Они старались изо всех сил, но гранитный пьедестал все так же оставался неподвижен. Издав глухое звериное рычание, Кутар принялся обходить кругом каменный цоколь. Солнце в утреннем небе поднялось достаточно высоко и отбрасывало кругом четкие темные тени. Внезапно что-то привлекло внимание варвара. Опустившись на колени, он вперил внимательный взгляд туда, где между статуей и плитами имелось свободное пространство, не более доли дюйма.
— Пьедестал не составляет одно целое с плитами, — сказал он, возвращаясь к своему спутнику. — Насколько я знаю, обычно так не строят.
— Мы сможем просунуть под него лом? Поднимем статую и посмотрим, вдруг вход в гробницу как раз под ней.
— Уже нет необходимости, — ответил Кутар. — Эта статуя может поворачиваться.
Они уперлись ладонями в теплый каменный пьедестал и с силой толкнули. Но статуя больше не сдвинулась даже на толщину волоса.
— Возможно, что-то внутри заржавело, — проворчал Кутар и навалился опять.
Их усилия были вознаграждены слабым металлическим скрежетом. Каменный блок медленно, будто нехотя, скользнул в сторону. Фларион издал вопль, полный восторга. Путешественники дружно уперлись носками сапог в песчаные канавки между плитами площади, мускулы обоих вздулись, едва не лопаясь от напряжения. Пьедестал медленно сдвинулся под скрежет ржавого металла и приглушенный лязг скрытого где-то в глубине механизма. Внезапно Кутар почувствовал, что мостовая у него под ногами опускается.
— Погоди! — крикнул варвар и остановился, чтобы посмотреть, что происходит. Часть каменных плит, которыми была вымощена площадь, повернулась и встала под углом, образуя нечто вроде входа. Земля и песок сыпались в образовавшуюся дыру перед каменным пьедесталом. Фларион перебрался на другую сторону блока, уперев ладони в его шершавую поверхность.
— Здесь у нас точка опоры будет получше, — заметил он.
Кутар кивнул и, обойдя цоколь, присоединился к своему спутнику. Теперь каменная плита поворачивалась намного легче. Стронувшись с места, старинный механизм снова заработал как в давно прошедшие времена.
Через несколько мгновений постамент развернулся, описав полукруг. Участок вымощенной площади плавно ушел вниз. Приблизившись и заглянув в темную бездну, варвар увидел уходящие вниз каменные ступеньки.
Решительно перепрыгнув на эту лесенку, он тут же принялся спускаться. Фларион же стоял на четвереньках, наблюдая, что тот предпримет.
— У тебя есть с собой какой-нибудь светильник? — поинтересовался он наконец. — Там внутри может быть очень темно.
— Я надеялся найти факел-другой здесь внизу. Но в моем дорожном мешке есть масляный светильник. Не принесешь ли его?
Фларион вынул небольшой бронзовый светильник и поднес к его фитилю горящую ветку из костра. Со светильником в руке юноша спустился по лесенке, пока не остановился на лестнице рядом с кумберийцем.
— Боги Туума, — только и смог он изумленно выдохнуть.
Они стояли в небольшой комнате, стены которой были сплошь разрисованы разнообразными сценами из жизни покоящегося здесь Кандакора. Вот он стоит, поставив ногу на шею склонившегося перед ним врага, на соседней картинке — восседает на троне, принимая дары от послов других государств…
На длинном мраморном столе посреди комнаты, которая оказалась неким подобием прихожей, стояли плотно запечатанные кувшины и горшки с давно высохшей едой. В дальней стене виднелась дверь, украшенная бронзовыми накладками, на которых была выбита надпись, согласно которой за этой дверью находится гробница Кандакора Непобедимого. Много веков здесь не раздавалось звука человеческих шагов, никто не посещал эту гробницу, как и заброшенный город, когда-то являвшийся столицей легендарного королевства Фирмиры.
Кутар встряхнул плечами, отбрасывая вдруг охвативший его благоговейный страх. Варвар решительно двинулся к двери, Фларион следовал за ним по пятам, крепко сжимая в руке светильник. Одно прикосновение руки — и увешанная бронзой дверь открылась внутрь, повернувшись на позеленевших от времени медных петлях.
Фларион поднял светильник, держа его над самой головой.
— Двалка! — взревел Кутар со смесью изумления и ярости.
На надгробной плите сидела женщина, с нарочитой скромностью сдвинув колени и положив на них руки. На ней была одежда монгрольской девицы: кожаная безрукавка на шнуровке едва сдерживающая напор ее пышного бюста, короткая кожаная юбка, аккуратные кожаные сандалии. Длинные рыжие волосы беспорядочно спадали ей на плечи. Лицо ее в золотистом пламени светильника выглядело еще прекраснее, чем всегда.
— Рыжая Лори! — он произнес наконец, в полнейшем изумлении.
— Ты ее знаешь? — удивился Фларион. — Кто эта женщина? Почему она здесь, в заброшенной гробнице?
— Кутар, — сладко пропела Рыжая Лори, — мой милый!
Плавно сойдя с надгробной каменной плиты, она подбежала к кумберийцу и повисла на нем, обвив голыми руками его мощную мускулистую шею. После чего прижав рот к его губам, она тут же отпрянула от него.
— Прости меня! — прошептала прелестница. — Я ничего не могла с собой поделать. Так долго пробыла здесь одна в темноте… Мне было так страшно…
— Бедняжка, — выдохнул Фларион.
— Проклятая ведьма, — прорычал Кутар. — Ты снова задумала какую-то хитрость.
Варвар отчаянно боролся с чувствами, всколыхнувшимися в его гигантском теле. Прикосновение нежных губ к его губам, прижавшаяся на миг к нему женская плоть и обвившие его шею голые руки рассердили его, но в то же время ему понравился этот поцелуй, эти объятия и эта прекрасная женщина, которая готова подарить ему невероятное блаженство. Но, с другой стороны, он слишком хорошо знал Рыжую Лори и прекрасно понимал, что все это не более чем старательно разыгранный спектакль. Ей что-то от него нужно.
— Как ты можешь такое говорить, Кутар? — упрекнул его Фларион, услышав такие слова. — Она была здесь из-за проклятья. И посмотри — она же любит тебя.
— О да. Люблю! — кивнула Лори, поглядывая то на зардевшегося юношу, то на Кутара. — Я всегда его любила, даже когда он выносил меня из моей башни в городе Комморал, чтобы поместить потом в серебряную клетку. Я любила его, даже сидя в этой ужасной тесной клетке и терпя тысячу унижений от торжествующей соперницы…
Чародейка произнесла все это тихим жалобным голосом, ломая руки и устремив на кумберийца полные слез глаз. Взгляд этих теплых зеленых глаз, казалось, говорил яснее всяких слов. Он умолял, обещал, был полон неземной кротости… Лори снова шагнула к нему и нежно обхватила за плечи обеими руками, прижавшись к варвару всем своим мягким упругим телом. Ароматные рыжие волосы огненной волной упали на широкую грудь в кольчужной рубашке.
