую функцию своей легенды, и то лишь в случаях, когда этого избежать было уже нельзя, в связи с возможным крахом легенды. Так было нужно и так стало, особенно с учетом того, что дальнейшие дни нашего пути уже все больше и больше стали перемежаться остановками не для раненых регулярных войск короны, а для небольших группировок мятежного союза знати и бестиаров. Именно в эти дни я невольно осознал всю масштабность разыгравшейся картины, а именно то, что корона здесь и сейчас была в меньшинстве. Корона явно уступала армии мятежников, и чем дальше на север, тем более пугающей становилась людская масса, последовавшая призыву к свержению короля.
Естественно, нас останавливали, естественно, нас допрашивали, но легенда работала, и работала хорошо, ибо стоны раненых не нуждаются в переводе и мотивации либо же в политических и нравственных идеях. Они понятны без слов, а малейшее избавление и минимальная порция надежды для умирающего товарища дорогого стоят, посему наш обоз пусть и медленно, но верно шел к передовой, разменивая недели и километры пути, отмечая их свежими могилами и новыми порциями окровавленных бинтов.
Я немного поплыл во времени, потеряв счет неделям, лишь машинально отмечая усиливающиеся по ночам холода и то, что местность вокруг становилась менее обжитой и не так резала глаза сожженными деревнями с обезображенными вздувшимися трупами местных жителей на дорогах.
Не обошлось и без драм. А куда же без них? Мы приняли небольшую группу бойцов регулярных войск, где из двух десятков человек более или менее целыми могли считаться всего двое. А буквально после трех часов борьбы за их жизнь на нашу стоянку вышли мятежники, прямо на операционных столах и наших глазах обрывая жизни тех, кого мы все это время пытались спасти. И естественно, это был не единичный случай, это стало практикой, благо лишь единожды нам пришлось в такие моменты кровавого безумия защищать свои жизни, отправив на тот свет небольшую дружину одного из баронов, что решили вырезать как скотов не только израненных солдат, но и подлых лекарей, что посмели оказывать помощь нуждающимся.
Не обошлось и без плановых убийств. Один из разъездов возглавляли два бестиара, этих обмануть было невозможно, я только глянул на их геральдику на щитах, просто и без терзаний давая мыслеречью команду вампирам действовать быстро и наверняка, дабы не терять драгоценное время, впрочем, не им одним пришлось побывать в бою. Все отряды, где во главе стоял тренированный рыцарь ордена этих бойцов с нечистью, были крепким орешком. Отменные бойцы, что умело и ловко могли реагировать на угрозу, хорошие воины, что при определенном раскладе могли повернуть суть смерти в свою пользу, но их защитные амулеты были практически пустым звуком, когда в дело вступала Адель, могильным холодом навсегда успокаивая их оцепеневшие в ужасе сердца. Призрак работал быстро, призрак работал незримо и бил беспощадно, лишь единожды запнувшись о причудливый узор старинных доспехов, что носил один из рыцарей мятежа. Самое удивительное, он даже не был бестиаром. Просто старинный доспех, на котором был вытиснен замысловатый ряд полуистертых символов, сплетенных в причудливый узор, который я потом с пристрастием пару часов, не поленившись, изучал, записывая каждый завиток в память Мака, так как это действительно было удивительно, и до сей поры практически единичное проявление слабости моей незримой подруги.
А были еще случаи выбора. Да, злодейка судьба приготовила нам и подобный сюрприз, когда мы со своим обозом становились свидетелями только-только разразившейся баталии, стоя на распутье кровавой сечи, зачастую и в состоянии помочь негласным союзникам, но не решаясь, из-за тотального численного преимущества противника и страха быть раскрытыми, когда за нашими головами целенаправленно отрядят специальный отряд ловчих бестиаров, с которыми уже так просто, как с единичными встречами, не разойтись.
