Руа вновь оглядела повозку, но поблизости ничего не было – ни ее клинка, ни кинжала. Чувство потери, словно живое существо, грызло Руа изнутри. Бессмертный клинок был частью ее самой – так же, как и Ренвик был кусочком ее души. Пусть Руа раньше и считала магию клинка проклятием, он все же был даром, благословением.
– У меня есть догадка насчет этого дыма, но она… не очень хорошая. – Ренвик снова поглядел на Руа. – Думаю, Огастус нашел фиалковую ведьму.
Глаза Руа округлились.
– Но все фиалковые ведьмы погибли почти столетие назад. Восточный ковен исчез.
– Возможно, некоторые из них ушли под землю, спрятались. Или же Огастус понял, как использовать магические заклинания и без них. Может, он использует других ведьм – и они накладывают заклинания фиалковых.
Руа поджала губы. Это не было чем-то неслыханным – ведьмы, обладающие способностями других ковенов. Некоторые заклинания были достаточно просты для любой ведьмы – например, защитные или очистительные ритуалы. Баба Морганна обладала Видением синих ведьм и способностями к перемещению объектов красных. Но чтобы ведьма умела пользоваться фиалковой магией, не зная при этом ни одной фиалковой ведьмы? Это казалось маловероятным. Ведьмы берегли книги заклинаний и священные символы, сохраняя традиции своей магии, но их культура была почти полностью устной. Основам магии старшие ведьмы обучали младших, а не читали им книжки.
– Зачем фиалковым ведьмам подчиняться Огастусу? – спросила Руа, прислонившись к стене повозки. Они ехали по неровной местности, ее бедра и спина уже онемели от сидения на подпрыгивающем деревянном полу.
– Фиалковые ведьмы всегда служили Норвудам. Возможно, услышав о начале состязаний за Восточный трон, они решили заявить о себе.
С каждым вздохом губы и кончик носа Руа холодели все больше. Она благодарила Богов, что ее густые и длинные волосы прикрывали хотя бы спину и нежные уши.
– Ведьмы на все готовы только потому, что на трон может взойти новый король или королева? До этого момента фиалковые ведьмы как-то выказывали приверженность Норвудам?
Руа вздохнула, воспоминания вновь нахлынули на нее, и она уставилась на суженого.
– У Огастуса же есть Ведьмино стекло.
– Мне казалось, его можно использовать только против синих ведьм.
– В книге заклинаний говорилось, что камень, пропитанный колдовской магией, благословит или проклянет любую ведьму, которая к нему прикоснется… – Руа поморщилась от боли, когда повозка снова покачнулась. – А может, это сурааш создали фиолетовый дым?
Покачав головой, Ренвик поджал губы.
– Я не знаю. Но это похоже похоже на магию фиалковых ведьм.
Руа покрутила лодыжкой, надеясь избавиться от иголок, впивающихся в ноги.
– Я думала, что фиалковые ведьмы просто делают благовония.
– Они были гораздо более могущественными. Создавали магические ароматы, да, но также благовония и порошки, которые при сжигании и вдыхании проявляли различные магические свойства: исцеляли людей или, например, наделяли их силой и храбростью.
– Черт. – То, что они видели, очень походило на описание фиалковой магии. – Огастус, похоже, зависим от этой гадости.
Ренвик стиснул зубы и прошипел:
– Так и есть. Вот почему дым от одной затяжки может вырубить тебя, в то время как он выкуривает целую сигарету. У него появилась переносимость магии… Я знаю, что это.
– Яне это имела в виду, – тихо сказал Руа, глядя на пристыженное выражение лица Ренвика. Она не хотела его обидеть.
– Я отказался от ядов, Руа, – прошептал Ренвик, тоскливо глядя ей в глаза. – Сделал это ради будущего с тобой, о котором мечтал. Мысль о нас… поддерживала меня дольше, чем ты думаешь.
– Мы же еще живы, Ренвик, – успокаивающе проговорила Руа, но тот, услышав свое имя на ее устах, резко вздохнул, борясь со слезами. Эти минуты могли стать последними в их жизни. И Руа не понимала, почему их до сих пор оставляли в живых.
– Почему они еще не убили нас?
Ренвик нахмурился.
