глаза, понимая, что за моими словами кроется нечто большее.
– Я бы не стала тебя просить об этом… никогда… но это чрезвычайно важно. – Я сложила руки в умоляющем жесте. – Он сказал, что будет разговаривать только с тобой.
– Нет. – Она покачала головой, отступая назад. – Нет… я и близко к нему не подойду.
– Рози…
– Нет! – воскликнула она. – Даже присутствие его в этом доме причиняет мне боль. Я не хочу иметь с ним ничего общего.
Я опустила голову, кивнув в знак согласия. Я не могла заставить ее. Она провела много лет, страдая из-за него, и я не могла снова втянуть ее во все это.
– Понимаю.
Рози скрестила руки на груди.
– Он доставил мне слишком много боли. Меня много лет преследовали кошмары. Снилось, как он находит меня. Я не могу позволить ему влиять на меня снова.
– Я не стану заставлять тебя. Мне жаль, что я заикнулась об этом. – Сжав ее руку, я повернулась, собираясь вернуться в комнату. – Если ты считаешь, что он больше не властен над тобой. – Я жестом подозвала ее ко мне. – Ты, вероятно, ошибаешься, ведь сама даешь ему большую власть.
Я направилась в комнату, успев пройти больше половины расстояния до двери.
– Подожди. – Она выдохнула. – Ты права. Я сделаю все, что необходимо. Ради тебя.
– Если ты хочешь этого, Рози, то сделай это ради себя. Покажи, что он больше не властен над тобой.
* * *
– Нина, – прошептал он и криво улыбнулся. Уорик стоял у стены, охраняя нас, но не вмешивался.
Рози напряглась. Вздохнув, она выпрямилась.
– Я же сказала, Нина мертва.
– Не говори так, mon chéri [30]. — Вот теперь я поняла: у него был французский акцент. – Я так скучал. Не могу поверить, что боги вернули мне тебя.
– Нет, дьявол привел тебя сюда.
– Нина, любовь моя…
– Ты хотел, чтобы я пришла. Я здесь. А теперь рассказывай, где находится твоя банда.
Она скрестила руки на груди.
– Сначала объясни, почему ты здесь. – Вор ощетинился. – Как ты могла стать шлюхой, раздвигающей перед всеми ноги?
– Заткнись, – выплюнула она. Его глаза округлились, он не привык к ее сопротивлению. – Не смей называть меня так. Попробуешь еще раз, и я уйду не оглянувшись. И пусть делают с тобой все, что хотят. – Она нависла над ним, в ее голосе сквозил холод.
– Ты оставил меня в нищете, повесив на меня свои долги и промахи, как трус, которым и являешься. Меня избивали, пытали и насиловали те, кому ты задолжал. Мадам спасла меня. Здесь я в безопасности, сыта и защищена от таких придурков, как ты. У меня есть друзья и свобода. Я выбираю, с кем спать, у меня есть деньги, и я делаю то, что хочу. Наконец-то я расплатилась с твоими долгами, но остаюсь здесь, потому что это – мой дом. Моя семья. И это именно так в отличие от того, что было у нас с тобой. – Рози усмехнулась, годы гнева вырвались наружу. – Так что не смей судить меня. Ты не имеешь права говорить мне ни одного гребаного слова, зато можешь рассказать мне, где прячется твоя банда. Понимаешь?
Он моргнул, слишком ошеломленный, чтобы пошевелиться. Печально известный, внушающий страх бандит оказался всего лишь хулиганом, которого щелкнули по носу. И, казалось, он наконец понял, что жены, которую он знал, Нины, больше нет.
Перед ним стояла английская роза, огненная бомба, пережившая хаос, но сейчас она процветала. Отрастила шипы, став сильной женщиной.
– Мне не следовало удивляться, что ты присоединился к шайке, которая убивает горожан из-за безделушек.
– Мы просто пытаемся выжить, – оправдывался он.
– Как и те, на кого вы нападаете, – парировала она, – ты такой же тиран.
– Нет, больше нет. Я изменился. – Он снова попытался прикоснуться к ней, но убрал руку, когда Рози отшатнулась от него. – Знаю, в это трудно поверить, особенно после того, что я натворил. Я так много лет хотел встретить тебя и все исправить. Думал, что у меня не будет никогда такого шанса.
– У тебя его и нет. Ты не сможешь ничего исправить. – Рози усмехнулась. – Но ты можешь облегчить свою совесть. Хотя ненависти я к тебе не испытываю, иначе это бы означало, что я к тебе все еще что-то чувствую. У тебя нет больше надо мной власти. Ты для меня ничто.
Я увидела боль и гнев в его глазах. И именно в тот момент я все поняла. Она была его слабостью. Он преуспевал, контролируя ее. Мог убивать, грабить и терроризировать других, а потом прийти домой и сказать, что делал это ради нее. Что бил ее, потому что она вынудила его.
Ему нужен был его наркотик.
А Рози он нет. И это его злило.
Ее щеки покраснели, выражение лица оставалось нейтральным.
– Ты гребаная неблагодарная сука, – выпалил он, – я дал тебе все. Дом, хорошую одежду, деньги, дарил цветы каждый день.
– Да вот только не любил. – Рози заправила свои рыжие пряди за ухо, она выглядела властно. Словно только поняла, что ее кошмар не более чем иллюзия. – Где твое убежище, Винсент?
– Я ни хрена тебе не скажу. Чертова kurva.
Уорик двинулся, но я была быстрее. Нож, который был в моем ботинке, оказался приставлен к горлу Винсента.
– Еще раз оскорбишь ее, и я отрежу твой член, а потом ты сожрешь его.
Я надавила на его рану.
Вор закричал.
– Говори, – приказала я.
Пытаясь отдышаться сквозь агонию, он стиснул челюсти. По его лицу струился пот.
Я прижала лезвие к его шее сильнее и впилась пальцами в его огнестрельное ранение. Хлынула кровь, он заорал.
– Хорошо, – проревел он, – прекрати!
Я отступила, убрав нож.
– Опять заводишь меня, Ковач, – хриплым и глубоким голосом сообщил призрачный Уорик, стоящий за моей спиной. Я резко втянула в себя воздух, чувствуя, как его твердый член упирается в меня. На минуту я задумалась о сексе через связь и ощутила дикое возбуждение.
«Нет, Брекс… плохая, плохая идея».
Винсенту потребовалось некоторое время, чтобы выровнять дыхание.
– Я истекаю кровью.
– Позовем доктора сразу, как ты нам расскажешь то, что стоит твоей жизни. – Уорик скрестил руки на груди и откинулся на стену.
– Я не сдам их, – прохрипел он, – не скажу, где находится убежище… но… – быстро добавил он, увидев, как я поднимаю нож, – я скажу, где вы можете передать им сообщение. И обменять меня на сумку.
– Думаешь, твоим приятелям есть до тебя дело? – хмыкнул Уорик, – они бросили тебя умирать.
– Таков наш закон. Мы осознаем риски. Нас больше, чем вы думаете.
