– Ты бы видел, как я бесшумно прокралась по этажу, – похвасталась я с полным ртом. – Как настоящая лекхе!
Ивар одарил меня снисходительным взглядом, а потом вернулся к созерцанию облаков.
– Нет, правда! – настаивала я. – Я могу прятаться не хуже их! И полицейского одурачила. Сама придумала! Если бы ты увидел, точно бы решил, что я лекхе!
Он вдруг приподнялся на локте и улыбнулся так, что я мигом забыла, что еще хотела сказать.
– Тебе не нужно быть лекхе, Кира, – костяшкой пальца Ивар подцепил каплю соуса в уголке моих губ, а затем слизнул ее. – Ты должна быть той, кто и есть. Охотницей. Моей охотницей.
Я разочарованно надула губы.
– Но я спряталась…
– Как любой нормальный человек. Как, наверно, учил тебя отец.
– Не отец, – проворчала я, – Коля.
– Ну вот, – Ивар с нежностью погладил меня по щеке. От этих прикосновений все внутри сладко сжималось. – Я не хочу, чтобы ты пыталась стать лекхе. Я уже говорил тебе, что не люблю женщин своего вида. Ты нужна мне такая, какая есть. Сильная и независимая. Без фамильяра.
Он говорил так искренне, что я не могла не поверить. Но не удержалась от соблазна услышать это еще раз, подняла глаза и спросила:
– Правда?
– Правда, охотница, – Ивар потянулся и поцеловал меня. – Это я хотел бы стать обычным человеком ради возможности быть с тобой.
Я почувствовала, что краснею, и пробормотала невпопад:
– А еще я ножи метать умею…
Ивар рассмеялся и снова откинулся на спину.
– Отличное качество. Как это я с ним еще не знаком?
– У тебя все впереди, – пообещала я, – вот только положишь глаз на какую-нибудь дамочку со змеей…
Он покачал головой и закрыл глаза. Притворился, что устал болтать и засыпает на солнышке. Я тоже легла и примостила голову у него на животе. По ярко-голубому небу плыли пухлые белые облака. Кроны деревьев покачивались, будто в танце. Я нашла руку Ивара и переплела с ним пальцы. В голове складывались причудливые образы, лениво шевелились мысли.
Так хорошо…
– Ивар?
– М-м-м?
– Пообещай мне кое-что.
– Что, охотница?
– Повторяй за мной: «Я, Ивар из общины лекхе…»
– Что ты задумала?
– Ничего. Ну просто, повторяй!
– Я, Ивар из общины лекхе…
– «Обещаю никогда не забывать Киру из клана охотников…»
– Обещаю никогда не забывать Киру из клана охотников.
– «Даже после того, как придется расстаться…»
Он поднял голову.
– Я не хочу сейчас думать о том, что придется расстаться.
Я повернулась на живот и подперла подбородок кулаками.
– Но это просто обещание! Для меня!
Ивар скривился.
– Хорошо. Буду помнить тебя даже после того, как придется расстаться.
– «И сохранить память о ней до самой старости».
– Сохранить память до самой старости. Ты довольна? – он нахмурился и отвернулся.
Неужели ему так неприятно на самом деле?! Я погладила его по плечу.
– Я тоже буду помнить тебя до старости, Ивар.
– Я рад, – Ивар фыркнул и заложил руки на голову. – Испортить такой хороший день! Ну ты даешь, охотница.
– Просто я представила дальнейшую жизнь… – попробовала оправдаться я. – Все равно ведь рано или поздно нам захочется создать семьи, завести детей…
Ивар мрачно на меня покосился, но промолчал.
– У тебя будет женщина со змеей. У меня какой-нибудь парень из города…
На скулах Ивара заиграли желваки. Я явственно услышала, как он скрипит зубами, но решила сделать вид, что не заметила.
– Как ты думаешь, если у тебя родится ребенок, у него будет фамильяр?
– Конечно, – неохотно ответил он, – я ведь родился с фамильяром. Почему у моих детей их быть не должно?
Я поковыряла траву возле коленки.
– А если его родит не лекхе?
– Обычная женщина? – Ивар смерил меня взглядом. – Тогда, как с Никиткой, мы будем ждать, что получится.
Я сообразила, что пока еще никто не знает секрет мальчика, и добавила осторожно:
– Но может получиться не лекхе.
– Может, – согласился Ивар.
– У тебя нет фамильяра. И если у твоего ребенка он не появится, то вы будете выглядеть обычной семьей.
Он пожал плечами.
– Возможно и так. К чему ты клонишь, охотница?
Я помолчала, подбирая слова. Когда вновь перевела взгляд на Ивара, он уже принял сидячее положение и с каменным выражением лица наблюдал за мной.
– Вчера ночью мы не предохранялись.
– Да, – его уверенный голос даже не дрогнул.
– И сегодня утром – тоже.
– Да.
– То есть это не случайность? Это не страсть затмила тебе рассудок?
– Я хотел в тебя кончить, охотница. Если тебе от этого открытия станет легче.
Мне потребовалась пара мгновений, чтобы осознать сказанное.
– И ты… не боишься последствий?
Ивар поднял руку и бережно убрал прядь волос от моего лица. Показалось, что его пальцы слегка дрожат, как будто прикосновение ко мне вызывало бурю эмоций внутри. Я тряхнула головой. Нет. Наверно, просто игра воображения.
– У тебя вроде бы безопасные дни сейчас, охотница.
Я вспыхнула быстрее, чем смогла подавить эту реакцию.
– Откуда ты в этом разбираешься?!
Уголок его губ дрогнул в полуулыбке.
– У моего лучшего друга есть сестра, для которой нет запретных тем в разговоре.
– Мила… – протянула я, слегка шокированная.
– Она всегда любила нас с Лексом «попросвещать» на женские темы, – кивнул Ивар, – а когда родила, я такого наслушался… уф…
Он покачал головой.
– Но в прошлый раз, когда мы с тобой занимались любовью, дни могли быть опасными, – заметила я.
– Да, охотница. Но ничего ведь не получилось.
– Ничего… – Я сама удивилась, с каким сожалением это сказала. – Но больше, наверно, не стоит так рисковать.
Ивар хотел что-то ответить, но в этот момент глянул куда-то за мое плечо и словно забыл слова. Его глаза прищурились, и в них полыхнула ненависть.
– Что случилось? – испугалась я.
– Не дергайся, охотница. Сюда идет Виктор.
Я повернулась и увидела трех мужчин с красными повязками на рукавах курток. Солнце отражалось в массивных бляхах ремней на поясе. Наряды дополнялись штанами защитного окраса. Сразу же вспомнились те небольшие крохи информации, которые доводилось слышать в разговорах. Предатели. Папа их презирал, и Ивар – тоже. Пожалуй, только это объединяло двух непримиримых и одновременно столь близких мне людей.
Первым, безжалостно сминая ботинками на толстой подошве зеленый травяной ковер, шел невысокий и красноухий лекхе. Разглядев его курносый и веснушчатый нос, ржавую медь в волосах, субтильное телосложение, я не могла понять, что в свое время нашла в нем Мила? Правду говорят, что любовь зла, полюбишь и… «красноповязочника». Вдруг стало обидно за подругу. От этой мысли я вздрогнула. Подругу? Но что тут такого? Да, Мила вела себя грубо со мной в первые дни, но она же и проявляла заботу там, где могла этого не делать. Если я полюбила Ивара, то почему не считать его друзей своими? Тем более настоящей дружбы у меня прежде ни с кем не завязывалось, если не считать однорукого дядю Мишу.
