– Я постараюсь помочь, чем могу, – пытался возразить Шерман.
– А некому! – громко парировал Миллстоун, – некому рассказать, о том, что видели ваши предки и о том, что знаете сами вы. Некому! И всё, что вы можете дать людям, это ремонт древнего топливного насоса, который устарел десять поколений назад в позабытой ветке машинной эволюции. Вы об этом знаете случайно. Вы скорее готовы стабилизировать реактор, вышедший из-под контроля, но вам это не требуется. Вы при этом не будете разочарованы?
– Пожалуй.
– Вот так и вышло с моим отцом.
– Но я слышал, что они составили нечто вроде плана на будущее.
– Все об этом слышали, но никто никогда этого плана не видел и не может даже близко сказать, о чём в нём написано.
– А отец ничего не рассказывал?
– Нет. Всё это было секретно. Я помню лишь, что он и его друзья часто бывали в секретной службе федерации. Может быть, составляли тот план, а может быть, просто проливали свет на очередные находки прошлого. Всё это неизвестно. Я был совсем маленьким, и меня это интересовало мало. Я только помню вечера в гараже, где мы делали эту машину и ещё несколько других. Это была главная страсть отца. Мне сейчас кажется, что настоящим он был только в те моменты.
– Вам очень повезло. Хотя, возможно, я говорю это только потому, что сам люблю технику, а нынешним мальчишкам вряд ли это интересно.
– Однажды федерация восстановит всё, и людям снова будет, о чём мечтать.
– Мне бы тоже хотелось на это надеяться, – сказал Шерман, тяжко выдохнув, и Миллстоун понял, что он не разделяет подобных взглядов, но не будет высказывать своё мнение перед представителем центра, которого знает один день.
– Я понимаю, что глядя на ваш городок нельзя сказать, что дела у федерации идут хорошо, но мы ведь не можем добраться во все места одновременно. В некоторых поселениях даже нет полицейского участка, не говоря уже о том, что существует множество территорий, вообще не подконтрольных нам.
– Да. Я всё это понимаю. Вы ведь именно поэтому здесь? – Шерман разлил ещё по одной порции виски, – они ведь что-то нашли там, да, Миллстоун? Поэтому прислали вас. И, возможно, вы не один такой.
– Пока один, и заслали меня не потому, что нашли что-то там. По крайней мере, мне это неизвестно. Но я был добровольцем.
– Вот как? И что же побудило вас сменить жизнь столицы на наши окраины?
– Личные мотивы, – немного помедлив, ответил Миллстоун.
– Странные вы там. Мотивы личные, а дела делаете под федеральным прикрытием. И даже задание не говорите.
– Задание очень простое – освоиться на новом месте, по возможности помогать вам, следить за ситуацией. Мне кажется, что все дела будут похожи на то, которое мы начали сегодня. Будем открывать что-то неизвестное там, где вы и искать не собирались.
– Вот как, – усмехнулся Шерман, – и много у вас ещё такого?
– Достаточно. Настолько, что даже не знаю, за что браться. Сначала нужно продвинуться в том деле, насколько это вообще получится.
– И каков следующий шаг?
– Не буду решать сейчас. Сделаю это завтра, на свежую голову. Ну а сегодня, если вы не против, я предпочёл бы познакомиться с ребятами.
– Они уже ушли.
– И у них нет традиции выпить чего-нибудь после работы? Я просто приметил у вас одно заведение, и видел, как они направились в ту сторону.
– Как ловко вы всё подмечаете. Прямо-таки настоящий сыщик.
– Стараюсь.
– Вы правы. Сегодня они собрались в "Золотую шахту". Но не думайте, что они туда ходят каждый день. А то ещё скажете в своём центре, что у нас тут одни выпивохи.
– Не скажу. В центре тоже такая традиция существует. Полицейские везде полицейские. Ну, так вы представите меня?
– Не боитесь лить самодельное пиво поверх виски?
– Думаю, выдержу. И не такое бывало.
– Тогда идёмте.
К заведению, носящему название "Золотая Шахта", вывеска которого красноречиво сообщала о том, что это бар, было применимо разве что слово "забегаловка", если не говорить грубее. Сами буквы были написаны оранжевой краской – даже после того, как она выгорела на солнце, цвет не стал похож на золотой, и не совсем соответствовал названию. В целом, это был такой же домик с надстроенным вторым этажом, разве что размеры его были больше. Наверху, судя по всему, проживал сам хозяин, а первый этаж был отдан под само заведение.
Уже около входа Миллстоуну довелось лицезреть местный колорит – один из перепивших местных беспомощно сидел, опершись на стену и бормотал что-то бессвязное. Увидев Шермана, он опомнился и притворился спящим – по-видимому, местный начальник полиции негативно относился к подобному злоупотреблению.
Внутри было на удивление тихо. Миллстоун ожидал увидеть тесный зал, полный подвыпивших гуляк, но в этом плане провинциальный рабочий посёлок был гораздо скромнее крупных городов. Кроме полицейских, сидящих за столиком в самом дальнем углу, в баре было только ещё пара человек, и вели себя они вполне прилично.
За барной стойкой стоял, по-видимому, сам хозяин – здоровенный лысый мужчина с трёхдневной щетиной. Рядом с ним стояла молоденькая девушка в аккуратном белом переднике. Мгновенно уловив в них некоторые сходства, а также учитывая разницу в возрасте, Миллстоун понял, что она его дочь. Теперь, зная хозяина, можно было с полной уверенностью сказать, что всё, что находится в этом зале, сделано его руками – и грубые столы, и стулья и сама барная стойка. Всё было сделано вполне сносно – возможно, когда-то хозяин работал столяром, а может быть, просто набрался опыта, пока сколачивал всё это.
Миллстоун, как и ожидал, сразу привлёк к себе взгляды всех, кто присутствовал здесь. Особенный интерес проявила официантка, прямо проводив детектива взглядом, и ему даже показалось, что она встревожилась. Не придав этому значения, Джон уверенным шагом вслед за Шерманом подошёл к столику, где сидели полицейские, и дружелюбно кивнул.
– Ребята, пора представить вам нашего нового сотрудника. Я получил приказ о его назначении, – сказал Шерман, по-свойски усаживаясь за стол.
На двух больших скамьях, стоявших вдоль стен в углу, места больше не было, но Миллстоун моментально сообразил и взял стул от одного из соседних столиков, присев прямо напротив всех остальных. Такая конфронтация не очень ему нравилась, но по-другому разместиться сейчас не получилось.
– Это Майлз, Кормер, Флед, Рич и Саймон, – по очереди представил своих подчинённых начальник с такой быстротой, что Миллстоун едва успел запомнить.
Всех их он уже видел сегодня, но как-то мельком и толком не успел запомнить. Майлз, сидевший ближе всего, с наибольшим интересом разглядывал машину, из чего следовало, что этот рослый широкоплечий мужчина лет тридцати интересуется техникой больше остальных. И сейчас он смотрел на Джона вполне доброжелательно, видимо, действительно был рад знакомству.
