– Это чудо, – понизил голос Бас. – Да, безумие, потом что непостижимо умом, но и чудо. Но Дайред тут ни при чем. Потому что он не мог создать имни. Если бы он мог их создать, он бы мог создавать и людей. Да, Дайред бог, но не творец. Только творец мог бы создать что-то. Ни Дайред, ни бог Талэма не способны создавать что-то. Они могут лишь сохранять или уничтожать.
– Не понимаю тогда, – крякнул Дойтен. – Какой же смысл….
– У тебя бронзовая пряжка на ремне, – заметил Бас. – Бронза состоит из меди и олова. Медная пряжка давно бы уже позеленела. Оловянная – смялась. Бронзовая тебе служит и будет служить. Имни – это бронза. Иногда – сталь.
– Вот как? – протянул Дойтен. – Значит, этот Дайред не творец руд, а кузнец их? Хорошо. Люди – олово. А что тогда медь? Или наоборот?
– Это загадка… – прошептал Бас. – Может быть, та, которую нельзя разгадать. Те, кто обдумывал ее, не пришли к единому мнению. Некоторые считают, что имни – такой же плод терпеливого отбора и скрещивания, как боевые кони или сторожевые псы. Но это не значит, что Дайред брал человека и, к примеру, волка и смешивал их, чтобы пополнить свое войско человековолком, который будет сильнее, быстрее и опаснее и того и другого. Нет. Он делал сильного человека, добавляя ему что-то неведомое, потому что никакое колдовство не в силах сделать из человека зверя, тем более мгновенно, а Дайред добился этого. По сути, имни-оборотень – свидетельство его силы. И я не знаю, что в этой смеси – медь. Может быть, даже нечисть, вроде той, что стонет ночами над рекой. Но результат – бронза. Но есть и другие, те, кто копается в древних манускриптах. Те, кто проникает в суть вещей по-своему. Они говорят иное. Они говорят, что Дайред не создавал имни. Он мог что-то подправить, мог отобрать нужное, мог уничтожить не нужное ему. Мог отравить, соблазнить, очаровать. Но не мог создать. Они говорят, что Дайред захватил тот мир, откуда пришли твои предки, Дойтен, так же, как пытается захватить этот. Он терпелив и настойчив. А еще он умеет пожирать, убивать и лгать. Поэтому число его слуг всегда велико. А имни… Они могли прийти в тот мир вместе с Дайредом. Может быть, в неведомом нам мире их способность менять свою суть подобна способности зеркала отражать то, что встает перед ним?
– Так что же выходит? – не понял Дойтен. – Они все-таки слуги или жертвы Проклятого?
– И то и другое, – вздохнул Бас. – Так же, как и любой из нас. Но они заслуживают светлого неба над головой не меньше, чем ты, усмиритель.
– А кто же ты среди имни? – спросил Дойтен.
– Я… – поправил усы Бас. – Считай, что я пастух.
– Пастух, – сдвинул брови Дойтен и тоже расправил кончики усов. – Так ты… из Скотного Двора?
– Ты слишком начитан для усмирителя, – удивился Бас. – Предположим, что ты этого не говорил.
– Да мне наплевать, – махнул рукой Дойтен. – Все, что я знаю, так это то, что Скотный Двор сберегает имни, но не служит Дайреду. Больше ничего. Надеюсь, ты не собираешься спасать этого зверя, что рвет глотки людям в Граброке?
– Его уже не спасти, – проговорил Бас. – Хотя он интересен, но судьба его трагична. Видишь эту стрелу?
– Ну? – не понял Дойтен. – Обычная диргская стрела. Выпущена из самострела. Сколько она пролежала в гробу? Десять лет?
– И не заржавела, – заметил Бас. – Диргская стрела уже давно бы покрылась ржавчиной, как коростой. Вот видишь, на древке вязь? Это не диргские письмена. Это наговор против имни.
– И что ты хочешь сказать? – не понял Дойтен.
