иглу бурным потоком. Глаза Селесты широко раскрылись, а затем стали тускнеть.
До тех пор, пока первоначальное преступление не свершилось снова. Правительница хладнокровно убила свою лучшую подругу. Правящий род был прерван. И один из шести победил.
Мир взорвался.
Айслу отбросило назад силой более дикой, чем ветер, мощнее, чем прилив бушующей волны. Слезы жгли глаза, туманили зрение, стекали горячими дорожками по щекам. Приходя в себя, Айсла поморгала, глядя на звезды. И они показались ей много ярче, чем раньше.
Прежде чем дикая ударилась о пол, он обвалился.
Проклятия были разрушены, а вместе с ними и Лайтларк. Пол покрылся трещинами, и Айсла провалилась вниз, следом за телом Селесты, которое уже забрал остров. Правительница стелларианцев рухнула в бесконечную глубину, в огненное нутро Лайтларка. Сердце выпало из руки Айслы и устремилось за Селестой, вновь возвращаясь в остров.
Дикая летела следом.
Она все падала, и падала, и падала, как в ту ночь на балконе. За ее спиной вскипала земля, готовясь принять ее кости. Айсла ощущала, как сквозь нее струится сила, которую она забрала, использовав Создатель уз. Но стоило потянуться к магии, как она ускользнула сквозь пальцы. Айсла не умела с ней обращаться… еще никогда не использовала свою способность.
Дикая закрыла глаза, приняв судьбу. У нее осталось время попрощаться только с одним человеком. Она выбрала…
Что-то обвилось вокруг талии. Спина болезненно выгнулась.
Айсла перестала падать. Кто-то ее спас. Но это невозможно. Грим и Оро, даже освободившись от смертельных пут после смерти Авроры, не могли пользоваться своими силами в Зеркальном дворце. Даже если проклятия сняты. Даже если дикая вернула им магию.
Если только…
Айсла распахнула глаза и увидела, что ее обвивает лоза. Поймала и теперь вытаскивала обратно. Сила диких.
Но управляла ей не Айсла.
Любовь на Лайтларке – опасная штука.
Тот, кого она любила, использовал ее способность.
Растение подняло дикую на поверхность из ямы, которая открылась прямо посреди Зеркального дворца.
Добравшись до верха, Айсла тяжело перевалилась через край на твердый камень. Волосы на голове сбились в плотное гнездо, и сквозь спутанные пряди дикая рассмотрела, как Оро разжал кулак.
Это король управлял силой Айслы. И по лицу Грима было видно: он прекрасно понимает, что это значит.
Выражение его быстро сменялось: агония, удивление и, наконец, гнев – свидетельство того, что Грим тоже пытался воспользоваться ее силой. И обнаружил, что не может.
Айсла открыла рот. Несколько часов назад ее чувства были совсем другими. Она хотела бежать за Гримом, строить вместе будущее. Пожертвовать всем, к чему стремилась, ради него одного.
Но он ее предал. Отнял воспоминания, вместо того чтобы посвятить в свой план. Не доверил ей самой принять решение, а сделал выбор за нее.
А Оро… он стал ее настоящим партнером за турнир. В ответ на ложь дикой король говорил только правду. Айсла плакала при нем. Смеялась. Побеждала самые большие страхи. Прошла многие опасности. Он знал ее лучше, чем кто-либо другой на острове, – за исключением подруги, которую она потеряла.
Прежде чем Айсла смогла произнести хоть слово, Грим отступил сквозь разбитое стекло и растворился в ночи.
Кровь Селесты еще не остыла на ее руках. Стекала по рукаву. Айсла рухнула на колени, и ее чуть не вырвало.
Она всхлипывала и рыдала. Кричала.
Проклятия были разрушены.
И она вместе с ними.
Правители объединились. Один из шести выиграл. Правящий род оборвался. Первоначальное преступление было вновь совершено.
И на сотый день турнира остров не исчез в шторме.
Айсла не выходила из своей комнаты. Она только однажды вернулась в Новоземье Диких, чтобы вдохнуть в землю силу, спасая ее и народ от гибели. Айсла еще не знала, как пользоваться своей способностью, но в ритуале не было ничего сложного. Зарыться руками в землю. Высвободить частичку себя.
