к тебе-то мы и наведаемся этой ночью, Цукахара. Слышал я, ты толковый мужик. Устроим размен нашего новопреставленного бестолочи на умного тебя. Думаю, это будет справедливо…»
Обычно Зимин просыпался сам, мгновенно выходя из забытья, но сегодня его распихал злой как тысяча чертей Беньямин, после чего набулькал полный стакан сельтерской из сифона и залпом опрокинул содержимое в себя.
– Что случилось? – удивленно поинтересовался кавторанг, никогда прежде не видевший своего компаньона в столь возбужденном состоянии.
– А ты не знаешь?! – взвился поначалу тот, но глядя на закаменевшее лицо командира «Бурана», тут же сбавил тон. – Впрочем, откуда… ты же спал!
– Говори толком, что стряслось?
Но у Семена Наумовича, по всей видимости, закончились цензурные слова, и он просто включил стоящий в номере радиоприемник.
– Ужасная трагедия, произошедшая в отеле «Империал», поставила русско-корейский гарнизон на грань катастрофы, – вещал знакомый голосок мисс Ли. – Потеря главнокомандующего в такой момент, несомненно, окажет деморализующее влияние на защитников Сеула, и теперь катастрофа может разразиться в любой момент…
– Макаров погиб в «Империале»? – не сообразил поначалу Зимин.
– Да нет же, Ландсберг!
– Тогда почему главнокомандующий?
– А этой британской прошмандовке не все ли равно, как называется его должность?
– Вполне вероятно, что так. Но какое отношение…
– А ты дальше послушай!
– Особое удивление вызывает личность предполагаемого убийцы – юного пилота-рейдера, имя которого пока что официально не разглашается из соображений секретности. Однако, как нам удалось выяснить, этим человеком является некий Мартемьян Колычев…
– Что?! – подскочил с дивана Зимин.
– Что слышал! – огрызнулся Беньямин.
– Но это невозможно!
– Еще как возможно. Я тут кое-что выяснил. Не успели мы с тобой выпить, как парень умотал в город на мотоцикле. И его реально видели в «Империале». Более того, говорят, он был на месте убийства Ландсберга и его адъютанта, а после чего скрылся.
– Этого просто не может быть!
– А ты выгляни в окно! Нашу базу уже понемногу окружают войска…
– Только этого нам не хватало, – скрипнул зубами приватир и принялся одеваться. – Как отреагировали остальные рейдеры?
– Кто как. Те, кто мог, уже улетели. Остальные на всякий случай вооружились и…
– Что и?..
– Хотели бы, чтобы ты объяснил им, что происходит.
– А что команда «Бурана»?
– Все на месте, кроме Марта, Кима и Вахрамеева.
– Так… Заводи машину, собирайся, мы едем в штаб, кто там сейчас за главного остался?
– Толубеев, кто же еще.
Зимин поморщился, словно попробовав кислый лимон.
– Он, конечно, ни рыба, ни мясо, но выбора нет, надо срочно встретиться и обсудить ситуацию, а то…
Встреча прошла тяжело и нервно. Засидевшийся в своем чине генерал, ставший исправляющим должность начальника гарнизона, смотрел на рейдеров с недоверием и опаской. Но все же Зимину удалось если не убедить его в безусловной лояльности приватиров, то добиться отмены чрезвычайных мер в их отношении. Единственным ограничением со стороны военных для «вольных стрелков» стало требование не покидать аэродром и прекратить самовольные вылеты. «До выяснения», как несколько невнятно обозначил Толубеев.
Вернувшись на базу, Владимир Васильевич собрал капитанов на совет. Кратко изложил суть требований командования, но слушать возмущения и обвинения не стал, с леденящей кровь интонацией заявив:
– Всем, кого это не устраивает, искренне рекомендую прикусить языки и заткнуться. Теперь на редкость не подходящее время для склок, господа. Нравится вам это или нет, но соглашение заключено и его придется выполнять!
– Не много ли на себя берешь, Зима? – зло спросил Лиманский, оказавшийся единственным приватиром с исправным кораблем, до сих пор еще не покинувшим Сеул.
– В самый раз!
– А если я откажусь, выдашь для суда?
– Если откажешься, до трибунала можешь и не дожить, – отрезал Зимин. – Сейчас не до сантиментов! Потом, когда все утрясется, если пожелаешь, можешь прислать мне картель с вызовом. Но до той поры я не потерплю ни малейшего своевольства!
– Вызов одаренному? – пробурчал сдувшийся рейдер. – Благодарю покорно, здесь дураков нет!
Остальные, посмотрев на мрачный и решительный вид кавторанга, решили промолчать. Никто из них, конечно, не пришел в восторг от соглашения с властями, но сейчас иного выхода действительно не было. Сперва надо починиться, а это без помощи военных не выйдет. Дальше будет видно…
– Будь во главе гарнизона толковый командир, – мрачно заметил молчавший до сих пор Муранов, – я бы не стал беспокоиться. Но у Толубеева семь пятниц на неделе, как, впрочем, было и у покойного Ландсберга. Что будем делать, если этот флюгер развернется?
– Не думаю, что он на это решится, – покачал головой командир «Бурана», – но исключать подобную вероятность не следует. Поэтому будем готовить корабли и…
– Что и?..
– Круговую оборону. Жандармы наверняка имеют информаторов среди местного персонала и не только… Пусть знают, что мы готовы к любой неприятности.
– На кого это ты намекаешь? – огрызнулся из своего угла Лиманский.
– Ни на кого, – скривил губы в усмешке Зимин. – Но заметь, никто кроме тебя это обвинение на себя не примерил.
Весь день рейдеры «наслаждались» потоками по большей части лживых обвинений в свой адрес, щедро изливавшихся из радиоприемников. Возникало полное ощущение, что на приватиров кто-то очень могущественный организованно спустил всех собак. Особо досталось самому Зимину, ему припомнили все, к тому же изрядно прибавив бредней. Что до Колычева, то после появления в утренних газетах фотографии с ним и погибшим адмиралом, у большинства не осталось и тени сомнений в виновности молодого пилота.
Зимина больше всего тревожило то, что Март пока так и не вышел на связь. Обыск в номере отеля подтвердил, что вещи все на месте, кроме меча. При этом свидетели в один голос утверждали, что в «Империале» Колычев был без гунто. Да и на фото в его руке был только пистолет.
Несмотря на уверенность Зимина в непричастности воспитанника к этому преступлению, общая атмосфера подозрительности захватила и его. И все же он безусловно знал одно, Март – не предатель. Если что и произошло, то по сугубо личным причинам. И конечно, он был готов помочь сыну лучшего друга в любом случае. Даже ценой полной потери репутации.
За следующие сутки он так толком и не прилег. Компанию ему составлял Беня, с ходу назначенный адвокатом Марта и на этом основании бесцеремонно совавший свой длинный нос в ход официального расследования.
Под утро они все еще сидели в комнате управляющего «Одессы», поглощая очередную порцию двойного крепчайшего эспрессо, когда в который уже раз зазвонил телефон. Трубку как обычно взял хозяин кабинета.
– У аппарата, – угрюмо буркнул он в динамик, но после услышанного явно приободрился. – Что? Да ладно! Спасибо, с меня причитается.
– Неужели хорошие новости? – заинтересовался Зимин, впрочем, без