– Есть у меня одна мысль, но она тебе не понравится. Либо Балорн с Огастусом заманивают в ловушку тех, кто отправился нам на помощь, либо выманивают их, чтобы напасть на их королевства.
– Реми не оставила бы Ексшир без защиты…
– Думаешь? – Ренвик испытующе поглядел на Руа. – Сестра очень любит тебя, Руа. Она бы весь Окрит предала огню, лишь бы тебя отыскать.
Теперь Руа уже не была так уверена, но все же предположила:
– Ну, она оставит хотя бы несколько сот солдат… Может быть.
Сестра придет за ней – и Руа это знала. И она молилась, чтобы Реми нашла их с Ренвиком, прежде чем Огастус с Валорном устроят ловушку для нее – или прежде чем Огастус нападет на Ексшир.
– Думаешь, они правда убили королеву Запада?
Ренвик медленно выдохнул.
– Да, думаю.
– Боги, – пробормотала Руа. – Значит, трон займет Абалина Торн?
– Если только они не убили и ее тоже. – Ренвик покачнулся, когда повозка затряслась на повороте.
Руа покачала головой, и слезы брызнули у нее из глаз, хлынув на пол. Она думала, что после смерти Хейнена Востемура мир станет лучше, но он погрузился в еще больший хаос. Королевство Высокой Горы только начало восстанавливаться, на Востоке не было короля – если не считать ненормального, испорченного мальчишки, Север был разделен, половина синих ведьм находилась в укрытии в горах, а королева Запада была убита. Южное королевство было единственным, которое не пострадало. Лишь оно веселилось и купалось в роскоши, пока мир погружался в пучину хаоса. Но у Огастуса наверняка были виды и на Юг – казалось, что он всегда на десять ходов впереди. Когда и с чьей помощью он смог разработать свой план?
Альянс Востемуров и Норвудов до сих пор продолжал жить благодаря Балорну и Огастусу. И битва за королевства казалась еще более неизбежной, чем было до битвы при Друнехане. В груди Руа что-то надломилось, и она всхлипнула.
– Руа, – прошептал Ренвик таким мягким, утешающим тоном, что она заплакала еще горше.
Руа подняла глаза на суженого.
– Если у нас ничего не получится…
– Не говори так, – перебил Ренвик, но Руа покачала головой и продолжила:
– Если ничего не выйдет…
– Все будет хорошо! – проскрежетал Ренвик.
– Я хочу, чтобы ты знал… Я люблю тебя. – Она подалась вперед, напрягая все мышцы, чтобы стать ближе к нему. Ее губы дрожали, но она произнесла: – Я люблю каждую частичку тебя, меарага федэ.
Ренвик дернулся к ней, но его лицо все равно оставалось в миллиметре от ее лица. Мой драгоценный суженый.
– Я люблю тебя! Каждую твою часть – в этой и следующей жизни, моя суженая, моя королева!
Руа хотела обнять Ренвика, но смогла дотянуться лишь губами до его губ, и они слились в отчаянном поцелуе. Возможно, он станет для них последним. Но Руа благодарила богов, что хотя бы могла прикоснуться к Ренвику. Ее душа требовала вдохнуть поглубже его запах, почувствовать прикосновение его кожи – в последний раз.
Слезы Руа потекли по щеке Ренвика. Ее запястья горели и вопили от боли, но ей было все равно – этот последний поцелуй был необходим, слова «Я люблю тебя», осевшие шепотом на губах, были сильнее любого меча. Эта связь между ними существовала вне времени, и Руа наконец почувствовала нить, связывающую ее с Ренвиком, что Творцы Судеб вплели в этот мир. Это была магия, существование которой пророчили оракулы. Это была их Судьба, искра, которая будет тлеть в этом мире еще долго после их смерти. И мир будет чувствовать их любовь.
Повозка резко затормозила, они разом отлетели назад. Сначала раздался один вскрик, а за ним последовал хор воплей. У дверей повозки прозвучал громкий лязг, кругом слышался звон мечей, эхом разносившийся по округе. Кто-то ломал замок, с последним ударом двери повозки со скрипом открылись.
Внутрь просунулась головка с заплетенными в косы волосами и обсидиановой кожей. Огромные глаза осмотрели Ренвика и Руа, а мерцающие голубым ладони раскрыли двери пошире.