Перемена произошла мгновенно. Причем разительная.
А затем Айсла с помощью звездного жезла вернулась в замок на главном острове.
Она проводила дни, свернувшись калачиком в ванне. Горячая вода заменяла ей слезы, потому что оказалось, своих у нее больше не осталось.
Айсла чувствовала себя пустой.
Селеста. Ее лучшая, единственная подруга. Но она вовсе не была таковой.
Грим. Год забытых воспоминаний. Кое-что у Айслы все же осталось. Как они льнули друг к другу под дождем. Его тело, прижатое к тому же стеклу, что разлетелось на части, изрезав ее тысячами ран.
Теперь Айсла понимала, что Элла не действовала против нее. Стелларианка сообщала ей новости через дверь комнаты. От нее дикая услышала, что Клео срезала мост на остров Луны, отделив свою землю от главного острова. Айсла не понимала, что это значит и что лунианка задумала… но знак вряд ли был хорошим.
Азула видели на пляже. Он наблюдал, как проклятый шторм наконец рассеялся. Похоже, тот держал души убитых проклятиями. И именно их шепот Айсла когда-то слышала. Тела, запертые внутри шторма, обернулись призраками и, сделав несколько шагов, исчезли, ушли в вечный покой, так и не достигнув берега.
Айсла надеялась, что небесный правитель смог в последний раз увидеть супруга.
Азул никогда не представлял для нее опасности – в этом Оро был прав. Теперь она знала, что небесный просто пытался остановить Аврору, заподозрив Селесту.
Проведя две недели в темноте своих покоев, за задернутыми шторами, Айсла нашла в себе силы расчесать волосы. Надеть платье. И выйти наружу. Она стояла на балконе, глядя вниз на отражение солнца в море – золотистый желток, точь-в-точь как Сердце Лайтларка. Тот самый артефакт, который они долго искали и который их всех спас. Спас ее саму не единожды.
Он обладал непревзойденной силой.
Как и сама Айсла.
Дикая все еще не пыталась использовать свои способности. Не представляла, с чего начать. Боялась, что стоит потянуть за одну ниточку, как вскроется весь шов и на нее хлынет разрушительный шквал.
Так что она оставила все как есть. Пусть даже и понимала, что настанет время, когда выпустить силы все же придется.
Грим вернулся в Сумрачные земли. Израненный. Преданный.
Айсла не могла не чувствовать неприятную тяжесть внутри, когда его имя всплывало в мыслях. Она не позволяла себе слишком пристально вглядываться в тени своей комнаты. И на всякий случай прикрывала полотенцами зеркала, зная, что сумрачные могут через них общаться. Иногда она пила кофе поздно ночью, вместо того чтобы погрузиться в сны, которые на самом деле оказались воспоминаниями.
Особенно с тех пор, как пять дней назад услышала тихий голос, эхом отдавшийся в сознании за мгновение до того, как она открыла глаза.
«Вспомни нас, Сердце. Вспомни все.
Ты вспомнишь.
А когда это случится…
Ты ко мне вернешься».
Голос Грима звучал так отчетливо, словно он был в ее комнате. Сидел на краю кровати.
Но когда Айсла открыла глаза, натянув одеяло на вспотевшее тело, рядом никого не оказалось.
Со снятием проклятия сумрачные станут сильнее, чем были последние пятьсот лет. Айсла с дрожью вспомнила проявление магии Грима под дождем. Вспомнила слова, от которых по спине бежали мурашки. Они бежали и сейчас, хотя и по другой причине.
«Я мог бы открыть черную дыру, которая поглотила бы весь пляж. Мог бы сделать море темнее чернил и убить все, что в нем есть. Мог бы разнести замок по кирпичику, начиная с того места, где мы стоим. Я мог бы сей миг забрать тебя с собой в земли сумрачных».
Раньше Айсла считала его слова хвастовством. Простым бахвальством.
Теперь они казались угрозой.
Айсла тяжело оперлась на перила, сраженная внезапным жаром. Он разлился позади нее.
Оро.
Они не разговаривали с тех пор, как он помог ей вернуться в замок. Она содрогалась в его руках, билась, плакала, кричала, вспоминая глаза умирающей Селесты,