– Во-первых, – Бас поднял лопату, – нам пора идти, уже вечереет, а до развязки этой истории вряд ли осталось больше полутора суток. Во-вторых, если кто-то начинает игру, которая длится больше десяти лет, этот «кто-то» очень опасен. Очень. А уж если учесть Гар…
– Подожди, – застегнул пояс Дойтен. – Я всего лишь хотел узнать, правда ли, что сын этого Линкса и этой… Ив может оказаться кем-то вроде Ойчи, которая тяпнула меня за руку. То есть особенным имни, который интересен для тех, кто устраивает в Граброке эту мерзость. А ты хочешь сказать, что мерзость началась еще десять лет назад?
– Раньше, – сказал Бас. – Тысячелетия назад. Точно такая же стрела едва не сразила вашего защитника. Но самострел для диргских стрел я видел пока только у герцога Диуса. Он охотится с ним. Но у него простые стрелы, и не так тверда рука. Они опережают нас, Дойтен. Не на один шаг, а на много шагов и на много лет.
– Тогда что ты здесь делаешь? – не понял Дойтен. – Остановить явление ведь нельзя?
– Я не знаток в явлениях, – заметил Бас. – Но малых целей обычно достигаю. Для нас каждый имни – словно золотой слиток. Тем более особенный. И не только потому, что нас мало. Если он попадет в руки тех, кто выпускает вот такие стрелы, из него сделают не просто убийцу, а нечто ужасное. Это недопустимо. Я должен спасти или мальчишку, или девчонку. Склоняюсь к девчонке. Мальчишку, думаю, твой защитник не упустит, хотя ему придется нелегко. Его спутница тоже требует внимания, я не смог проглядеть, но допускаю, что она интереснее и Мора, и Ойчи. Так что помогай Юайсу. Береги ее. Она дороже всего Граброка. А я займусь Ойчей.
Сказал и зашагал между могил, готовясь забросить лопату внутрь часовни.
– А как же просто люди? – спросил Дойтен ему в спину. – Да, есть этот Мор, есть Ойча. Да и наша Гаота – не промах. Но что с людьми? В Граброке тоже будет кровопролитие?
– А вот это зависит уже не от меня, – остановился Бас. – Возьми стрелу. Отдашь ее защитнику и все расскажешь. Хорошо?
– Да уж не надорвусь, – буркнул Дойтен.
И вот теперь он шагал за высоким и плечистым полутравником-полупастухом и вспоминал, что он знает о Скотном Дворе. Да, о нем ходили разные слухи, но точных свидетельств не имелось, так что летописцы исправно заносили в свои свитки известия о том, что там или там был украден из-под стражи или спасен от разъяренной толпы чудесным образом очередной имни, и что это несомненно дело рук таинственного Скотного Двора, который расположен то ли в дебрях страшного Бейнского леса, то ли в пригородах Ринны, то ли где-то в ущельях Сиочаны или там, где никто не может и предположить. Одно было точным: никакой грязи к Скотному Двору не прилипало. И вот это было самым странным, потому как отношение к имни во всех королевствах Арданы было настороженным. Да и черные егеря не просто так держали дозоры в предгорьях Черной Гряды. С другой стороны, и у имни были причины для вражды с людьми. Или же все дело в том, что все происходящие гадости приписывались Черному Кругу? А что, если тот же Бас не остановится перед тем, чтобы убить человека? Мало ли кто будет препятствовать ему в спасении Ойчи? Нет, если начинать ломать голову, то уж точно ее сломаешь. Мало того что тройкам Священного Двора вечно приходится заниматься то запрещенным колдовством, то охваченными бешенством оборотнями, то иной поганью, которая то и дело возникает в разных местах, а тут еще думать о разных тайных орденах? Это пусть Клокс себе голову ломает. Черный Круг с черными колдунами, какой-то Очаг, орден убийц при этом Черном Круге. Да и тот же непонятный Скотный Двор. И храмов этих разных… Тьфу! Нет бы жить да поживать. Нет, надо кого-то спасать, убивать, являть… Все-таки надо будет переговорить с Клоксом. Он судья, должен больше знать обо всем этом. А то как слепой котенок тычешься…
