— Ободрись, друг мой! Тебе совершенно не о чем печалиться, поскольку ты абсолютно не прав!
— Не прав?
— Конечно! — рассмеялся Карм Карвус. — Плохо же ты знаешь Тонгора, если думаешь, что корона сможет удержать его на месте, как цепь удерживает пса около конуры! Вокруг него вечно все будет кипеть и бурлить! Кстати, на следующий год он обещал отправиться со мной в Тсаргол. Туда, где мы с ним встретились, когда нас заточили в темницу из-за интриг Друганды Тала, сарка Слидита, и Красного хранителя, Ялима Пелорвиса. Тонгор поклялся, что они дорого заплатят за свои злодейства, и, когда мы бежали, выпустил-таки сарку кишки. Остался хранитель, и с ним я справился бы и сам, но валькар не забыл клятвы и, несмотря ни на что, намерен навестить Тсаргол. Сомневаюсь, что кому-нибудь удастся его отговорить.
— Так ты действительно полагаешь, что Тонгор?..
Карм Карвус поднялся со скамьи и хлопнул друга по плечу:
— Давай-ка вернемся в зал и выпьем еще по кубку вина.
Среди танцовщиц есть очень симпатичные девушки, и я заметил, что одна с меня глаз не спускала. Не может быть, чтобы у нее не нашлось хорошенькой подружки! Ободрись и верь мне: там, где Тонгор, — скучать не придется никому!
Посмеиваясь, приятели вернулись в зал, оставив огромную золотистую луну Лемурии в одиночестве любоваться своими отражениями в прудах и бассейнах дворцового сада. Ночь выдалась на редкость тихая, звезды ровно сияли на безоблачном небе, и лишь теплый ветер нарушал тишину, шелестя кронами цветущих деревьев. Весна была в разгаре, близилось жаркое лето.
Это случилось в эру волшебства, когда могущество магов боролось с волнами тьмы, угрожающе накатывающимися на Земли Людей.
…Мир больше не увидит колдовства, существовавшего в те времена, когда Лемурия была молода…
Все это происходило задолго до того, как мать всех империй развернула свои знамена над Египтом, задолго до Атлантиды и розово-красных городов майя. В тот бурный век колдовства и войн, кинжалов убийц и кубков отравленного вина сарком противостояли кровожадные хранители, а наградой победившему служил трон одного из королевств Лемурии…
Именно тогда появился искатель приключений с дикого Севера — Тонгор из клана валькаров, обладающий железными мышцами воина и варварским презрением к опасности. С помощью великого волшебника Шарата он одолел Королей-Драконов и сорвал их страшные замыслы призвать Темных Богов Хаоса. Первым среди богов Зла считался Ямат. Тонгор вдребезги разбил его огненные алтари и изгнал его Желтых хранителей, забрав себе Патапгу, где раньше правил Ямат. Но хранители двух других Темных Богов остались непобежденными: в мрачном Тсарголе по-прежнему правили от имени кровавого Слидита, а Красные хранители по-прежнему властвовали над каменным городом у южного моря…
Лемурийские Летописи
Война подлеца — это ложь,
Что губит меча не хуже,
Как в спину брошенный нож
Пред ним и герой безоружен…
Алая ЭддаПолночь накрыла Тсаргол словно черный занавес. Обнесенный неприступными стенами, каменный город застыл на южном побережье древней Лемурии, где разбивались о высокие утесы холодные волны Яхен-зеб-Чуна, Южного моря.
Повсюду царила тьма. Огни не горели ни на куполах башен, ни на широких проспектах. Великолепный дворец с тысячами окон молчаливо высился черной горой, ибо последний король Тсаргола умер. Ни фонари, ни канделябры не освещали и храмовый квартал, где обитали хранители Слидита, маги-хранители жестокого и кровавого культа, властвовавшего в городе из красного камня со дня смерти Друганды Тала, последнего сарка.
В городе властвовала темнота, словно в обители мертвых.
Темнота и тишина. Лишь там, где море в бессильной ярости билось в огромную стену уже тысячу лет — и будет биться еще десять тысяч, нескончаемо грохотал прибой.
Но этой черной и беззвездной ночью в Тсарголе спали не все.
В маленьком квадратном помещении, высеченном в граните там, где город вздымал корону пышных куполов, в сорока ярдах под священной Алой Башней Звездного камня, вокруг массивного стола из малинового нефрита сидели, строя коварные планы, четверо заговорщиков в черных бархатных рясах с капюшонами.
Их окутывало безмолвие вечности, ибо даже беспощадный молот грохочущего прибоя не мог проникнуть сквозь прочный камень. Помещение освещали три белые свечи, воткнутые в железный шандал, стоявший на столе. Их безжизненный, колеблющийся свет падал на кроваво-красный нефрит, и тени скользили по фигурам заговорщиков.
В одном конце стола сидел высокий тощий Ялим Пелорвис, Красный Великий хранитель, властвовавший над Тсарголом от имени Слидита, Бога Крови. Сутулый и изнуренный, он казался обтянутым кожей скелетом. Холодное костлявое лицо напоминало обтянутый кожей череп. Бритая голова — шар из слоновой кости — сверкала в мерцающем свете. Узкие бесцветные глаза давно утратили живой блеск. Он как будто смотрел внутрь себя, словно человек, отведавший смертельного сока нотлая, Цветка Снов.
Наконец он заговорил тонким, бесцветным голосом:
— Как мы отомстим Тонгору, этому шелудивому щенкуварвару, который посягнул на неприкосновенность святилища Владыки Слидита, похитив оттуда Звездный камень? Тот священный талисман, что упал с небес в Алый Город тысячу лет назад. Дух владыки Слидита явился ко мне и сказал, что Темные Владыки требуют смерти варвара. Ваше мнение?
Слева от Ялима Пелорвиса сидел более молодой человек по имени Нимадак Квел, с обритой наголо головой и безумными глазами фанатика. Под рясой из черного бархата он носил желтый атлас жреца культа огненного бога Ямата культа, объявленного вне закона.
Он заговорил голосом, дрожащим от ненависти:
— Я спал и видел сны — это боги шептались со мной. Мое астральное тело блуждало по Землям Тени. Со мной говорил Ямат. Бог рассказал, что Тонгор, убивший моего господина, Желтого Великого хранителя Вапаса Птола, забрался на трон священного города Ямата, Патанги, с помощью своей молодой жены, королевы Соомии, и теперь подлый дикарь должен умереть. Иначе Три Повелителя Хаоса никогда не восстановят владычество над этой планетой! Тонгора надо убить.., но как?
Слева от объявленного вне закона хранителя из Патанги устроился невысокий толстяк, черная бархатная ряса которого скрывала претенциозные, крикливо-яркие одежды, обильно украшенные драгоценными камнями и золотым шитьем. На жабьем лице с дряблыми щеками злобно поблескивали крошечные глазки. Это был Арзанг Пауме, изгнанный сарк Шембиса, чье имя наводило страх в Южных Королевствах из-за садистской жестокости правителя. Тонгор сверг Арзанга Пауме и, превратив его в изгнанника-скитальца, заменил кровавое царствование Пауме властью верного своего товарища, юного Элда Турмиса.
