Кровавые Земли - Стейси Мэри Браун

Визг шин раздался неподалеку от башни, куда направлялся Иштван вместе с Саймоном. В тот момент, когда они сядут в машину, у меня не останется ни единого шанса забрать племянника.

– Нет! – взревел я, подпитываемый яростью. Мои ботинки тяжело стучали по земле.

Хлопнула дверь, завизжали шины, и сквозь деревья я увидел внедорожник, который набирал скорость. За рулем сидел Трекер, на пассажирском сиденье – Иштван, а сзади едва различались фигуры Елены и Иваненко.

От паники мои мышцы скрутило, а энергия иссякла. Тот гул, которым сопровождалась связь с Ковач, пропал. Я чувствовал, как все внутри меня сгорает дотла, боль почти парализует, но я не мог остановиться. Не мог потерять Саймона.

– Саймон! – выкрикнул я, ускоряя шаг. Пот струился по моему лицу.

Сопение заставило меня резко остановиться.

– Дядя Уорик? – Саймон вышел из леса, кровь пропитала его футболку. Черты его лица исказились, когда он подбежал ко мне.

Упав на колени, я обхватил его руками и прижал к себе крошечное тело, чувствуя облегчение.

Он был в безопасности. И я больше никогда не позволю кому бы то ни было причинить ему боль.

Я обнимал его так крепко, не желая отпускать.

– Я хочу к маме. – Он шмыгнул носом.

– Хорошо, большой мальчик. – Я еще раз сжал его и глубоко вздохнул. – Пойдем, найдем ее.

Я встал, поднял малыша на руки, и его голова упала мне на плечо.

Внезапно боль опалила мою грудь. Я застонал и рухнул на землю, повалив нас обоих на землю.

– Дядя Уорик? – Голос Саймона звучал испуганно.

Я стиснул зубы от раздирающей боли.

Я и раньше чувствовал, как наша связь сгорает, знал, каково это, когда она использует мою энергию.

Но сейчас все было иначе.

Всепоглощающе. Опустошающее. Как будто краски мира вырвали из меня.

Я взревел.

– Дядя Уорик! – кричал Саймон. – Что не так?

Задыхаясь, я задвинул боль подальше, поднялся и взял ребенка за руку. Как только мы вышли на опушку леса, я посмотрел на то место, где оставил ее.

Пропала.

Паника охватила меня, и я крепче сжал руку Саймона, потянув его за собой.

– Ковач? – прохрипел я. Я все сильнее и больше чувствовал, что что-то не так, пока рассматривал море мертвых тел на земле.

– Мама! – Саймон вырвался из моей хватки и побежал к моей сестре. Ее шок сменился слезами, когда она подхватила сына на руки и прижала его к себе с любовью и облегчением. Зандер и Микель стояли неподалеку.

– Уорик! – Голос Эш донесся до меня, когда он побежал ко мне. Скорпион тоже устремился в мою сторону. Но мой взгляд зацепился за тело Тэда. Меня сковал ужас. Тэдган был мертв.

Она смогла убить самого старейшего и самого могущественного из ныне живущих друидов.

Боˆльшая часть мертвецов на земле – тоже ее рук дело. Я чувствовал фирменный стиль, ощущал запах ее магии, словно был настроен только на нее.

– Черт, принцесса, что ты наделала? – пробормотал я и потянулся к ней, но ничего не произошло. – Ковач! – прокричал я, и мой крик отразился от неба, проскакивая сквозь деревья, словно гнался за ней. Связь была выжжена, осталась лишь пропасть, в которой вечно звучало эхо. Я не чувствовал даже привычного жужжания между нами, в сердце засела тревога, а темнота утаскивала меня вниз, к основным инстинктам.

Убивать. Мстить. Уничтожать.

– Где она? – В голосе Скорпиона звучал ужас; он тоже чувствовал это, но не так сильно, как я. Я знал это каждой клеточкой своего существа.

– Ушла. – Я смотрел в лес, на солнце, опускавшееся за горизонт, понимая, что она где-то там, удаляется все дальше и дальше от меня с каждой секундой.

– Будь осторожна, принцесса, – пробормотал про себя. – Я иду за тобой.

Если она думала, что может убежать и спрятаться от меня, то она ошибалась.

Я охотился и выслеживал свою добычу.

Я был угрозой, опасностью.

Волком…

Спасибо всем моим читателям. Ваше мнение действительно важно для меня, оно помогает другим решить, хотят ли они купить мою книгу. Если вам понравилась книга, оставьте отзыв на том сайте, где вы ее купили. Это очень много значит. Спасибо.

В качестве благодарности всем, кто полюбил моих закадычных друзей – тем, кто просил написать о них побольше! Поприветствуйте: Сприг, Кэл, Симмонс, Гриммель, Опи и Битзи в специальной праздничной сказке!

– Приветствую всех на кастинге «Рождественская песнь в прозе»! [21] – Опи вышел на сцену в своем самом лучшем наряде из всех когда-либо созданных. С плеч ниспадала красная бархатная накидка, отделанная ватными шариками, а длинная юбка была создана из еловых иголок, тщательно нанизанных друг на друга, которые шелестели при каждом движении. Верх был сшит из омелы и мишуры. (Он бы никогда не признался, что у него все безумно чесалось. Но такова была плата за моду.) Темно-красные лепестки пуансеттии висели на его шее, как воротник древнейшей королевы, а голову венчали листья остролиста. Позади него на мешке Санты сидела Битзи с мигающей звездой на голове, напоминая рождественскую елку, и в уменьшенной версии накидки Опи, струившейся вниз.

Опи остановился перед крошечной обезьянкой по имени Сприг, двумя пикси – Кэлом и Симмонс – и вороном Гриммель.

– Спасибо всем, что пришли.

– Не по своей воле. – Ворон каркнул. Он совершенно не рад был находиться здесь. – Очень тусклый свет.

Писк! Битзи послала ворона.

– Да, магические грибы пошли бы на пользу. Из него мог бы получится хороший Скрудж. – Опи прочистил горло. – Ладно, давайте начинать. – Он поднял планшет и провел по нему пальцем. – Сприг… я не могу выговорить остальное… здесь? – Опи посмотрел на обезьяну, на шее которой висело нижнее белье, а в лапах она держала плюшевую козу.

– Меня зовут Спригган-Галчобхар. Но друзья зовут Сприг. – Он крепче прижал игрушку к себе, тараторя, как мчащийся вперед поезд. – У Пэм есть другие клички для меня, например, медок, бисквитик, пирожочек, медовый мишка – хотя эта мне не нравится. И вообще медведи меня раздражают. О, еще она называет меня медовой сливой, медовой палочкой… ох, кажется, я проголодался. Нас покормят? Уже время завтрака. Люблю медовые блинчики Изели. Мы получим их?

– Сейчас ночь, – ответил Опи.

– О, замечательно. Блинчики на ужин. И чуррос на десерт. И чипсы из манго в медовой глазури, чтобы продержаться. Никаких бананов… я их ненавижу. Меня бесит, что люди считают, что раз я обезьяна, то