знаю, что должна сделать.
– Отпусти меня, мама, – умоляю я.
Пожалуйста, не заставляй меня этого делать. Красная Луна уже совсем близко.
Дыхание Теолы сбивается, и мельком я замечаю в ее глазах отблески прежнего человека. Через мгновение ее заволакивает тьма.
Голос матери разносится по пляжу.
– Я отпущу тебя, если ты отпустишь меня, – говорит она.
Ее тени приближаются ко мне, и я вскидываю руку, посылая в нее каждую каплю света и жизни, которые у меня есть. Магия Теолы рассеивается, сила богини вспыхивает и оживает внутри меня.
Я знаю, что больше не могу медлить.
Это единственный способ по-настоящему освободить ее.
– Прости, – шепчу я.
Сила вырывается из меня лучом света, который озаряет весь пляж. Свет устремляется к матери и пронзает ее сердце.
Моя магия, магия Эльдары, магия Асклепины.
Она взрывается внутри нее, и руки матери поднимаются в стороны, как крылья. На последнем вздохе Теола улыбается и падает на влажный песок.
Рыдания сотрясают меня, когда я осознаю, что потеряла. Не только свою маму, не только Эльдару, но часть украденной у мира магии.
Я подхожу к телу матери и встаю на колени, сжав руки в кулаки.
Она хотела этого. Лучше умереть, чем быть привязанной к Сириту.
Я сглатываю, вглядываясь в безжизненное лицо Теолы. Протягиваю руку и закрываю веки, позволяя матери наконец-то обрести покой.
Свет, может быть, и погас внутри нее, но он лишь сильнее разгорелся во мне.
– Сегодня я покончу с этим, – обещаю я матери.
Я встаю и позволяю ярости окутать мое тело.
Если королю нужен пожиратель душ, я дам ему его. Как и просила Эльдара.
Сирит кружит вокруг Нокса, как стервятник. Он лишь развлекается, в то время как Нокс рубит воздух мечом своего отца.
Для него это игра: наши жизни и наши смерти. Асден. Эльдара. Моя мать. Все они были ненужными шахматными фигурами на его доске. Непобедимый король никогда не знал горя.
Пора его проучить.
– Сирит! – кричу я.
Мужчина поворачивается ко мне, он удивлен, что я позвала его по имени. Еще месяц назад я бы ни за что не осмелилась произнести его вслух, опасаясь реакции.
Я больше не боюсь.
Сирит следит за моим приближением, а затем его взгляд находит тело Теолы, лежащее на песке.
Больше никаких ведьм и никаких ритуалов по сбору душ.
Больше всего на свете бессмертный боится смерти. Он прожил целую жизнь, не беспокоясь о времени, потому что моя семья сделала эти часы вечными.
В тот момент, когда он это осознает, на его лице мелькает страх.
– Нокс! – кричу я. – Уходи!
Нокс поворачивается ко мне, широко распахнув глаза. Он отскакивает назад как раз в тот момент, когда я поднимаю руки и посылаю волну света в Сирита.
Дьявол во плоти падает на землю, пытаясь освободиться от магии.
– Не глупи, дитя, – шипит Сирит, поднимаясь на ноги. – Я бессмертен.
– Я тебя уничтожу, – яростно восклицаю я.
Во имя моей матери, Эльдары, Асдена и каждой души, которую он заставил исчезнуть из этого мира.
Магия пульсирует на кончиках пальцев, когда Сирит бросается вперед. Его отчаяние сильнее страха.
Он всего в нескольких шагах от меня, когда я посылаю волну силы, как хлыст. Ветер бьет ему в лицо, оставляя на щеке кровавый след.
Король неутомим.
Сирит хватает меня за волосы и тянет к себе. Его кровь размазывается по моей шее, когда он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
Я брыкаюсь и пинаюсь, но его хватка слишком сильна.
– Ты могла бы быть великолепной, – шепчет он. – Ты могла бы править рядом со мной.
– Я прекрасно буду править без тебя, – отвечаю я.
Откидываю голову назад, и мой череп врезается в его нос. В тот момент, когда Сирит отшатывается, Нокс бьет короля по шее мечом отца.
– Ты недостоин прикасаться к ней, – выплевывает он.
Дыхание перехватывает.
Мы непобедимы.
Асден научил нас быть быстрыми, выносливыми и решительными. Быть сильными. Когда мы вместе, даже у бессмертного нет шансов.
Это наша судьба, определенная богиней. Две стороны одной медали объединяются, чтобы уничтожить великое зло.
Сирит рычит, кровь хлещет из раны.
Я вскидываю руки, и моя магия пронзает Сирита, отбрасывая его обратно на песок, прежде чем кожа короля успевает полностью срастись.
Небо над нашими головами содрогается.
Я вскидываю подбородок и замечаю, как луна крадется из-за облаков.
– Нокс! – кричу я. – Луна!
Нокс поднимает взгляд, его глаза блестят.
– Нет! – ревет Сирит.
Он бросается к парню и заносит кулак.
В последний момент Нокс уклоняется от его удара и сбивает Сирита с ног.
Он падает, и Нокс, воспользовавшись такой возможностью, вскидывает меч и пронзает им сердце Сирита.
Он прижимает короля к земле.
– Теперь все кончено, – рычит Нокс. – Теперь ты страдаешь.
Он прав. Это конец.
Глаза короля расширяются, когда небо озаряется светом. Под раскаты грома Красная Луна появляется из-за облаков, окрашивая мир в темно-красный цвет.
Он отражается в водах и делает их похожими на лужу крови.
Бескрайнее море больше не черное, оно наполнено грехами моей семьи.
Вокруг стихает лязг металла, мечи падают на землю. Месяц подходит к концу.
– Я не могу умереть, – выдавливает Сирит, только это больше похоже на мольбу. – Я твой король.
– Короля можно заменить, – отвечаю я. – Никто не вечен.
Он больше не защищен заклинанием Изольды и Красной Луной.
Сделка недействительна. Разорвана. Души внутри Сирита больше не связаны.
Я слышу гнев и страх в дыхании Сирита. Пронзительное рычание испуганного и ожесточенного человека.
Его губы дергаются, а затем раскрываются в гортанном крике.
Изо рта Сирита выползает первая серая тень.
– Нет, – умоляет Сирит, всхлипывая. – Вы не можете отнять их у меня.
Король заикается. На его лице отражается мольба.
Но мир и магия не слышат.
Когда Красная Луна становится ярче, а магия Изольды исчезает, души стремительным потоком вытекают из тела Сирита. Серая дымка вьется вокруг приоткрытых губ короля и устремляется в небо, унося с собой непрожитые годы.
Души недельной давности, многолетней давности, столетней давности.
Сирит, древний воин Полемистеса и самопровозглашенный король Шести Островов, переживший меня на столетия. Он увядает, как роза.
Я делаю шаг вперед и вырываю меч отца из его груди.
Сирит рычит от боли, когда я поднимаю меч в воздух, кровь шипит на лезвии.
Солдаты вокруг нас замолкают, наблюдая, как их король, их враг превращается в ничто. Момент застыл во времени.
Хаос превратился в тишину.
Я ухмыляюсь. Никто не испытывал чувства преданности к Сириту. Его боялись, и теперь,
