Я верила…
Мне хотелось бы верить…
Что даже в худшие дни где-то там у меня в глазах горит огонь, который показывает всем, изволившим в них заглянуть: эта девица непроста! И что в лохмотьях я скорее похожа на костюмированную герцогиню, чем на натурального бомжа. И что гордость моей осанки заставляет задуматься о сильных мира сего.
Короче, если по чесноку, я надеялась, что умею пускать пыль в глаза и выглядеть той, кем хотела бы быть в идеале. Но пыль в глаза пустить не получилось. И я ужасно расстроилась.
Мысли крутились по кругу, уголки губ упали вниз, ничто не мило. Это как любовь, только наоборот. Что же там в Шолохе, что…
— Хей, Тинави, конфетку будешь? — прервал мою тихую истерику Кес.
Мы стояли в так называемом зале географических карт.
Посреди комнаты был установлен громадный глобус. Девяносто пять процентов его поверхности занимала синяя краска — она изображала море. Небольшой зелено-серый участок земли был подписан «Лайонасса». На нем, как сиротки, ютились тринадцать государств и несметное полчище обозначенных крестиками племен.
Старинные географические карты завешивали все стены зала. Это были дорогие, золотом выписанные изображения в тяжелых рамах. Над ними, вдоль потолка, шла галерея портретов: знаменитые путешественники, мореходы, исследователи — все были здесь.
— Герцог Айзино приказал создать эту комнату в XV веке. Это было смелое решение, которое обошлось Пику Волн в круглую сумму. Тогда он…
— Конфетку будешь? — непочтительно перебил гида Мелисандр, который так и не дождался моего ответа на своей первый вопрос.
Госпожа Сторика озадаченно умолкла, поправила пенсне на носу. Я медленно покачала головой:
— Не буду, спасибо.
Кес высокого поднял пшеничного цвета брови:
— Ты хорошо себя чувствуешь, да? Энергично?
— Вполне, — недоуменно пожала плечами я.
Стало слышно, как в углу комнаты, как раз возле карты Кнассии, зажужжал толстобокий шмель. Успокаивающее, летнее пение… Уже ведь июнь.
Пока я задумчиво пялилась в никуда, позволяя своим грустным мыслям руководить парадом, Мелисандр Кес снял с пальца крупный перстень с пронзительно-синим камнем. Он улыбнулся:
— Извините! — И шандарахнул нашего экскурсовода самоцветом по виску.
Коснувшись сухой старушечьей кожи, камень вспыхнул десятком пронзительных молний, шипящих и юрких, как змеи. Однозарядный электрический перстень! Дамская штучка, предназначенная для самообороны в ночи…
Гид молча рухнула на мраморный пол.
У меня отвисла челюсть. Мелисандр сорвал с шеи экскурсовода ее удостоверение, подбежал к карте маленького западного королевства — Инташтайна — и подцепил карточкой какой-то хитрый крючок на обратной стороне рамы. А потом стал ожесточенно дергать карту справа налево.
— Что ты делаешь? — робко вымолвила я.
— Открываю тайный ход.
Тяжелая золоченая рама всхлипнула и дернулась. Мелисандр навалился на картину всем весом, и медленно, со скрипом, географическая карта поползла блок. За ней оказался коридор, уводящий в темноту.
Обаятельная паутинка в углу дверного проема задавала настроение.
— Быстро, за мной! И наколдуй фонарь. А в конце прохода нужно будет отпирающее заклятие, — приказал Мел и сиганул в черноту проема.
Глаза мои расширились, но любимое «КАКОГО ПРАХА?!» я все же не рискнула орать рядом с падшей экскурсоводшей. Только рванула в секретный проем вслед за этим придурком.
Так вот зачем были сладости… Многие народы, в том числе, асеринцы, соотечественники Мелисандра, верят, что сахар повышает уровень магии в крови. Это, мягко говоря, совсем не так, сама формулировка не неверна. Даже для классической ворожбы, не говоря уж о карловой[2]. Но мотив наконец-то понятен.
— Мать твою, куда мы идем, Мел? — негодующе зашипела я, догоняя саусберийца.
— Мы идем в Магический Арсенал города Пик Волн. Их с университетом объединяет тайный проход. Ты что, экскурсию не слушала?
