щеки порозовели. Обидев Рози, можно сказать, что я оскорбила и его мать тоже.
Я нащупала дырку в потертой простыне.
– То, что я сказала… не это имела в виду. – Я прочистила горло. – Меня охватила злость. Хотелось ударить побольнее. Извини.
– Брексли Ковач признает свою неправоту? – Уорик сделал еще глоток коричневой жидкости.
Я дернула губой.
– В отношении тебя? Нет, ты заслужил мой гнев, придурок. – Он фыркнул. – Но вот она… нет.
– Вот такие, как ты, заставляют их в это верить. – Он повернул голову к окну. – Вот так и пошатывается ценность подобных женщин в этом мире: то, как с ними обращаются. Никому нет дела до убийцы шлюхи. Она сама виновата, верно? Поставила себя в такое положение… в то время как те, кто находится у власти, принудили их к такой жизни. Отобрали все, и единственный способ для таких женщин – продавать свое тело, чтобы прокормить детей. Или получить респектабельную работу на фабрике? Работать в девять раз больше, убивая себя ежедневно за копейки. Этот мир испорчен и перевернут.
Уорик говорил ровным тоном, но я слышала в его тоне отголоски гнева и разочарования.
– Ты упоминал, что родился в борделе, а мать умерла, когда тебе было десять, верно?
Он хмыкнул, соглашаясь.
– Что произошло дальше? Ведь ты был просто ребенком.
Уорик долго молчал, и я уже решила, что он не станет отвечать, но мужчина сделал очередной глоток и шумно выдохнул.
– Я никогда не был ребенком, я не имел такой роскоши. Я заботился о внебрачных детях других женщин в борделе. К шести уже воровал еду, лекарства и деньги, чтобы мы могли выжить. Когда появилась моя сводная сестра, на мои плечи легло больше ответственности. Когда умерла мать, сестра была совсем маленькой. Одна женщина забрала ее на воспитание, но я ей не был нужен. Слишком одичавший и взрослый. – Он выдохнул, сделав очередной глоток. Я молчала. Выпивка развязала ему язык, что казалось редкостью.
– Я был быстр и ловок, поэтому процветал на улицах, собрал банду таких же осиротевших, никому не нужных неудачников. Там и познакомился с Эшем и Яношем (Китти). Мы были неразлучны, наши таланты дополняли друг друга. Когда мы стали подростками, то уже вовсю хозяйничали на улицах, контролируя наш район города. К двадцати мы держали в своей власти весь город. Но вместе с властью появляются и враги, которые хотят отнять эту власть. Нас постоянно пытались убить, времена изменились, эта страна оказалась в руках человеческих диктаторов, поэтому мы уехали. Путешествовали по миру, сражались в войнах и поддерживали друг друга в трудное время. Вернувшись, мы обнаружили, что старые и новые враги желали убедиться, что мы не найдем места в этом мире, либо хотели использовать нас ради достижения своих целей.
Выпив еще треть, Уорик передал бутылку мне.
– Киллиан был одним из тех, кто продвигался вверх. Тайно он нанял меня, чтобы убрать предателей и шпионов. Он предлагал хорошие деньги, так что я согласился.
– А затем за тобой пришли другие.
Он кивнул.
Во время сражения Уорика убили враги. Я видела своими глазами, что они с ним сделали. После того как он воскрес, Уорик убил каждого из них, пока его не поймали и не бросили в Халалхаз… В тюрьму Киллиана.
– Киллиан посадил тебя в тюрьму за то, из-за чего он тебя нанял.
Мое горло саднило из-за дешевого алкоголя, по телу проносилось тепло.
– Политики. – Уорик презрительно ухмыльнулся. – Многие желали моей головы, и Киллиан решил посадить меня в тюрьму, чтобы я шпионил для него. Снабдив меня большими льготами и свободой. Компромисс.
Фыркнув, я потерла висок. Да, такой маневр идеально подходил тому, с кем я познакомилась во дворце. Киллиан – проницательный, расчетливый и, как ни странно, справедливый в рамках своих целей. Он убивал не ради убийства, только если этот шаг мог принести ему пользу. Он был разумным, даже добрым, но предательства… не выносил. И из-за этого мог забрать самое дорогое, ценное, то, ради чего любой перевернул бы мир.
К примеру, сестру и племянника.
– Думаешь, дневник расскажет нам что-нибудь о нектаре?
Уорик смотрел в сторону, эта очевидная смена темы не ускользнула от меня.
– Надеюсь… или, может, там есть что-то обо мне. О том, кто я?
Уорик повернул голову в мою сторону.
– Ты та, кто… принадлежит мне… Sotet démonom.
В его глазах читалось право на меня.
Неважно, сколько раз он называл меня своим темным демоном, каждый раз во мне разгоралось неистовое желание.
Призрачный Уорик скользнул языком по моей груди, а пальцы потянулись к клитору. Мой мозг отключился.
Поставив бутылку на стол, я встала – простыня упала на матрас. Уорик нужен мне сейчас.
– Так ли это?
Я видела, как возбуждение захватывало его. Он разглядывал мое обнаженное тело, его похоть касалась моей кожи. Не отрываясь, я смотрела на мужчину, направляясь прямо к нему. Уорик скользнул по мне взглядом, я ухмыльнулась.
– А мне казалось, что я не в твоем вкусе, Фаркас. Слишком костлявая и тощая.
Злая усмешка тронула уголок его рта.
– Думаю, я поменял свое мнение.
Уорик схватил меня за бедра, притянув к себе.
– Или солгал.
– И это тоже. – В глазах сверкнула плутовская усмешка. – Похоже, теперь я не могу сопротивляться.
Рассеянным движением он пробежался пальцами по моим бедрам и ягодицам.
– В этот раз все было настолько реально. – Уорик покачал головой, откидываясь на спинку кресла. – Я вновь оказался на том поле, чувствовал запах магии, крови и грязи. Казалось, я трахал тебя в поле и здесь. Baszni [27]. Я ощущал, как возвращаюсь к жизни, именно в тот момент, когда входил в тебя.
Мои щеки вспыхнули, и я согласно кивнула. Протянув руку, я коснулась его подбородка, его борода щекотала мою кожу.
– Почему я чувствовал призраков в этой комнате? – Он сузил глаза. – Ощущал их в прошлом… разницы не было. Как такое возможно?
Я выдохнула, пожав плечами.
– Даже для мира фейри это ненормально. – Мозолистой ладонью он исследовал мою кожу, возбуждение снова накатило на меня. – Даже самая редкая магия на такое неспособна.
Я резко вдохнула, когда Уорик коснулся моего клитора, он тоже был возбужден.
– Ты ненормальная, – выдохнул он, и желание волной обрушилось на меня.
– Ты тоже.
Он ухмыльнулся, сжимая мои бедра и наклоняясь. Его призрачный язык присоединился к реальным пальцам, полностью лишив меня воздуха. Подтянув мою ногу к креслу, он вошел в меня языком, крепче прижимая к себе.
– О… боги…
Я откинула голову.
– Думаю, мы оба ненормальные, – пробормотал он, яростно работая языком.
Крики
