Север вынул из поясной сумки оставшуюся веревку и принялся быстро наматывать ее на локоть.
— Сто,— сообщил он, закончив подсчет.
— Четыреста локтей,— задумчиво заметила девушка.
— Глубоко,— подтвердил Север.— Так что приготовься — выбираться придется тем же путем.
— Ты сомневаешься в моих силах?! — воскликнула она.
— Конечно, нет! — поспешил успокоить ее Вожак.— Но это действительно тяжело.
Он обнял девушку за плечи, и та сразу успокоилась.
— Пойдем-ка поближе к замку. Может, что интересное увидим,— предложил он.
«Интересное» они увидели, едва миновали расщелину в горе, по которой спустились на карниз с вершины плато.
— Похоже на дверь,— задумчиво заметил Север.
— Могу тебя порадовать,— съехидничала красавица.— Это она и есть. Может, постучать?
Она шагнула вперед, но Север остановил ее за руку, словно опасался, что она и впрямь способна сделать это.
— Перестань болтать глупости. На рисунке-то никакой двери и в помине нет,
— Я помню.
— Похоже, она появилась недавно.
Север принялся рассматривать находку. Тяжелая бронзовая плита, утыканная крупными заклепками, загораживала, похоже, действительно недавно пробитый ход внутрь крепости. Время еще не успело оставить на ней следов, и даже поднимавшаяся со дна ущелья водяная пыль не имела над ней власти — дверь сверкала, словно золотая.
— Но зачем? — задумчиво прошептал Север.
— Зачем, не знаю,— откликнулась его спутница,— но в том, что мы через нее в замок не попадем, уверена. Она отпирается только изнутри.
— Не нравится мне это…
— Нравится, не нравится — ничего тут не поделаешь,— рассудительно заметила рыжеволосая воительница.— Если нельзя через нее попасть внутрь, может, мы через нее выберемся наружу?
— Хорошо, если так,— с сомнением ответил Север, и они пошли дальше.
Передвигаться пришлось гораздо осторожнее, потому что таких огромных, как в дальнем конце, глыб камня здесь уже не встречалось, а сам карниз и, стало быть, все, что находилось на нем, прекрасно просматривалось с опущенного моста. Конечно, вряд ли стражники станут пялиться на осточертевшую им каменную полку, но рисковать понапрасну не стоило.
Они опять пошли вперед, но теперь уже перебираясь от валуна к валуну, и вскоре приблизились к тому месту, что на рисунке называли козырьком или крышей. Вблизи она — как, впрочем, и все остальное — выглядела совсем иначе. Огромное поле с покатыми краями, сплошь усыпанное крупными валунами, возвышалось всего в десятке локтей над их головами.
— Если этими камушками зембабвийцы пытались проломить крышу, то я удивляюсь, почему им это не удалось,— сказала Соня.
Север посмотрел на каменную россыпь. Самый маленький из валунов едва доставал ему до колена, зато самый большой доходил до плеча.
— Я думаю, что зембабвийцы изумились не меньше твоего. Похоже, чтобы пробить этот купол, нужно что-то покрупнее.
— Покрупнее! — фыркнула Соня и замолчала.
— Давай-ка понаблюдаем за воротами,— предложил Север.— Посмотрим, сколько там стражи, а то, не ровен час, придется уходить через мост.
Они нашли укромное местечко между камнями и пролежали почти до полудня, но никого, кроме десятка развалившихся на солнце стражников, так и не увидели. Север поначалу заинтересовался их вооружением, но оно не отличалось разнообразием: не слишком тяжелые топоры, которые при случае можно метнуть, деревянные, оббитые медью щиты да кожаные нагрудные панцири.
— Страшное и коварное оружие в умелых руках,—поделился он впечатлениями с Соней.
— Ну, для этого нужно уметь им пользоваться,— пожав плечами, ответила воительница,— а эти вояки — вряд ли большие мастера. Ручаюсь, что и кинжальчики, что висят у них на поясах, идут в ход в основном за обеденным столом… Ну, если, конечно, они едят за столом,— помявшись, добавила девушка.— Ничего мы тут больше не высмотрим,— заключила она, вставая.
— Наверное, да,— согласился Север.
Они совсем уже собрались уходить, когда среди стражников, развалившихся, словно ящерицы, на камнях, началась легкая паника. Ни с того ни с сего они повскакивали на ноги, показывая неожиданное проворство и завидную выправку. Все десять верзил выстроились по краям моста, прижав к груди топоры.
Стук копыт они так и не услышали (шум водопада заглушал любые звуки), но через мгновение из чрева ущелья выехал отряд из трех десятков всадников, облаченных в стальные доспехи и вооруженных мечами, щитами и копьями. По сравнению с ними стражники выглядели мужланами, и не годились им в подметки. «Не торопись с выводами,— сказал себе Север,— впечатление может оказаться обманчивым».
Предводитель же отряда выглядел более чем странно. Огромный, как слон, в гигантских ручищах он держал поводья, а похожие на колонны ноги закрывали чуть ли не половину туловища коня. Пузо напоминало пивную бочку, наголо бритая голова покоилась на многослойной жировой подушке, которая заменяла ему шею. Тело гиганта, несмотря на жару, прикрывала полноразмерная кольчуга, и Соне едва не сделалось дурно, когда она попыталась представить, сколько та может весить.
А конь этого чудовища!..
Никогда прежде Соня не видела ничего подобного. Он почти вдвое превосходил размерами нормального скакуна и во всех отношениях был достоин своего хозяина.
Наверное, оба наблюдателя одновременно подумали об одном и том же, потому что на вопрос Сони, не занимаются ли и на юге «усовершенствованием» животных, Север коротко ответил:
— Похоже.— И, подумав, добавил: — И не только животных.
И Соня сразу поняла, что он говорит о человекообразном монстре.
— Ты думаешь? — спросила она задумчиво.
— Я много где побывал, милая,— шепотом ответил Север,— я много чего повидал,— продолжал он,— но никого даже отдаленно походившего на этого человека мне видеть не приходилось.
— Я даже представить не могу, что кто-то решился так изуродовать себя.— Соня с сомнением покачала головой.— Думаю, ты ошибаешься. Это просто какое-то уродство.
— Хорошо бы, если так.
— О чем ты?
— Я видел людей, обладавших ненасытным аппетитом, разжиревших настолько, что они не могли передвигаться без посторонней помощи. Одного такого вендийца даже переносили с места на место на огромном специально изготовленном бронзовом подносе. И к пиршественному столу,— делился воспоминаниями Север,— и в ванну, и в спальню. Так он и жил, перебираясь из постели на поднос утром и с подноса в постель вечером. Точнее, его переносили.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Весил тот обжора примерно столько же. Да и внешне не очень отличался.
