В ответ раздался только знакомый издевательский смех.
Со злобы Конан рубанул мечом по высокому инкрустированному ларцу. Дорогая мебель жалобно затрещала, полированную поверхность пересекла длинная трещина.
Вновь раскаты хохота. И вновь ни одного слова. В коридоре было достаточно света — хотя ни одного факела Конан так и не увидел. Без окон, проход напоминал внутренности какого-то исполинского зверя. Ана нерешительно потопталась на месте, потом свернула влево. Конан и Хашдад двинулись за ней.
Им по-прежнему никто не препятствовал. Можно искрошить в щепки всю обстановку, можно устроить пожар — невидимые хозяева будут только смеяться над твоими детскими попытками избегнуть приуготовленной тебе судьбы.
Шли молча. Гнев у Конана начал постепенно затихать: Северянин вновь смог прислушаться к своим чувствам и они-то, эти чувства, с неожиданной настойчивостью стали вызывать перед его глазами образ скрытого глубоко под землей Сердца. Сердца этого замка, Сердца, полного гнилой, но огромной мощи, которой, точно вампиры кровью, и питались многочисленные хозяева Ордена Ночных Клинков.
Конан даже приостановился. Видение было настолько ярким, настолько живым и реальным, что он едва не замахнулся мечом — громадный кровавый мешок, опутанный паутиной алых и синих жил, пульсировал у него прямо перед глазами.
— Ана! — однако девушка-оборотень уже сама поворачивалась к Конану.
— Да… я тоже вижу. Сердце… только вместо крови гной и яд… Нужно разрубить его — и тогда падет весь орден…
— А ты уверена, что это не наваждение, насланное самими же Ночными Клинками? Быть может, они просто хотят заманить нас в ловушку?
Вместо ответа леопард повернул морду к недоуменно взиравшему на них Хашдаду.
— Тебе что-нибудь чудится? — в упор спросила кузнеца Ана.
— Мне? Чудится? Да с чего ты взяла? — удивился Хашдад, — Вот. Если бы это была работа Ночных Клинков, мы бы все почувствовали одинаковое. А так… это кто-то пытается достучаться до нас, Конан. Я слышу этот зов, потому что была сотворена в этих стенах… А ты слышишь, потому что в тебе еще живы древние чувства твоего народа…
Образ Сердца не исчезал. Он подернулся было рябью, словно по воде забарабанили капли дождя — однако не исчез. Вокруг него начало разворачиваться нечто вроде схемы — ведущие вниз лестницы, спуски, переходы, мосты над бездонными подземными реками, отряды стражников — и людей, и зверей на перекрестках… Словно чья-то могучая воля указывала им путь в самые глубины земли, к корням силы ордена Ночных Клинков.
— Нас зовет кто-то! — с отчаянием выкрикнула Ана. — Зовет… я должна идти…
— Нет! — Конан обхватил леопарда за мощную шею. — Это западня! Тебя заманивают!
Видение внезапно взорвалось изнутри. Сердце исчезло в огненном вихре, и зазвучала странная мелодия, дикая, древняя, — и наполненная таким нечеловеческим отчаянием, что Конану стало не по себе. Неужели и это — морок искусных чародеев? Он не хотел верить в это… Но ничего другого на ум ему не приходило.
Ана, казалось, сейчас потеряет рассудок. Ее неудержимо тянуло туда, вниз, к пылающему сердцу. А что если это капкан? С этими всемогущими магами ухо надо держать востро. Иначе они тебя быстро… за решетку и в зверинец. Да еще и крокодилью пасть приделают.
— Чего вы беситесь? — недоумевал Хашдад. — Мало ли что кому привидится. Мне вот, например, ничего не видится. Так что ж теперь мне делать?
Конан не ответил. Бесконечный коридор уходил вдаль. Идти по нему можно было долго, очень долго — но что бы это дало?
Видение меж тем потускнело. Но потускнело не просто так. Казалось, кто-то громадной метлой хочет смести прочь все его лохмотья — в то время как изображение отчаянно сопротивляется.
И тут Конан решился. Судя по всему, у них впервые появился выбор — либо идти дальше по коридору, либо попытаться прорваться в подземелья. Посмотрим, что скажут здешние хозяева!
— Идем вниз, Ана, — негромко сказал киммериец оборотню. Леопард стрелой сорвался с места, ринувшись к ничем не примечательной двери шагах в двадцати от них.
— Лестница вниз начинается здесь, — услышал северянин лихорадочный шепот зверя.
И тут же начались неприятности. Дверь оказалась заперта, и стоило Конану со всей силы всадить в нее меч, как из разруба брызнул искрящийся поток пламени — вход охраняло заклинание.
— Кром! — взревел киммериец. — Опять эти проклятые шутки!
В ярости он ткнул в дверь эфесом, Раздался тяжкий скрежет, словно неведомая сила выдирала из камня намертво врезанные в него железные петли. Сноп искр исчез; дверь окуталась удушливым серым дымом. Чихая и кашляя, люди поспешно отскочили; Ана смешно трясла головой и отфыркивалась.
Однако серебряный шар сделал свое дело. Охранявшее дверь чародейство было разрушено. Створки превратились в жалкую груду обгорелых досок.
За порогом и впрямь оказалась лестница, ведущая вниз. Грубые каменные ступени, сильно стертые тысячами и тысячами ног, отполированные бесчисленными касавшимися их руками. Света здесь уже не было.
Оттуда, из глубины, сплошным потоком шел жаркий и сухой воздух, словно там, в неведомых подземельях, вовсю пылали громадные кузнечные горны.
Воздух замерцал. Тусклое серебристое свечение разливалось перед ними; идти стало трудно — они словно бы брели по грудь в вязкой глине. И все же путь им пока ничего не преграждало — ни падающих с потолка решеток, ни смыкающихся каменных губ-давителей… Обычные защитные устройства, коими изобиловал любой хайборийский замок, здесь отсутствовали. Может, потому, что этой лестницей ходили только свои?..
Или же Конан сейчас шел именно туда, куда хотели. Ночные Клинки.
* * *
Лиджена безостановочно шла на юг. Заклятие Пелия поддерживало в ней силы, девушка не нуждалась ни во сне, ни в еде, ни в питье. Раскаленная пустыня была ей нипочем. Влажные леса, по колено утопавшие в застойных теплых болотах, кишащих отравными гадами — тоже. Она брела и брела, проваливаясь то по пояс, то по самую грудь, скользкие водные твари ордами бросались к ней, однако, нечувствительная к яду, Лиджена просто рвала в кровавые клочья длинные извивающиеся тела, швыряла их прочь — пожива для пожирателей падали — и шла дальше.
Она одолела леса. Вложенное разумом мага знание помогло девушке отыскать дорогу к цитадели Ночных Клинков. Взметнувшиеся перед ней розовые башни означали для Лиджены только одно — она сможет наконец найти Конана, и ее служба окончится.
Она шла по дороге, ровным и быстрым шагом, обгоняя неспешно тащившиеся повозки, запряженные волами. Чернокожие погонщики с изумлением и страхом взирали ей вслед — но, чувствуя Печать своих жестоких хозяев, не дерзнули ни заговорить с путницей ни, тем более, заступить ей дорогу. Кое-кто раболепно кланялся ей — она не отвечала, не поворачивала головы, что лишь усиливало общий ужас. Слух о том, что идет Белая Дева, полетел по лесным деревенькам, где обитали многочисленные данники Ордена…
