— Но дошел.
Хозяин Штормов сделал маленький шажок назад, зверь у его ног угрожающе зарычал. Ага, боишься, тварь!
— Ингва была способней, — хмыкнул он. — Жаль, что выбрала в наследники такое ничтожество.
Я стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться на него. Нет, оскорбление меня не задело, но вот бабку упоминать не стоило.
— Спокельсе, насколько я знаю, у тебя вообще нет наследников.
Сказанные слова будто разрезали воздух стальным лезвием. Он рассмеялся, но от меня не ускользнула горечь в этом смехе. Значит, уколол неслабо.
— Когда живешь вечно, наследники не нужны, — вдруг произнес он и пристально посмотрел на меня.
Глаз я не видел, но кожей чувствовал, как он пытается вглядеться в меня сквозь непроницаемую маску спокойствия.
— Оларс, не глупи, — почти ласково продолжил он. — Мы, дети Мрака, не должны воевать друг с другом. Мира на всех хватит. А если объединиться, то можно захватить его полностью.
Тьма начала пульсировать, тысячей иголочек впиваясь в мою руку, готовая в любой момент сорваться с пальцев. Убить, уничтожить, превратить в прах. Ненавижу.
Хозяин Штормов что-то прошипел. Звери кинулись на меня. Одного плетью ударила тьма, другой завизжал и отпрянул от лиловых искр. Через мгновение они снова бросились, я ударил по обоим и услышал леденящий душу вой.
Хозяин Штормов с какой-то растерянностью осмотрел замерших тварей. Одна окрашенная тьмой зверюга неестественно свернулась возле стены, второй не было видно — только отрубленная когтистая лапа, судорожно сжимающаяся возле колонны.
— А ты силен.
Я прислонился спиной к вратам, ноги мерзко подрагивали. Провел ладонью по лицу, ощутив что-то влажное и липкое. Кровь? Не может быть. Глянул вниз — и увидел только тьму.
Хозяин Штормов не приближался, лишь медленно ходил туда-сюда, словно о чем-то размышлял, а меня здесь и вовсе не было. Я нахмурился и чуть не хлопнул себя по лбу. Утбурдовы дети, какой же я глупец! Здесь же врата! Если он разрушит их своей силой, то ванханенское войско войдет на Острова-призраки без преград! А собственноручно впустить вражеских воинов — это слишком.
На губах сама собой появилась змеиная улыбка. Окутанную тьмой ладонь я снова приложил к гладкому стеклу.
От него не ускользнуло это действие.
— Ты силен, Оларс, но безбожно глуп. Как и твоя мертвая девка. Надеюсь, тебе понравился мой подарок?
Хозяин Штормов остановился, вокруг него засверкали молнии.
— Нет, Спокельсе, — ровно ответил я. — Уж маг твоего уровня мог выдумать что-то поинтересней. К тому же кто тогда будет вынашивать твоих детей? Ты же все ищешь мать своему ребенку, не так ли?
Я стрелял наугад, но, кажется, попал в цель. Представить Рангрид, которую Хозяин Штормов… Я вздрогнул. Пусть об этом невозможно даже помыслить, но женщины нужны ему лишь для одной цели.
Молнии заискрились, Спокельсе поднял костлявую руку, в которой серебрился шар.
— Нет, Оларс. Предательницы не живут. Проклятие оказалось недоработанным, — спокойно сказал он. — Придя ко мне, она бы обязательно пошла на поводу у своей природы и предала меня. Мне этого не нужно.
Я замер, глядя на него. Поверить не получалось. К тому же однажды он меня уже обманул. С него станется солгать и второй раз.
Ухо уловило едва различимый треск, в ладонь вдруг впилось что-то острое. Я чуть не вскрикнул, но тут же прикусил губу. Получается! Снова глянул на Хозяина Штормов. Говори же, говори, гад! Что угодно! Мне нужно не так уж много времени.
Огненный шар медленно отлетел от пальцев Спокельсе и направился ко мне.
— Что-нибудь хочешь узнать перед смертью, йенгангер? — ласково спросил он. — Пусть твои друзья вошли на Острова, только назад они вряд ли вернутся. Спрашивай, пока я добрый.
Острые края вспороли кожу на спине, полоснули по ягодицам, но я терпел, невероятным усилием воли удерживая испуг на лице.
— Зачем… — Голос предательски дрогнул. Но не от страха — осколок впился в бедро.
Огненный шар приблизился ко мне. В плетении вспыхивающих молний можно было разглядеть очертания человеческого черепа. Кожу лица обожгло, как от знойного дыхания всеотца Бранна. Хозяин Штормов был явно уверен, что победа в его руках.
— Да-да? — вежливо отозвался он.
— Зачем ты убил мою семью?
Повисла тишина: сплетенный из молний череп, казалось, разглядывал меня пустыми глазницами. И от этого хотелось сильнее вжаться во врата — только вот острые осколки тут же впивались в тело.
Спокельсе пожал плечами:
— Твоя бабка Ингва всегда была мне соперницей. Любимица господина нашего Мрака. — В его голосе послышались злоба и какая-то отчаянная зависть. — А ведь люди не должны иметь дел с Мраком. Каждому свое. Мы одинаково присягали ему, отдавая свои жизни и свободу. Иметь семью — значит развеять свой дар по ветру. Она это знала, но все равно не справилась со своей природой. За это я ее уничтожил. Откуда ж было знать, что Ингва сумеет передать часть своих сил выродку Глемтов?
Я проглотил оскорбление — врата должны были вот-вот рухнуть. Молнии почти касались лица.
— Но откуда такая зависть к человеку, Спокельсе?
Его пальцы тем временем плели новый шар из молний.
— Все мы были когда-то людьми, — уклончиво ответил он. — Люди — умные создания. Даже боги не всегда рискуют вступать с ними в спор.
Я прищурился — свет молний слепил глаза.
— Ты родом из Соук-Икке-Соуке?
Хозяин Штормов покачал головой:
— Ищи-Не-Найдешь. Госпожа Луна. Когда-то, Оларс… когда-то я был оттуда…
— Был, — подтвердил я, — пока не вступил в сделку с Повелителями Холода, не так ли?
Он вскинул голову. Лица, конечно, было не разглядеть, но я чувствовал его изумление. И в то же время… в то же время не мог сообразить, как мне в голову пришла эта мысль.
— Ты ведь вступил в сговор с Повелителями Холода. Отдал им цветущий город, а взамен твоими стали Острова-призраки? Ведь это же самые северные земли, кому здесь еще жить?
Он хмыкнул, расправил плечи. Напоминание явно было не особо приятным, однако Хозяин Штормов не желал показывать слабость врагу.
— Неплохо, щенок, неплохо. Как догадался?
— Южная роскошь, Спокельсе. — Я кивнул на ониксовую мозаику. — Все северяне восхищаются ею, но дома предпочитают иметь поменьше иноземных вещей.
Хозяин Штормов довольно рассмеялся:
— О, как! Знаешь, из тебя бы могло что-то получиться, только поздно уже…
Паривший возле меня череп приоткрыл рот, скользнул вниз толстый фиолетово-черный язык — такой же лоснящийся, как щупальца кракенов. Прошелся по моей щеке, я вздрогнул от отвращения, но не сдвинулся с места. Руки онемели.
