и привести мысли в порядок. За последние пять лет никто не делал для нее ничего подобного. Да никто в жизни не относился к ней настолько… трепетно. Дело тут даже не в том, какие выводы о ней теперь сделает Райя, в сущности, Эовин это не волновало, но Харад и Гвидион только что за нее заступились, защитили ее от враждебности и черной зависти.
Эовин смотрела на обнимавших ее мужчин так, будто ничего необычного они не делали. А между тем ее сердце сжалось, наконец готовое распахнуться навстречу им. Так долго быть в одиночестве, никому не доверять, всегда действовать осторожно, и вот неприступная броня дала трещину. Неужели ей наконец-то не нужно справляться со всем в одиночку и только своими силами?
Эллин вскочила со своего места и радостно поманила ее к себе. Эовин, улыбаясь, поспешила к ней.
– Смотри, у меня новое платье! – гордо объявила малышка, крутясь на месте. Ее наряд состоял из малиновой юбки и светло-коричневого замшевого лифа с кремового цвета рукавами. Волосы девочки были аккуратно уложены вокруг головы, образуя маленький венок, а ее глаза так и сияли. Просто удивительно, как она изменилась всего за пару дней. Только и требовалось, что сытно покушать, отоспаться и принять ванну.
– Очень-очень красиво, – заверила Эовин.
Малышка слегка наклонила голову и скептически осмотрела ее.
– А твое платье не такое уж красивое, – заявила она.
Эовин села рядом, краем глаза заметив, как Гвидион и Харад прячут улыбки.
– Когда я выбирала платье, для меня было важнее другое, – объяснила она девочке.
– И что же? – Эллин взяла себе сладкую булочку.
– Например, я думала, как именно смогу тебя защитить.
– У нее под юбкой наверняка дюжина пистолетов, – вмешался Харад.
Эовин одарила его веселым взглядом.
– Неплохая попытка, но все равно не угадал.
Обратив внимание, что Гвидион тоже внимательно на нее уставился, Эовин нахмурилась и предостерегающе покачала головой. Однако мужчин это не остановило, и они продолжили шепотом высказывать дикие предположения о том, где и какое оружие она могла спрятать.
Эовин вздохнула. Тут она явно просчиталась.
– А когда я вырасту, я буду сильной и красивой, – решительно сообщила Эллин, и Эовин мрачно откусила булочку.
После завтрака и краткого прощания они отправились в путь верхом на трех лошадях, погрузив вещи на четвертую. Поначалу подумывали взять повозку, но Гвидион настоял, что главное сейчас – поторопиться. Он очень беспокоился о матери и о безопасности королевства. Они решили выбрать один из самых оживленных торговых трактов, которые, словно паутина, тянулись по всему Тимсдалю, и пересекались в Белленторе. Поэтому к столице они двинулись кратчайшим путем, который при этом оказался прекрасно обустроен. Кроме того, здесь мало кто обращал внимание на четверку путников, даже несмотря на то, что ехать они старались как можно быстрее.
На каждом постоялом дворе, в каждом гостевом домике, где останавливались, они пытались узнать что-нибудь о здоровье королевы и обстановке в Белленторе, но выяснилось, что информация, которой поделилась с ними Гейра, до сих пор не распространилась в остальную часть страны.
– Может, она просто ошиблась, – с надеждой проговорил Гвидион, когда они ужинали после напряженного дня. – Или неверно поняла ситуацию.
Эовин не хотела его напрасно обнадеживать.
– Охотницы – лучшие разведчицы. А тот факт, что о происходящем в столице никто больше не знает, как раз и доказывает, что злоумышленники изо всех сил пытаются скрыть это от народа.
Гвидион уронил голову на руки и вцепился себе в волосы.
Харад успокаивающе погладил его по плечу.
– Королева сильна и еще очень молода. Ей обязательно станет гораздо лучше, как только ты окажешься дома.
– Да, верно. – Гвидион поджал губы. – Выезжаем завтра на рассвете.
Эовин кивнула. Одни и те же слова он говорил каждый вечер.
Голова Эллин тяжело клонилась на плечо Эовин. Долгие поездки совсем измучили малышку, хотя она сидела в седле впереди Эовин и даже временами спала.
Гвидион поднялся и оглядел своих спутников.
– Ну, до завтра.
Эовин виновато покосилась на Харада.
– Надо уложить Эллин в кроватку.
Он разочарованно кивнул. За те несколько дней, что они мчались по стране, у них не получалось толком поговорить, обсудить происходящее между ними. Отчасти из-за того, что этого не позволяла дикая скачка, отчасти потому, что они ехали на значительном расстоянии и просто не услышали бы друг друга.
Впрочем, Эовин не сильно и стремилась к этому разговору, понятия не имея, что именно должна сказать. На данный момент они флиртовали и шутили друг с другом, никак не переступая грань. Переходить ее, рисковать, выводя отношения на новый уровень, она чувствовала себя готовой. До сих пор в ее жизни не оставалось места привязанностям или слабостям. И, учитывая нависшую над ними угрозу, Эовин планировала продолжать в том же духе. Да и привыкла она уже так жить.
– Она и так спит. – Харад кивнул в сторону Эллин. – Посиди со мной еще немного. Выпьем чаю.
– Я сама тоже устала, – покачала она головой.
Однако она слегка лукавила. Не только усталость заставляла Эовин как можно раньше уходить в комнату, которую она делила с малышкой. А ее желание сбежать и спрятаться от чувств, которые вызывал в ней Харад. Эовин ощущала, как кулон с отпечатанной на нем руной буквально обжигает кожу, все чаще хотела сорвать его и напомнить самой себе, кем является на самом деле.
Не то чтобы у нее внезапно проявились какие-то сверхспособности, но Эовин ощущала силу. Безграничную, дикую. Предчувствовала, что теперь у нее появилось немало возможностей, о которых она даже представить не могла. Эта сила буквально бурлила под кожей, и хотя Эовин до сих пор не понимала, как ее выпустить, но сомнений в том, что в ней поднимается одновременно захватывающая и пугающая мощь, уже не испытывала.
– Увидимся утром. – Эовин наклонилась и взяла девочку на руки. – Доброй ночи.
– Сладких снов, – вымученно улыбнулся Харад и опорожнил свою кружку.
* * *
Скрестив ноги, откинувшись на спинку и закрыв глаза, Эовин сидела на кровати, на которой спала Эллин. Чуть раньше она убрала кулон с руной в шкатулку из свинца, которую раздобыла специально для этой цели. Когда-то Эовин слышала, будто свинец способен блокировать и сдерживать магию.
Из обеденного зала доносились голоса и смех, но она не обращала на это внимания, сосредоточившись на поднимающемся в груди ощущении. Оно представляло собой удивительную смесь покоя, неудержимой радости и силы. Эовин казалось, что она наконец-то
