— Он уже слишком далеко, — взглянув на Кейла, произнес проводник.
— Для тебя же лучше, чтобы это было не так. Лечи!
Эревис видел, как отразились сомнения на молодом, чисто выбритом лице Магадона. Вряд ли ему исполнилось даже тридцать зим.
— Ты не знаешь, о чем просишь, — сказал он наконец.
— О нет, знаю, и даже очень. — Ривен сильнее прижал к шее проводника клинок.
Заглянув в глаз убийцы, Магадон не нашел там ничего хорошего для себя и, вздохнув, медленно опустился рядом с Кейлом. Все это время Ривен прижимал клинок к горлу проводника.
— Очень на это надеюсь, — бросил Магадон, и теперь в его голосе прорезалась мрачная ирония.
Наклонившись к уху несчастного, убийца прошептал:
— Если он умрет, умрешь и ты. Без него мне проводник не требуется.
— Как я вижу, Драйзек, ты совсем не изменился, — улыбнулся Магадон.
Он снял шляпу и впервые взглянул в лицо Кейлу. Глаза его, лишенные цвета, были совершенно белыми, если не считать черных зрачков.
Забавно, но убийце они напомнили игру в бабки, которой он однажды стал свидетелем. Эревису в ней сказочно не везло.
— Боли не причиню, — пообещал проводник Кейлу. — По крайней мере, тебе.
Несмотря на легкий тон, Эревис уловил благоговейный ужас в голосе Магадона Последний приложил два пальца ко лбу убийцы и два — к своему собственному. Внезапно по всему телу Кейла пронеслись потоки силы, и убийца почувствовал, что его разум соединяется с разумом проводника. Не будь он настолько слаб, ощущение привело бы его в ужас. На какое-то мгновение он перестал быть самим собой.
Но почти столь же быстро разумы их разъединились, при этом Магадон унес с собой всю боль, что сжирала Кейла. Пелена пропала с глаз, ребра срослись, закрылись раны, а рука перестала истекать кровью.
Но в то же время раны убийцы стали появляться на теле проводника. Несчастный со стоном схватился за грудь и оскалился, когда стали рваться ткани.
Весь процесс занял совсем немного времени.
После него Кейл остался совершенно здоров, не считая искалеченной конечности, а вот Магадон истекал кровью от кошмарных ран.
С гримасой невыносимой боли проводник упал, закрыв глаза. Кейл мог бы исцелить его, будь у него в руке священный символ. Не зная, что еще сделать, он опустился на землю возле проводника и успокаивающе положил на него руку.
— Что ты сделал? — взглянул он на Ривена.
— Спас твою жизнь, — невозмутимо отозвался убийца и кивнул в сторону Магадона. — Смотри.
Эревис в изумлении наблюдал, как проводник, явно собравшись с силами, сконцентрировался. Исчезли резаные раны, вновь срослись ребра.
— Проклятие! — прошептал Джак за его спиной, не забывая при этом наблюдать за спутником Магадона.
Самым поразительным было то, что проводник не прочел ни одного заклинания.
— Но как это возможно? — спросил он у Ривена.
Убийца скривился от отвращения:
— Помнишь, еще в Селгаунте, я сказал, что знавал одного ментала? Ну вот, теперь и ты его знаешь.
— Псионика, — поправил Магадон, со стоном усаживаясь. — «Ментал» звучит странновато.
Ривен ухмыльнулся.
Кейл помог Магадону подняться.
— Ты исцелил меня при помощи разума? — полюбопытствовал он.
Посмотрев на него молочными глазами, проводник объяснил:
— Я соединил наши разумы и забрал себе твои раны. И исцелил себя при помощи разума.
Кейл переварил объяснение, все еще не в силах отойти от изумления.
— Значит, ты можешь исцелять только себя? — спросил он.
Магадон кивнул.
Внезапная мысль пронзила убийцу:
— А передать другому свои раны ты можешь?
Проводник насторожился.
— Только если вторая сторона не против, — осторожно ответил он. — Моя способность — это не оружие.
Обдумав его слова, Кейл протянул здоровую руку.
— Мое имя Эревис Кейл, — сказал он. — И я твой должник.
Проводник принял его руку.
— Магадон Кест. А это, — он повернулся в сторону своего спутника, здорового лысоватого детины в кожаном доспехе, с луком и двуручным мечом, — Нестор.
Нестор кивнул в знак приветствия. Взгляд его то и дело возвращался к туше поверженной твари.
— Может, вы отзовете хафлинга? — продолжил Магадон. — А то Нестор выглядит так, будто стесняется.
— Отвали! — рыкнул здоровяк.
— Джак, — с улыбкой окликнул Кейл.
Хафлинг убрал клинки и с извиняющимся видом пожал плечами, обращаясь к Нестору.
И только тут все вдруг вспомнили, что Джак с Ривеном тоже были ранены. Кейл потянулся к своему священному символу…
И вновь вспомнил, что символа у него больше нет. Как и руки. Он тупо взглянул на культю. Странно. Его не покидало чувство, что рука по-прежнему при нем и он все еще чувствует пальцы. Боль не ощущалась, одна лишь потеря. Взглянув на труп твари, он спросил Магадона:
— Как ты ее назвал?
— Ее? Как, во имя Всех Кругов Ада, ты узнал, что это была «она»?
Кейл не ответил, и Магадон пожал плечами:
— Я думаю, что это слаад. Создание хаоса. Оно не из этого мира. — Взглянув на Ривена, он добавил: — Драйзек, тебе что, в Фаэруне уже не хватает врагов?
Ривен рассмеялся.
Нестор, стоя у трупа слаада, потыкал его мечом. Кейл подумал, что тот, видимо, раньше не сталкивался с подобными тварями.
— Нужно разрезать ее на куски и сжечь, — заявил он. — А затем отправимся в путь.
Нестор как ужаленный обернулся в их сторону.
— Что?! — спросил он с ужасом в глазах.
— Эти твари исцеляются, — пояснил Ривен, — причем быстрее, чем тролли. Лишь так можно быть уверенным, что уничтожил их. Флит, разведи огонь и следи за ним. Мы же не хотим спалить весь этот треклятый лес.
Хафлинг принялся за работу. Пока остальные разделывали тушу слаада, Кейл отвел Ривена в сторону.
— Как хорошо ты его знаешь? — спросил он, указав на Магадона.
— Так же, как тебя. Он уже многие годы работает проводником в Звездном Покрове. Одно время выполнял задания зентов. Его приятеля вижу впервые в жизни.
— Позови-ка его сюда.
Ривен окликнул проводника, пока Нестор с Джаком бросали останки слаада в костер. Плоть твари горела, источая густой черный дым, и воняла, как протухшие яйца. Конечно же, Кейл знал, что где-то там горит и его священный символ. Наблюдая за тем, как пламя пожирает мясо с костей, убийца надеялся, что огонь этот согреет души стражников, которых слаад убила в Штормовом Пределе.
Когда Магадон подошел к друзьям, Эревис спросил:
— Ты сможешь доставить нас к Темному озеру до полуночи?
Проводник нахмурился.
