Проклятая игрушка! Бенджамиль беспомощно оглянулся: за спиной, в тени соседнего дома, ждала, поигрывая жестяными ногтями, зловещая улица черного буфера. Бен набрал в грудь воздуха и решительно толкнул дверь.
Мягкий бархатный свет струился по полу, отбрасывая нереальные, фантастические тени на окружающие предметы. Негромкая музыка плыла где-то над полом, чуть-чуть повыше света. Бен остановился посередине уютного и почти пустого зала. Несколько лиц лениво обернулось в его сторону.
В конце зала, прямо напротив входа, изгибалась дугой высокая стойка бара. За стойкой, подперев кулаками тяжелую молотоподобную челюсть, расположился грузный мужчина лет пятидесяти с небольшим, полная противоположность тонкому и изящному Гансану Маншалю. Мужчина с интересом рассматривал посетителя маленькими доброжелательными глазками. Бен, ободренный его взглядом, пересек зал.
– Здравствуйте, сударь, – обратился он к бармену, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. – Могу я поговорить с хозяином этого заведения?
– Запросто, – сипло прогудел мужчина. – Хаарон Арчи к вашим услугам.
– Я, видите ли, был здесь по делам, – принялся сбивчиво объяснять Бен. – Моя фамилия Мэй, мне нужно добраться до станции тубвея. Мне объяснили, что она где-то неподалеку, но я, похоже, заблудился. Я пытался позвонить, но мой телефон, кажется, сломался. Вы позволите позвонить с вашего? Я хочу вызвать такси, мне бы…
– Ваша клипса в порядке, – прервал Бенджамиля бармен, звуки его голоса наводили на мысли о ржавом железе и застарелом бронхите. – Просто связи нет.
– Почему? – удивленно спросил Мэй.
– Генератор объемных помех, – туманно объяснил бармен. – Сити глушит базовую станцию.
– Зачем? – еще больше удивился Бен.
– Это вы уж у них сами спросите! – Бармен засмеялся, словно черствую корку каблуком раздавили.
– Значит, позвонить вообще нельзя? – огорчился Бенджамиль.
– Отчего нельзя? – Сиплоголосый Арчи нагнулся, вытащил откуда-то прозрачный футляр и положил на стойку.
В футляре поблескивал шарик телефона-ракушки.
– Вот, – Арчи ткнул в телефон заскорузлым пальцем, – через китайский спутник можно.
Бен протянул было руку, но бармен быстро накрыл футляр широкой ладонью.
– Так не пойдет, сударь, – сказал он миролюбиво. – У меня бар, а не благотворительный фонд. Закажите себе соевое рагу или шанбургер и звоните на здоровье. Мое заведение – лучшая лицензированная дыра во всей пограничной зоне. Лицензия от корпорации и лицензия от пульпы. Это вам не пустой звук, сударь.
«Дьявол»! – подумал Бен, а вслух попросил:
– Дайте мне рагу и каких-нибудь чипсов, на ваше усмотрение.
– А еду у меня заказывают только под выпивку. – Арчи улыбнулся от уха до уха. – Такова политика заведения.
– Политика? – Бен посмотрел на хозяина круглыми глазами. – Ну хорошо, дайте к чипсам кружку темного пива.
– Когда я говорю «выпивка», я имею в виду настоящую выпивку. – Бармен улыбнулся еще шире. – Мочой не торгуем.
– Я в этом не очень разбираюсь, – признался Бенджамиль. – Вы мне сами что-нибудь посоветуйте.
– Это смотря по тому, сколько вы готовы потратить, – принялся объяснять бармен, поглаживая ладонью блестящую лысину. – Самое дешевое пойло называется «черный буфер», на вкус так себе, но кишки прочищает до самой задницы. Самое дорогое – «Столичная водка», контрабанда из Байкальской Автономии. Триста марок за джилл.
– Мне чего-нибудь попроще, – жалобно попросил Бен.
