странное в небе! — восклицает он дрожащим голосом.
Мать, кряхтя, подходит к окну. Заботы и лишения последних месяцев, что всей тяжестью легли на её плечи после того, как мужа забрали в секту, состарили её раньше времени. Да и вся деревня словно увяла, угасла, лишившись самых сильных и достойных своих сыновей.
— Да что там ещё стряслось? — бормочет она, щурясь и вглядываясь в темноту.
— Такое чувство, будто небо обрушивается на нас! — сдавленно шепчет мальчик, весь дрожа.
А в следующий миг приходит конец всему. Целая деревня, десятки ни в чём не повинных жизней в одно мгновение перестают существовать, поглощённые кромешной тьмой. Губительная демоническая скверна выжигает всё дотла, но не даёт душам невинных жертв упокоиться с миром. Их затягивает в неостановимый водоворот, что влечёт убитых к исчадию подземного мира.
Сражение в секте кипит и бурлит, подобно шторму в океане, когда над полем боя раскатывается чудовищный зов Вастая. Отдавшие ему свои души практики начинают стремительно терять самих себя. Их жизненная сила и Ки утекают из тел, словно вода из пробитого меха. Один за другим несчастные падают замертво, и ход битвы неумолимо склоняется. В строю остаются лишь закалённые мастера и сильнейшие из адептов. Всё сражение постепенно смещается к центру, где бушует беспощадный демон.
Вокруг него ввысь вздымаются несколько столбов, сотканных из искажённой, вывернутой наизнанку духовной энергии. Вастай мечется меж ними, на миг погружая свою уродливую голову в самую сердцевину. После этого вся высвобожденная тьма концентрируется в его теле и обрушивается с небес насыщенными разрушительной мощью сферами.
Мы пытается ему помешать, и огненный дракон Каору обвивает один из столбов, скручиваясь вокруг него в тугую спираль. Фамильяр пытается задушить тьму в своих кольцах, но едкая демоническая скверна заражает благородное существо. Паутина фиолетовых трещин ползёт по его сверкающей чешуе, и в следующий миг он распадается ворохом тухнущих искр.
Другой столб охватывают корни, объятые неистовым пламенем, однако даже древесина, закалённая в священном огне, не может противостоять первобытному злу. Вастай срывает эти жалкие попытки остановить его царство, словно прогнившую паутину.
Мы пытаемся помешать ему, раз за разом бросаясь наперерез, но каждый раз демон отправляет в полёт новые губительные снаряды. Сюда, на вершину горы, стекаются крохи энергии погибших от его техники людей. Они кричат в агонии, не желая становиться кормом исчадия подземного мира. Мы с Каору, словно наяву слышим их стенающие души.
Новая волна ментальной атаки погружает нас обоих в пучину мрака. Движения замедляются, а глаза застилает пеленой кровавых картин.
Мы с ужасом наблюдаем, как Вастай обращает свою ярость на беззащитных людей и саму природу. Ближайшие деревни пылают, объятые неестественным фиолетовым пламенем. Оно растекается, словно болотная жижа, захватывая дом за домом. Люди, охваченные проклятым огнём, на глазах теряют силы. Их плоть становится мягкой и сползает с костей безобразными лохмотьями. Да и сами кости остаются целыми недолго, обращаясь в прах. Души и жизненная энергия погибших струятся прочь, влекомые неодолимой силой к своему убийце.
Леса, усеивающие горные склоны, вспыхивают, словно свечи, и исчезают в одно мгновение, не оставляя после себя даже пепла. Обуглившиеся остовы деревьев тут же рассыпаются и развеиваются по ветру. Земля стонет и раскалывается, не в силах выдержать натиск всепожирающей демонической энергии. Из разломов вырываются гейзеры ядовитого газа, от которого трескается даже камень.
Атаки Вастая продолжаются. Нам с Каору удаётся оборвать несколько из них, но это всё равно что черпать океан чашкой. Ядовитая аура демона разрослась до невероятных размеров, к нему не подступиться. А он и не думает останавливаться.
Волны разрушительной энергии накрывают подножье горы, где всё ещё сражаются люди Мэя. Благодаря многочисленным смертям членов секты нападающим удаётся переломить исход битвы в свою пользу. Практиков, способных ещё стоять на ногах, почти не осталось. Зов демона косит их, словно пшеницу под рукой невидимого землепашца. Вастай намеренно добивает последних, демонстрируя нам своё превосходство.
— Это ваша вина! — с садистским наслаждением вбивает он нам в головы бесчисленные картины смертей. — Вы слишком слабы, чтобы защитить хоть кого-то! Бесполезная груда мяса, чья единственная цель скрыться в моей утробе. Сколько бы трава не ярилась перед штормом, её вырывают с корнем! И поверьте, когда я закончу, в этих землях не останется даже песка…
Очередная сфера непроглядной тьмы обрушивается с небес, достигая далёких окраин Орена. Одной атаки недостаточно, чтобы стереть большой город с лица земли, но его тут же захлёстывает демонический пожар. Горожане, поражённые скверной, впадают в неистовое безумие и набрасываются друг на друга, словно своры бешеных псов.
Объятые ужасом люди бегут прочь, покидая свои дома. Но стоит им оказаться на улице, как в них тут же вцепляются павшие, одурманенные соблазнами демона. Они уже не ведают ни жалости, ни любви. Не важно, стар ты или млад, мужчина или женщина — скверна не щадит никого.
Вастай впивается злорадным взглядом прямо мне в душу и посылает очередное видение. Молодая семья — отец, мать и дочь лет пяти — в панике вбегают в детскую, захлопывая за собой дверь.
— Доченька, скорее, мы уходим! — надрывно кричит женщина, бросаясь к девочке.
Отец застывает на месте. Их дитя стоит у окна и неотрывно смотрит на улицу, где жуткое фиолетовое пламя пожирает соседний дом.
— Что ты там увидела? Отойди немедленно! — его голос срывается от страха.
Девочка медленно поворачивается. От её глаз тянутся жгуты черных вен, а сами глазницы превратились в две бездонные ямы. Искажённое лицо расплывается в жуткой гримасе, в пародии на улыбку.
— Папочка… — высокий голосок эхом отдаётся от стен.
С нечеловеческой ловкостью она прыгает, вцепляясь зубами в шею отца.
Кровь хлещет фонтаном, забрызгивая стены. Женщина открывает рот в беззвучном крике. Безумный хохот Вастая врывается в мой разум, выжигая всё на своём пути.
Леденящий ужас сковывает сердце. Я смотрю на эту обезумевшего ребёнка — и вижу Лин. Мою маленькую сестрёнку. Такую хрупкую, беззащитную. Такую… мёртвую.
Пронзительный холод сковывает моё сердце и саму душу. Слишком много смертей. Слишком много страданий. Те, кого мы намеревались спасти, исчезают десятками и сотнями во всех уголках этой провинции. Беспросветное отчаяние и апатия — единственная реакция на творящийся повсюду кошмар. Я затыкаю уши, пытаясь остановить мириады криков, раздающихся со всех сторон, но они не желают стихать. Гортанный хохот Вастая фоном звучит надо всем, как потаённый мотив уродливой мелодии.
Каору сдавленно всхлипывает рядом, сражённая собственными
