была догадаться, что тут что-то не чисто. Но я думала, что мальчишке просто катастрофически повезло…
Эмма усмехнулся и чуть повел рукой. Огненный черный меч Шина, лежащий в нескольких шагах от братьев, перестал полыхать, позеленел, превращаясь в нефритовое оружие редкой красоты. Шин даже присвистнул, глядя на своё изменившееся оружие, которое он только и умел вызывать из хроносалютема.
— Тебя уже один раз убили этим оружием, не боишься повторения? — усмехнулась Оива.
— Нет, ведь сейчас я выступаю на стороне людей, а не монстров.
— Да? А вот я выступаю на стороне монстров. И мы уничтожим оставшиеся крохи человеческого рода!
— Мама, но ты же говорила другое, — подал голос Шин.
— Мама? Нет, друг мой, это вовсе не твоя мама, — хмыкнул Эмма. — Вы с братом сотворены из семени вот этого хинина и крови его подруги — Кацуми. Оива имеет к вашему созданию отношение, но матерью не является. Она всего лишь соединила жидкости двух любящих друг друга существ. Всё равно, что Кацуми выносила бы вас в себе. Оива отобрала у Кацуми способность к деторождению, когда создавала вас, так что вы — прямые потомки Изаму и Кацуми.
Сверху раздался женский крик, полный боли. Изаму взглянул вверх, где Кацуми пыталась вырваться из цепких рук Норобу и Шакко. Двое удерживали её оттого, чтобы женщина прыгнула вниз.
— Верни ей то, забрала с каплей крови, сестренка, — проговорил Эмма.
— Да пусть забирает. Пусть потешится несколько минут до своей смерти, — хмыкнула та в ответ и взмахнула рукой.
С её пальцев сорвалась золотистая звездочка, которая за секунду преодолела огромное расстояние и ударила Кацуми в живот. Та вскрикнула, а потом обмякла на руках Норобу и Шакко. Изаму дернулся было вперёд, но под взглядом Эммы остановился.
— Мама! — крикнул Кен.
— Всё хорошо, дети мои, — донесся сверху слабый женский голос. — Всё хорошо…
— Зачем тебе это было нужно… женщина? — негромко спросил Шин. — Зачем ты обманывала меня, называя своим сыном?
— Я так развлекалась… Ну да, никакие вы мне не дети, — скривилась Оива. — Потому-то я и хотела, чтобы Изаму убил вас, принеся мне такую жертву и навек попав под моё влияние. Но этот хинин…
— Я обманул тебя, Оива, — просто проговорил Изаму. — Но я не мог иначе. И так слишком много смертей произошло с твоей подачи…
— Мне мало, — улыбнулась повелительница армады за спиной. — Я хочу ещё больше…
— Нет, Оива, — покачал головой Эмма. — Достаточно. Нам пришла пора уходить. И я предлагаю тебе уйти вместе. Достойно, а не так, что мне придется волочить тебя за волосы на глазах у всей армии мутантов…
— Зачем тебе эти людишки, брат? Ты же сам хотел уничтожить их! — вскипела Оива.
— Я видел, как Изаму жертвует собой ради других. Видел, как он борется за счастье близких и родных. Да, раньше я принимал людей за букашек, но, оказывается, у этих «букашек» есть чувства. Они могут любить, ненавидеть, сражаться за своё и побеждать. У них есть то, что мы давно уже отбросили, как ненужное — чувство сострадания к ближнему…
— Высокие слова, Эмма! Красивые, но… на самом деле это всего лишь слова. Среди людей много тех, кто тоже отбрасывает чувства сострадания, жалости, сочувствия. Это всего лишь пережиток прошлого.
— Нет, это то, ради чего многие готовы положить жизни. За то, чтобы их дети могли жить в свободной стране, могли не беспокоиться о выживании, не съеживались под свистом летящих ракет. Чтобы люди могли жить, любить, творить! За это Воины Чести готовы отдать свои жизни без промедления. А ведь многие из них — детдомовские, не познавшие родительской любви и ласки… Думаю, что и твои мутанты, будь они живыми, тоже встали бы в один ряд с людьми.
Оива оглянулась на своих монстров. Костоломы стояли молча, мрачно посматривая на говорящего красными угольками глаз. Когда её взгляд упал на двух приближенных костоломов, то на лице появилась улыбка.
— Думаешь, что ты всё хорошо знаешь? Тогда вот тебе пример. Семья Мацуда, уничтожьте двух детенышей! Сейчас же!
Два костолома, в чьих телах находились души отца и сына Мацуда, переглянулись, а после двинулись вперёд. Их мощные тела, похожие на смесь танка и тиранозавра, двигались плавно и весьма грациозно.
Шин и Кен вскочили на ноги. Схватились за мечи и встали в боевые стойки перед приближающимися мутантами.
— Не отступать и не сдаваться! — крикнул Шин.
— Не падать духом и драться до конца! — поддержал Кен.
— Храбрые сыновья у тебя, Изаму, — громыхнул Эмма, повернувшись к Серебряному Лорду. — Хорошими воинами их вырастил Норобу.
— Я с вами, дети мои! — выкрикнул Изаму, создав при помощи наноидов свой знаменитый Земляной Меч и ринувшись вперёд. — Закончим же с теми, с кого всё началось!
Тут же из его груди вырвался серебряный орел. Он с клекотом подлетел к двум стоящим детям и завис над их головами, приготовившись атаковать костоломо. Из медальона на груди Шина выскочил огромный рычащий пес.
Мутанты замешкались, видя перед собой группу существ, готовых сражаться до конца. Потом их ноги неожиданно оторвались от земли. Два костолома взмыли в воздух на пару метров, выгнулись дугой, а после раздался громкий хруст. Два сломанных пополам мутанта рухнули перед нахмурившейся Оивой огромными испорченными игрушками.
— Не надо боли, люди, — проурчал Эмма, опуская руки, вытянутые по направлению к костоломам. — Мутанты, если вы не хотите такой же участи — преклоните колени перед настоящим правителем Дзигоку! Принесите клятву верности и тогда я возьму вас под своё крыло.
— Что? Ты хочешь переманить мою армию? Ха! Они всегда были верны мне и всегда… что происходит? Что вы делаете?
Оива в ужасе поднесла руки ко рту. Она увидела, как сначала один костолом преклонил колени, потом другой. Цепочка опускающихся на колени мутантов прошла по рядам. Монстры вставали на колени, признавая над собой власть повелителя Дзигоку.
— Вы… вы… вы… Я же создала вас! Вы же мои дети! Я же…
— Прости, повелительница, но мы выбрали другого правителя, — раздался над толпой монстров гулкий рев тысяч глоток.
— Да я же вас… — завизжала было Оива, вскинула руки, чтобы покарать вышедших из-под повиновения слуг, но под взмахом руки Эммы её фигура окаменела, превратилась в статую.
—