– Не всякому по карману, – согласился Арчи. – Закажите «Бэксберг» из Большого Кейптауна, почти настоящий бренди, двенадцать марок за порцию.
– Бэксберг так бэксберг, – вздохнул Бенджамиль. – Сколько мне за все заплатить? – Он оттопырил мизинец и огляделся в поисках кассового терминала.
Арчи, от души забавляясь, покрутил мощной борцовской шеей:
– Вы ведь корпи? Ну, в смысле, работаете на корпорацию.
Бен кивнул.
– Я не держу кредитного автомата, – продолжал бармен. – Да и вам ни к чему афишировать, что пили крепкое на окраине буфера. Так что готовьте наличные, сударь!
– У меня… – беспомощно начал Мэй и вспомнил, что в кармане его брюк лежат четыре сотенные банкноты, один полтинник, десятка и девять монет по одной марке.
– Семнадцать девяносто, сударь! – Бармен было нахмурился, но, видя, что клиент достает деньги, опять пришел в хорошее расположение духа. – Выбирайте столик, – сказал он, указывая в зал, – через пару минут я пришлю вам заказ.
– А можно сначала позвонить? – Бен робко указал на телефон.
– Конечно. – Арчи пододвинул к Бенджамилю футляр, но, едва тот протянул руку, снова накрыл коробочку ладонью. – Звонок будет стоить вам пять марок. – Бармен принялся загибать пальцы. – Еще двести возьмет с вас транспортная компания за вызов и аренду машины. В куче будет двести пять. Есть предложение: сегодня я закрываюсь в три. У меня есть мобиль. Если подождете до закрытия, я могу подбросить вас до станции. И это обойдется вам всего в пятьдесят. Идет?
– Идет! – обрадованно сказал Бен.
«Этот Арчи ничего себе тип», – думал Бен, усаживаясь за маленький круглый столик.
Кроме Бенджамиля в зале сидело еще человек семь-восемь, со стороны одного из столов доносились невнятные обрывки разговора, остальные посетители не обращали друг на друга ровным счетом никакого внимания. Не успел слегка успокоившийся Бен хоть немного оглядеться, как из-за барной стойки выкатил шустрый коротышка-робот с вытянутой каплеобразной головой и поставил перед Мэем тарелку с дымящимся рагу, блюдце с чипсами и широкий толстостенный стакан с коричневатой, терпко пахнущей жидкостью. Видимо, в черном буфере плевали на пятнадцатую поправку к закону Киттеля. Бенджамиль понюхал рагу и осторожно пригубил бренди. Бен еще никогда не пробовал такого крепкого напитка. Светло-коричневая жидкость словно огнем обожгла горло и язык, но через мгновение горечь ожога рассыпалась приятным теплом и потекла по гортани вкусом жженого сахара. Бенджамилю всегда нравилось пиво, а еще больше синтетические вина, он иногда покупал их в торговом центре бело-оранжевого сектора аутсайда, но бренди… это было что-то. Мэй отхлебнул смелее и принялся за рагу. Только сейчас он понял, насколько проголодался. Рагу оказалось вполне съедобным, а главное, горячим, алкоголь легчайшей волной ударил в голову, и вечернее приключение уже начало казаться Бену не таким страшным, как вначале.
Внезапно струившаяся над полом мелодия умолкла, свет погас совсем, но через секунду вспыхнули три красных прожектора под потолком, а на маленькой круглой сцене посреди зала невесть откуда появились двое подростков, ампутогенов лет четырнадцати. Они были похожи на ядрышки орехов в скорлупе своих механических коконов. Вязкую вату тишины взорвал удар ритмической музыки в стиле рифф-рафф, и ампутогены начали танцевать. Их механические руки и ноги разом пришли в движение, они изгибались, выворачивались, вращались с характерным жужжанием сервоприводов, в несколько раз усиленным динамиками. Головы и тела ампутогенов оставались почти неподвижными, но что при этом выделывали их конечности!
