Начинается дождь, и я на бегу ловлю капли открытым ртом. Бегу, вытирая лоб запястьем, и добегаю до самых окраин.
Кроссовки набрали воды, я не чувствую ног и выплевываю легкие. Не знаю, сколько прошло времени, но дождь давно перестал, и небо светлеет. Лают собаки. А я… Я широко улыбаюсь.
Показатель выносливости увеличился! Выносливость: +1.
Текущее значение: 4.
Я, подложив под себя рюкзак, сажусь на бордюр, вытаскиваю промокшую пачку сигарет, долго прикуриваю, вытягиваю глубокими затяжками одну, следом, подкурив от первой, – вторую. После бега прочистившиеся легкие и кровь пропитываются свежей дозой. Никотин бьет в голову, ноги слабеют – сыплются сообщения о дебафах. Но я курю, фиксируя в памяти все эти ощущения, мерзкий вкус и навалившуюся слабость…
А потом, пошатнувшись, встаю, сминаю пачку и вместе с зажигалкой выкидываю в урну.
Все возможно, если никто не доказал, что этого не существует.
«Гарри Поттер и Дары Смерти», Джоан Роулинг
Смутно помню, как добрался домой после ночного забега. Помню, как долго шел по дороге, подняв руку; как уснул в машине и спросонья рассчитывался с бомбилой, выгребая всю мелочь; помню как, спотыкаясь, снял шорты, футболку, бросил на пол и завалился в нашу с Яной постель, уткнувшись лицом в ее подушку. Засыпал, вдыхая ее запах, но перед тем, как окончательно провалиться в сон, поставил будильник на половину десятого – на одиннадцать утра у меня назначен прием в клинике.
Проснувшись, хотел было по привычке переставить будильник, но вспомнил, что надо к врачу, и вскочил.
Вскочил, это громко сказано, потому что как вскочил, так и свалился снова в кровать с абсолютно четким диагнозом «ушиб всего Фила». Тело ломило, словно меня сначала обвесили дотами локи[30], следом всю ночь прогоняли через пресс, а потом по мне пробежался табун тундровых мамонтов. Медленно, не делая резких движений, сумел добраться до ванной и, нежно потирая убитое проклятым бегом тело, принял душ. Потом так же осторожно почистил зубы, побрился и умылся. Ожил.
В груди засело ноющее чувство потери. Мне сильно не хватало Яны, ее голоса, ее привычного «Панфилов, завтракать!» Руки порывались набрать ее номер, и только усилием воли я запрещал себе это делать, понимал, что пока рано, сделаю только хуже.
Вместо этого я попробовал поприседать и поотжиматься, чтобы немного прокачать показатель силы, но ничего не вышло. Если несколько приседаний я еще смог осилить, преодолевая боль в ногах и скрип в коленях, то отжаться не смог ни разу. Руки подогнулись, и я просто свалился на пол. Хорошо, живот самортизировал.
Заварив кофе, по привычке вышел на балкон покурить, не нашел сигарет, вспомнил, что бросил, – в этот раз (в отличие от прошлых безуспешных отказов от курения) эта мысль меня не расстроила, а напротив, обрадовала, и просто стоял на балконе, запивая свежий воздух горячим крепким кофе. Получил кофеиновый баф, оделся в чистое и побежал в клинику. Остатка денег на карте должно было хватить и на прием, и на анализы, если таковые понадобятся.
Они понадобились. Врач, молодая симпатичная блондинка, задав кучу вопросов, отправляет меня на дорогущую магнитно-резонансную томографию головного мозга.
– Нужен снимок, – говорит она. – По вашей симптоматике это может быть что угодно, так диагноз не поставить.
– Спасибо, – я всматриваюсь в системный текст над ней, – Ольга Михайловна! Снимок потом вам?
– Да-да, конечно.
– Пока не ушел… Вы очень красивая!
Она смущенно улыбается и жестом показывает, иди, мол. Но систему не обманешь! Улыбаюсь и ей в ответ, и от сообщения:
Ваша репутация у Ольги «Ляли» Шведовой повысилась!
Текущее отношение: Равнодушие 5/30.
Ляля, Лялечка, как же так? Еще пять комплиментов, и мы дружим?
Мне везет, что клиника имеет собственный аппарат МРТ, так что ехать никуда не надо. Зато приходится долго дожидаться своей очереди, что позволяет мне немного покопаться в мыслях, чувствах, ощущениях и прикинуть, что делать дальше.
Мимоходом смотрю на очки здоровья – их уже больше, чем вчера, 73,17102 %, и последние цифры (доли процента) постоянно растут. Лучшая антитабачная реклама!
