Каспар посмотрел на него и, не зная, что на это сказать, не сказал ничего. Вместо этого он проверил чехол, где хранил укороченные стрелы с медными наконечниками. Их еще было не меньше сотни.
– Ну что, сколько теперь осталось друзей-врагов? – спросил он Аркуэнона.
– Один гельфиг и трое эльфов. Бертран, Углук и Фундинул недоуменно переглянулись, не понимая, о чем идет разговор.
– Надеюсь, хоть одного эльфа гельфиг еще подстрелит, – сказал Каспар, перекидывая на спину чехол со стрелами.
– Нет.
– Почему?
– Он ранен и идет в глубь леса. Он уходит.
– Где он?
– Сейчас появится вон там. – С этими словами эльф поднял лук.
Каспар увидел только, как шевельнулась ветка. Аркуэнон тотчас спустил тетиву.
– Все? – спросил Фундинул.
– Все, – ответил Аркуэнон.
– Нужно подстрелить еще хоть пару эльфов, – заметил Углук.
– А может, лучше уехать? – предложил Бертран. – Едва ли они станут преследовать нас в неполном составе.
– Станут, – уверенно сказал Аркуэнон, вкладывая в лук очередную стрелу. – Эти станут. Пойдем, Каспар, двух не обещаю, но раненого мы добьем.
– У них есть раненый?
– Да, один, – сказал эльф.
– Понял. – Каспар повернулся к остальным бойцам: – Пока нас не будет, неплохо бы собрать лошадей.
Не дойдя до края поляны ярдов сорок, Аркуэнон остановился.
– Ты чего? – спросил Каспар.
– Нужно здесь постоять, а то они нас услышат.
– Как скажешь.
Каспар уселся на траву и стал ждать.
– Как долго мы будем здесь сидеть?
– Пока они не убедятся, что все гельфиги мертвы..
– А как ты узнаешь, что они уже убедились?
– Они начнут стаскивать тела своих погибших, чтобы похоронить их.
– Яму станут копать?
– Нет, достаточно прочитать погребальную песню.
– Я слышал, эльфы сжигают своих мертвецов.
– Так делают другие эльфы, не мы.
– Значит, эти мертвецы останутся валяться в лесу?
– После погребальной песни земля примет их.
– Как это примет? – Каспар недоуменно качнул головой. – Расступится, что ли?
– Нет, просто затянет их, как болото.
– Это что же, можно увидеть? – продолжал удивляться Каспар.
– Нет, увидеть трудно. Это происходит очень медленно и только в лесу.
– Почему именно в лесу?
– Потому что после смерти эльфы становятся деревьями.
– А люди?
Эльф пожал плечами:
– Не знаю, возможно, некоторые становятся озерными людьми…
Они помолчали, эльф своими лисьими ушками ловил шорохи с противоположной стороны поляны, а Каспар думал о своем.
– А ты знаешь, – неожиданно сказал он, – наверное, ты прав насчет озерного народа.
Однако эльф его не услышал, он смотрел в сторону поляны.
– Что, пора? – спросил Каспар.
– Да. Я слышу, как они волочат тела, значит, считают, что опасности больше нет.
Следуя за Аркуэноном, Каспар стал осторожно, шаг за шагом приближаться к поляне. Каждый шорох, каждая оплошность могли стать смертельными.
Время от времени эльф останавливался, и Каспар останавливался тоже, хотя не слышал никаких подозрительных звуков.
Наконец они достигли рубежа, дальше которого, как шепнул Аркуэнон, двигаться было нельзя, иначе эльфы их обязательно услышат.
– Стой и жди… – сказал эльф.
Каспар стоял и ждал. И хотя схватка еще не закончилась, на него снизошло спокойствие. Ему удалось сделать главное – сберечь своих солдат для войны против врагов герцога и его собственных врагов: ведь как ни крути, а они с его светлостью в одной команде.
– Ты будешь стрелять в раненого, Каспар. Он самый медлительный.
– А ты попытаешься достать Лоргайла?
– Как получится. Давай, только без спешки.
Каспар понял. Он осторожно выглянул из-за дерева, затем медленно поднял лук и повел им из стороны в сторону. Когда наконечник «цеплялся» за цель, Каспар это чувствовал и знал, куда следовало смотреть.
Пятьдесят ярдов. Для лука Каспара это был еще не предел. Он сбивал яблоко на девяносто, когда и мишени-то толком видно не было. Эльф куда больше яблока, однако он скрывался за густой листвой.
Пока что Каспар, как ни напрягал глаза, не замечал никакого движения. Наконец чуть дрогнула ветка, промелькнул темный силуэт. Эльф как будто присел, затем поднялся и снова присел, скрывшись за кустами.
«Тело тащит», – догадался Каспар и сказал негромко:
– Вижу…
– Стреляй, – буркнул Аркуэнон. Каспар подождал, пока мишень распрямится еще раз, и спустил тетиву. Почти одновременно с ним выстрелил и Аркуэнон. Их стрелы унеслись вперед и, пробив листву, канули будто в море.
– Что теперь? – спросил Каспар.
– Надо ждать.
– Надо – значит, будем.
– Только не высовывайся из-за дерева, Каспар.
– Понимаю.
Они постояли еще какое-то время, Каспар переминался с ноги на ногу.
Внезапно что-то ожгло его бедро чуть выше колена. Каспар отшатнулся назад – широкий ствол дерева спас его от второй стрелы.
Аркуэнон не дремал и тотчас воспользовался этим подарком. Тетива его лука щелкнула. Быстро спрятавшись за дерево, он покосился на Каспара.
– Рана большая?
– Нет, – морщась от боли, ответил Каспар. – Крови много, но это пустяк.
– Я же предупреждал – не высовывайся.
– Да ладно тебе. – Каспар усмехнулся. – Так мы его на живца поймали. Поймали ведь?
– Поймали. Думаю, этим последним был Лоргайл.
– Пойдем посмотрим?
– Нет.
– Почему?
– Нужно ждать.
Каспар вздохнул: опять ждать. Аркуэнон учил его терпению, но для себя Фрай решил, что из него самого охотника на эльфов не получится.
На свою работу они взглянули позже, когда оседлали лошадей и уже без всякого опасения пересекли поляну всем отрядом.
Своим выстрелом, сделанным почти вслепую, Каспар мог бы гордиться, однако гордиться почему-то не хотелось. Короткая стрела попала эльфу в бок и прошла насквозь. Он упал на тело своего товарища, которого волок для совершения обряда.
Аркуэнон своим первым выстрелом пригвоздил раненого к дереву, у которого тот и сидел, набираясь сил. Второй выстрел был не столь безупречен, стрела попала Лоргайлу в правую часть груди и повредила легкое. Он умер не сразу, это было видно по потекам крови. Вместе с тем эльф до самого конца был готов отомстить за себя – в его руках так и остались зажатыми лук и вложенная в него стрела.
– Мы перехитрили их, – сказал Каспар.
– Мы перехитрили всех, – добавил Бертран.
– Ты знаешь погребальную песню, Аркуэнон?
– Конечно.
– Тогда давай стащим их вместе, и ты довершишь обряд.
– Спасибо тебе, Каспар, я не мог предложить это сам, ведь они были нашими врагами.
– Бывает, что и враг заслуживает уважения.
