Седьмое чувство, опыт, интуиция – назовите как хотите, но все чувства в нем в один голос кричали, что все предыдущие его приключения на Димерее были лишь увертюрой к тому, что он сейчас услышит. Он закинул ногу за ногу и приготовился внимательно слушать. А непонятная и потому пугающая пульсация над левым виском не утихала.
Рукопись, найденная в бутылке
Начато на пятьдесят шестой день после отплытия с Граматара.
Пишет эти строки Кратс Ави из города Ульган, что находился на Граматаре, на уздере княжества Фастан, в пятидесяти трех кабелотах от границы с Нуром.
Я, Кратс Ави, родился в Ульгане в семье корабельного плотника Парро, детство провел в Ульгане, потом работал с отцом на верфях, после смерти отца ходил помощником судового повара на рыболовецкой шхуне, в Войну Королей служил коком на адмиральском флагмане «Порфирная ветвь», получил за сражение в бухте Ани-Куак орден «Звезда Храбрости» с пятью лучами. Вернувшись в Ульган, стал ходить коком на торговых кораблях Королевской Мантии, что давало право на пожизненную пенсию мне, жене и детям.
Приход Тьмы застал меня на сороковом году жизни. Я и моя семья вышли на судне «Король Ари-иль-Моа», входившем в шестую флотилию города Ульгана.
Король Фастана вывел четыреста грузовых и двести военных кораблей, не дожидаясь последних знаков наступления Тьмы. Мы отошли на шестьсот кабелотов от Граматара, когда увидели столб черного дыма на горизонте. Мы поняли, что Граматара больше нет. С этого дня Фастана начал преследовать злой рок.
Мы попали в шторм. Шторм бушевал десять дней. Когда он улегся, мы насчитали всего сорок грузовых судов и два военных корабля. Быть может, милостью Тароса, еще какие-то корабли Фастана, кои разбросало по океану, уцелели и они доберутся до Новой Земли.
Вскоре наш флот угодил в Огненную Пасть.
(Замечание Пэвера: «Читал про такое у Клей Самойле в „Хрониках исходов“. Подводные горы начинают выплескивать струи жидкости – вроде той, что идет на зажигательные бомбы, которая горит и на воде. Крайне неприятно».)
Сгорело тридцать судов. Сгорел и королевский корабль, что лишило нас присутствия духа, потому, когда на нас напала Гидернийская летучая флотилия, мы предпочли не сражаться, а спасаться от нее поодиночке, разбегаясь в разные стороны.
(Замечание баронетты Клади: «Да, во время прошлого прихода Тьмы гидернийцы действовали летучими отрядами, нападавшими на караваны беженцев. А в этот раз, к нашему несчастью, избрали более эффективную тактику».)
Наш корабль гидернийцы не догнали, но на следующий день мы угодили под дождь из камней. Я думаю, то долетели обломки Граматара.
(Замечание Рошаля: «Вряд ли. Скорее всего, это падали обломки небесного тела. Такое нередко происходит в дни наступления Тьмы».)
Камни пробивали корабль насквозь. Погибла большая часть экипажа, погибли моя жена и дети. Судно стало тонуть, пришлось пересаживаться в шлюпки. Из пяти шлюпок одну разнесло огромным камнем с неба. Три опустошили ночью водоросли эгу, неслышно подплывшие, задушившие людей и утащившие все вещи. Нам повезло – нас отнесло течением в сторону.
(Замечание Пэвера: «Никогда не слышал ни про какие водоросли эгу».)
В последней шлюпке нас было четверо. Если б я не проснулся вовремя, то Яколь, сошедший с ума, видимо, от дневной жары, убил бы и меня, как убил он трех моих товарищей. Я сумел, схватившись с ним, победить. Так я остался один.
В шлюпке есть бочонок воды и немного сухарей. Я надеюсь продержаться две недели и почти уверен, что меня не найдут. Есть чернила и бумага, есть бутыль, в которую я запечатаю письмо.
(Замечание Рошаля: «Хочу сказать о Фастане. С гибелью королевской династии не стало и его. Да, несколько десятков фастанских кораблей добралось до побережья Атара. Добралось вместе с тремя кораблями государства Горитон, существовавшего на Граматаре. Они зажили общей колонией, и новую королевскую династию заложили муж-фастанец и жена-горитонка. А общее, вновь образованное государство получило наименование Фагор».)
Сколько будут люди жить на Димерее, так долго главным в их жизни останется море. Постоянно одно море. Суша была, и ее нет. И будет ли завтра? Море вечно.
Я хочу оставить знание о море тем, до кого дойдет это послание. Любая кроха знания не должна быть утрачена. Я смею надеяться, что мои крохи дойдут до людей моря и хоть чем-то помогут им.
(Замечания Пэвера: «Он же коком ходил, на камбузе заправлял. А где друг другу рассказывать историю за историей, как не на камбузе – где и подкормиться, и погреться, и согреться…»)
Сперва о том, как не навредить кораблю, а помочь еще при закладке и постройке.
Плотникам, собираясь на верфь, одеваться каждый день в чистое и брать с собой кость с шестерками на всех гранях и кошачий волос. Входя на верфь, кланяться на уздер, бросать под ноги кошачий волос и руганью выводить с сердца злость. Потому как на работах, то есть вблизи киля, браниться никак нельзя, испортишь судно.
На верфь не пускать женщин, а если на верфи побывает девственница, то все начатые корабли надо натереть перцем и окропить морской водой, иначе жди бунтов и болезней.
На верфь не приносить поросят, зайцев, черных собак, змей, молоко, надкусанные булки и монеты, отчеканенные в нечетный год.
Лучший из дней для закладки киля – вторник, день, когда пророку Мииенне было явлено чудо морское: пророк увидел тонущего, попросил за него Тароса, и расступились воды, дав человеку по дну выбраться на берег.
Если есть возможность ждать, то жди до того числа месяца, которое оканчивается на шесть, так как у удачи шесть граней – недаром кости шестигранны, – и с удачей надо заигрывать, как с женщиной. А удача для моряка в море – самая нежная и нужная подруга.
А худший из дней для закладки киля – среда, так как в среду, говорят, проснулась в дурном настроении жена океанского владыки Ори и из прихоти уничтожила первый корабль, построенный людьми.
Худший из худших дней – среда, тридцать первое, ибо тридцать один – число, от которого моряк должен бежать во всем и всегда.
Чтоб судно не сгорело, каждый гвоздь надо смачивать в воде или уксусе.
Первый корабельный гвоздь забивай подошвой сапога, чтоб по палубе ступалось как по суше. Второй гвоздь рекомендуют забивать голой рукой, чтобы придать судну крепость и стойкость к штормам. В портах Фастана существовала профессия кулачника, которого приглашали на каждую закладку и платили немалые деньги.
Для того чтобы отпугнуть морскую нечисть, под палубный настил закладывай человеческие кости. Лучше всего подходят кости утопленника, ибо утонувший один раз второй раз уже не утонет и других за собой не потащит. Заложи в киль щепу с плах, на которых казнили, или от виселиц, и киль будет отпугивать морских чудовищ. А от нечисти также хорошо помогает кровь казненных.