Возвращение Яны мне кажется тесно связанным с тем, смогу ли я вернуть ее уважение и любовь. Хочу ли быть с ней – такой вопрос даже не стоит, конечно, хочу. И пусть эмоции уже не такие яркие, как четыре года назад, но, думаю, люблю я ее даже больше и крепче.
Вернуть ее уважение… Я, может, не большой знаток женщин, но что-то мне подсказывает, что одних «прости, люблю, жить не могу» будет недостаточно. Можно выяснить, где она теперь живет, или явиться к ней на работу с букетом цветов, можно преследовать ее эсэмэсками, сообщениями в соцсетях, звонками, усыпать лепестками роз и вымаливать прощения в реалити-шоу, но это все не сработает. Раньше срабатывало. Сейчас – нет.
Будь у нее ко мне хоть какие-то чувства… Но система не врет, отношение Яны ко мне – враждебность, и связано это, уверен, с моей неуспешностью, пассивностью, инертностью, довольством тем, что есть.
«Панфилов, ты же жуткий неудачник, – вроде бы в шутку говорила она мне, смеясь. – Ни квартиры, ни машины, ни работы нормальной! В тридцать лет сидишь на шее жены и в игрушки играешь!» Мне бы тогда понять, что не шутки это были, а первый звоночек. Какое там! Тогда меня беспокоило лишь только, смогу ли я стать первым рогой на сервере, обогнав некого Нюрро. Не смог. Ни топ-рогой стать не смог, ни Яну удержать.
– Панфилов, пройдите, – слышу из аппаратной.
Пятнадцать минут в кошмарной для любого клаустрофоба полукапсуле под жуткие звуки в полной неподвижности, еще полчаса ожидания, и я получаю снимок своего серого вещества в разных ракурсах. С этим возвращаюсь к врачу.
Тяну руку к ручке двери и слышу мужской голос:
– Куда собрался, парень? Тут очередь!
Рука зависает в воздухе, оборачиваюсь и вижу сидящего на лавке крепко сбитого лысого мужика с борцовской шеей. К нему тут же присоединяются другие:
– Ишь ты, какой! Наглец! – качает головой старушка в ярком цветастом платке.
– Давай-ка занимай очередь, неча тут… – то ли советует, то ли угрожает толстая скуластая женщина с ярким макияжем.
– Да я уже был здесь, мне просто снимок отдать! Я по записи!
– Нам тоже просто спросить! – вдруг шепотом вспыхивает щуплый старичок с козлиной бородкой.
– Все мы тут по записи! – кричит толстуха.
– Слышь, малой, – встает со своего места лысый. – Не мути, вставай в очередь! А то…
Понимаю их правоту. Но мне ведь действительно просто отдать снимок, и я свою очередь уже отстоял. Запись записью, но очередь двигалась в явном несоответствии времени с ней. Я, например, больше часа отсидел, хотя пришел вовремя.
Ох, черт! Поле зрения заваливает системными сообщениями:
Ваша репутация у Анатолия Махарадзе понизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Айгуль Рамазановой понизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Виолетты Ребровой понизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Ваша репутация у Марка Залесского понизилась!
Текущее отношение: Неприязнь 20/30.
Беру тайм-аут – отхожу от двери и для проформы спрашиваю, кто крайний, им оказывается щуплый старичок, встаю рядом: мест на лавках уже нет. Ловлю взгляд лысого борца. Есть контакт!
Анатолий Махарадзе, 44 года
Текущий статус: шофер.
Девятый уровень социальной значимости.
Класс: водитель грузового транспорта седьмого уровня.
Женат. Жена: Ирина Махарадзе. Дети: нет.
Замечен в противоправных действиях!
Переглядываюсь с каждым, снимая необходимую мне информацию. Пару минут продумываю стратегию, жутко обидно тратить время на банальную очередь, ведь если окажется, что у меня с головой все в порядке, мне надо наконец разобраться в интерфейсе, вытащить свои статы, продумать развитие и прокачку, понять, как вернуть Яну. А ведь чтобы ее вернуть, нужны деньги, работа – ну да, все так банально, но это будет самый ощутимый показатель того, что я взялся за ум. Да и скинуть жирок было бы нелишним, на сидячей пивной диете мой живот и бока уже вываливаются за ремень…
Итак, что я помню из курса психологии толпы? Толпу надо удивить, потом шокировать, а потом можно лепить из нее что хочешь. Конкретно в моем случае – не толпу, а четырех человек, связанных общими целями – не нарушить очередность и попасть на прием к врачу. Тот отпор, который они дали агрессору в моем лице, дает мне надежду, что то, что я задумал, сработает.
Хватаюсь за голову, мои колени сгибаются, и я медленно сползаю по стене на пол. Громко мычу, чтобы привлечь внимание.