— Так, ладно, — я постаралась успокоиться. В окружении пауков, мерзких личинок и сырых стенных камней это было непросто. — А зачем мы туда идем?
— Как зачем? Забрать второй артефакт. Вчера ночью же квест обсуждали.
Я на минуту умолкла. Обсуждали квест? Безусловно. Но вот информация про срочные поиски второго артефакта до меня явно не дошла… То ли я упустила ее по невнимательностти, то ли Мелисандр не так хорош в переговорах, как сам думает. Ставлю на второое.
— Тинави, нам нужен фонарь. Сейчас же. Эта свечка не дает нормального света, а тут есть ловушки, — резко добавил Кес.
— Свечка?! Но почему ты хотя бы факел не взял?
— А как бы я его охране объяснил, интересно?
Резонный ответ. Надресированные безумными студентами охранники университета и впрямь обыскали нас с головы до ног. Странно, что электрический перстень не отобрали… Слабенький он слишком, не считается оружием? Представляет опасность только для дряхлых старушек? Ох, Мел, ох, козлище…
— Ты наколдуешь фонарь или нет? — вспылил Кес. В неверном свете свечи обыкновенной было видно, что руки у него немного дрожат от волнения.
— Вообще-то, я не умею делать фонари, — скромно прокашлялась я.
Он остановился. Повернулся, не веря.
— Ты не умеешь?… Но это ведь начальная ступень магии! Все в Шолохе умеют! Я читал!
— Ну… у меня не та магия, что у остальных. Прости.
— Но вчера ты рассказывала про то, что на какой-то миссии взорвала прахов храм! Храм, Тинави! Мне нужна от тебя эта магия. Ты ведь хочешь домой?
Я замялась.
Язык мой — враг мой. Разрушение храма Белого огня — это, конечно, интересный эпизод, но вряд ли стоит включать его в резюме. Кто ж знал, что Мел — потенциальный работодатель?[3]
— Я очень хочу домой, но я не волшебница! С храмом — это случайность!
— Даю время до конца коридора, чтоб ты нашла в этой случайности закономерность, — прошипел Мел и шагнул вперед.
В ту же секунду от стены, противоположной той, вдоль которой мы шли, отделилась густая тень булавы. Привет, ловушка. Я рухнула на пол, увлекая за собой патологоанатома — спасибо исключительно физкультурным занятиям мастера Улиуса, никакой магии не потребовалось.
Когда шипастое оружие просвистело над нами туда-сюда несколько раз и успокоилось, я рискнула выдохнуть.
Возле щеки обнаружились кожаные ботинки Кеса. На роль подушки точно не тянет. Саусбериец располагался дальше. Свечка потухла и, кажется, укатилась куда-то в неизвестность, оставив нас в кромешной темноте. Я обиженно стукнула ногу Кеса и поднялась:
— Знаешь, Мел, но я не нанималась в подмастерья ворюги. Тем более, без договора. Либо ты сейчас объясняешь мне, в чем дело, либо я разворачиваюсь и иду обратно, по пути сдавая тебя местной охране.
Конечно, я блефовала.
Но из черноты снизу раздался раздраженный вздох, и свидетель смерти, с удивительной неохотой, рассказал мне суть ограбления.
Стало ясно: я запомню этот день как самый жуткий день для моей совести.
* * *
[1] Хей, напоминаю! Ходящие обладают пятью «запредельными» способностями: Читать (мысли), Прыгать (сквозь пространство), Скользить (с большой скоростью), Созерцать (произошедшее на этом месте в течение последнего часа) и Блекнуть (становиться невидимым).
[2] Не может быть никакой «магии в крови». Магия — это все лишь умение работать с энергией унни, из которой состоит все на свете. Классическая магия призывает бороться с унни, навязывать ей свою волю, прогибать ее согласно своим желаниям. Карлова магия зиждется на принятии унни и единении с ней. Смотрите-ка, а я, кажется, становлюсь хорошим теоретиком!
[3] В любом случае, я нехило приврала. В версии для Мелисандра получалось, будто я разрушила храм по приказу Полыни. Якобы это была продуманная Ведомством операция захвата преступника, а не вышедшие из-под контроля нервы по причине того, что маньяк пытался убить моего лучшего друга.
ГЛАВА 4. Конфетки и кальсоны
В устах Мелисандра все звучало очень просто.
