не выбросила на помойку истории... Вдруг моё мнение хоть что-то да значит ещё? Сейчас я больше всего па свете хочу, чтобы все эти замороченные сталкеры проснулись и чтобы мы отсюда выбрались! Эта Зона кончается, к сожалению, и лучше бы нам всем из неё успеть убраться подобру-поздорову, не то...
3
На речной берег она приползла. Ноги совсем не держали. Хотелось застыть и не шевелиться, закрыть глаза и больше не подымать веки, чтобы не видеть рушащееся мироздание. Но она не могла себе позволить сдаться, признать поражение... и пока жива, пока в сознании, до последней мысли будет держать портал открытым, даже если это уже не имеет смысла.
Ползя к реке, женщина видела просыпающихся, избавляющихся от иллюзий подопечных. Они оглядывались по сторонам, в ужасе нечленораздельно восклицали, некоторые вскрикивали. В этих звуках слышался один вопрос: «Куда я попал?!» Каждый человек пробуждался в неведомом, резко отличном от привычной среды обитания пространстве, так что совсем не удивительно для первой минуты яви. Это уже во вторую минуту появятся другие вопросы. Ещё и как появятся! Но ей уже будет не до ответов наверняка.
Сад горел. Первыми трансформировались в пепелище обычные деревья и кусты, и от них уже не осталось даже воспоминаний.
Чёрные лепестки летали повсюду. Чёрные круги под сгорающими Древосилами разрастались, начинали смыкаться между собой. Защитная трава жухла, расползались голые проплешины. Проглядывала иссушенная земля. Она трескалась, из змеящихся трещин сочилась болотная жижа, валили клубы удушливого чада, с шипением вырывались красные, белые и синие языки пламени, и всё это яростное буйство сверху припорашивал чёрный снег лепестков...
Больше всего в жизни она хотела упорядочить хаос, с самого рождения творившийся в ней. Мечты хаоса, желания хаоса превратить в стройный, красивый внутренний мир. И вот хаос возвращался рикошетом, поражая и разум, и душу, сметая и стирая материальные воплощения, те, что она успела создать.
Девиз «Остановись, мгновенье!» уже не реял на её растоптанном знамени. Время сдвинулось и понеслось галопом, устремляясь в будущее. Всё такое же неизвестное и всё такое же негостеприимное. В котором ей, такой, места не нашлось.
Сознание угасало. Перед глазами плыли тёмные пятна. Словно зримое отображение множащихся провалов в памяти. Подсознание ещё что-то творило, отчаянно пыталось продлевать жизненные процессы, но эти попытки уже были ничем иным, как конвульсиями агонии.
Память истаивала прямо на глазах. Возвращалась темнота, наполнявшая её всю жизнь до того момента, в который она осознала себя человеком и даже решила, что видит свет в конце тоннеля. Увы, это были всего лишь огни приближающего поезда в ад...
Тонкий человеческий силуэт, кажется, женский, появился в поле зрения, вырос, увеличился в размерах, закрыл собою небо — человек наклонился над телом-аватаром. Предсмертная галлюцинация или кто-то из бывших подопечных, пробудившихся и невольно брошенных на произвол нормальности...
Вот какая она, смерть, отстранённо подумала женщина, замирая на берегу ошалевшей, вздыбившей волны чуть ли не до неба реки, куда всё-таки сумела доползти, расплатившись последней каплей жизненной энергии. В эту секунду ты есть, а в ту — тебя уже нет. Исчезнет память — исчезнешь ты.
Но какое-то из твоих желаний будет последним. Самым последним. Арьергардом всей уходящей жизни. Вот оно.
Повернуть ключ в замке люка аварийного выхода, и...
Глава двадцать восьмая. Game Save 1
Не то чтобы я смирился с тем, что умер, но почему-то лежал в этой темноте абсолютно спокойно и даже не пытался пошевелиться. Пустота. Ни тепло, ни холодно, нет ни единого звука или какого-то другого фактора раздражения извне. Только я, темнота и тишина. Уютно. Такое странное умиротворение и предательское спокойствие... Видимо, сказалась нечеловеческая усталость. Стоп! Я оцениваю своё состояние, мыслю, а значит, я...
— Колян! Очнись, Колян, ты живой?!
Кто-то орал и отчаянно меня тряс, вцепившись пальцами в мой разгруз... мой разгруз?!
Я ещё не открыл глаза, но уже точно знал, что на мне дешёвенький chest rig* в оливе, забитый магазинами под «калаш». Также я знал, что на карабинных креплениях жилета висят две РГДхи, а в отделении для карты примостились три последних письма от Светланы. Но я же не пользуюсь стандартными раз-грузами!
* Chest rig (англ.) — «разгрузочный» жилет определённого типа (дословно — «грудная клетка-пояс»). В разговорном варианте больше известен как «лифчик». Олива — цвет «разгрузки».
И кто такая эта Светлана?!
И самое смешное заключалось в том, что я знал ответ на этот вопрос. Света — моя жена, месяц назад умершая от рака. Собственно, ради любимой я и отправился в Зону на поиски артефакта, который смог бы её исцелить. А сейчас, опоздав с изысканиями, я в паре с Тимохой шёл к Монолиту, шёл со своим единственным заветным желанием... Желанием? Охре-неть!!! Последнее, что я помню, а точнее, помнит Колян, — нас накрыл выброс.
Я открыл глаза. По ним тут же ударил яркий дневной свет, я прищурился и прикрыл ладонью стёкла противогаза. Сверху нависал напарник в таком же потёртом противогазе, как и мой «ГП-седьмой».
Фух-х! Ну, ёлки-моталки, напугал ты меня. — Тимоха отпустил мой жилет, помог подняться и неуверенно протянул мне мой же «калаш». — Подумал, что он тебе уже... э-э... не того-этого. Как я из грота вылез, вижу, ты в канаве растянулся. Не добежал ты, Колян, с гулькин нос до норы. Пульс у тебя нащупал, а пинать стал, гляжу, ты как овощ. Решил, что кирдык тебе. Уже даже хотел пристрелить из жалости. Ну, сам понимаешь, мозги выжгло, думаю, и в зомбаки тебе дорога прямая. А друга от такой участи избавить — самое оно...
Ай, мля! Что за... — Я схватился руками за голову, которая неожиданно взорвалась острой и нестерпимой болью.
Сядь-сядь, посиди. — Напарник заботливо дотянул меня до ближайшего валуна и усадил на него. — А хрена ты хотел? Тебя, брат, выбросом накрыло! Не знаю, какую божественную задницу ты зацеловал прежде, чтобы тебе сейчас так повезло. Мало что выжил, так вроде ещё и при уме остался. Ведь остался же?
А сам-то как думаешь? М-м-м. — Я стянул противогаз и кончиками пальцев помассировал виски. — Такое ощущение, Тимоха, что мне в черепушку влили поллитра кетчупа с острым перцем. Не ты ли, засранец, постарался, когда я в отключке был?
— Гы, шутишь, значит, всё в поряде. — Напарник окончательно успокоился и убрал палец с триггера своего «винтореза». — А вот противогаз-то на рожу натяни. После выброса пылюки радиоактивной подняло — мрак. Оно тебе надо, рентгены-хрены глотать? На вот, лучше этого хлебни, трохи попустит.
