— Думаю, что, скорее всего, я продам тебя в деревне самому небогатому крестьянину, — возразил похитивший меня человек.
При одном воспоминании о крестьянах с их длинными розгами и злобным выражением на лицах я почувствовала, как меня прошибло холодным потом. Я знала, что эти люди заставляют своих невольниц работать наравне с домашним скотом, запрягая в плуг девушек вместе с босками, когда им нужно вспахать землю. На ночь невольниц, как правило, приковывали цепями в хлеву или каких-нибудь грязных сараях.
— Я могу принести вам много денег, — жалобно пробормотала я. — Пожалуйста, продайте меня в Аре!
— Я поступлю с тобой так, как сочту нужным, — отрезал воин.
— Да, хозяин, — прошептала я.
Он окинул меня холодным взглядом.
— А почему вы не купили меня у Тарго? — не удержалась я.
— Я не покупаю женщин, — ответил похитивший меня человек.
— Почему? Ведь вы же работорговец!
— Нет.
— Но Тарго сказал, что вы — Сорон из Ара, работорговец!
— Сорона из Ара не существует.
Меня начал охватывать леденящий сердце ужас.
— Кто же вы? — замирая от страха, спросила я.
— Я — Раcк Рариус, гражданин Трева, — ответил мой похититель. — Я воин, а не работорговец!
14. УЧАСТЬ РАБЫНИ — СЛУЖИТЬ ПОВЕЛИТЕЛЮ
Шел второй день моего пребывания в военном лагере Раска из Трева, разбитом в ложбине между поросшими густым лесом холмами, в укромном месте, вдалеке от людских глаз.
Едва лишь накануне наш тарн, хлопая крыльями, опустился на поляну среди окруженных высоким частоколом палаток, как отовсюду раздались громкие приветственные крики.
Я догадалась, что люди Раска из Трева относятся к своему предводителю с большой теплотой и привязанностью.
Среди окруживших нас воинов я заметила нескольких девушек в железных ошейниках и коротких туниках из репсовой материи. Они тоже казались обрадованными. Глаза у них сияли.
Раск со смехом поднял руки над головой, отвечая на раздающиеся со всех сторон приветствия. Легкий ветерок донес откуда-то запах жареного боска. Приближалось время ужина.
Раcк развязал мне ноги и выдернул из кольца на седяе ремень, стягивавший мне запястья, однако руки мне развязывать не стал. После этого он без малейших усилий поднял меня на руки и опустил на землю рядом с тарном. Он не швырнул меня, как вещь, не пнул ногой и не заставил опуститься перед ним на колени, но я все равно не осмеливалась поднять на него глаза.
— Хорошенькая штучка, — раздался рядом женский голос.
Я не удержалась и посмотрела на его обладательницу. Она оказалась невероятно красива. На ней было легкое белое платье, оставлявшее открытыми ее шею и плечи. Я заметила также у этой женщины узкий металлический ошейник. Ее одежда разительно отличалась от коротких грубых туник других невольниц, и я догадалась, что она — старшая в лагере над женщинами и что мне с остальными девушками следует ей подчиняться. Нет ничего удивительного в том, что почти везде, где есть несколько невольниц, или, как их называют на Горе, кейджер, над ними, как правило, назначают старшую женщину — кейджерону. Мужчины вовсе не желают утруждать себя указаниями по поводу наших повседневных обязанностей; они лишь хотят, чтобы все было сделано точно и в срок.
Как я их ненавидела — и за все, что они мне сделали, и за то, что они вообще есть на свете!
— На колени! — приказала кейджерона. Я послушно опустилась на колени в позе рабыни для наслаждений.
По рядам мужчин пробежал ропот одобрения.
— Я вижу, она прошла обучение, — заметила женщина.
Я залилась краской стыда. Я ненавидела этих собравшихся вокруг меня мужчин, но мое прошедшее сложную тренировку тело непроизвольно двигалось таким образом, чтобы лицезрение его доставляло мужчинам удовольствие.
— Она рабыня для наслаждений, притом весьма посредственная, — объявил Раcк. — Ее зовут Эли-нор. Она хитрая, лицемерная девчонка, лгунья и воровка.
Такая рекомендация была мне, конечно, не на пользу.
Кейджерона взяла меня за подбородок и приподняла мне голову.
— У нее проколоты уши, — фыркнула она, всем своим видом выражая глубочайшее презрение.
Мужчины рассмеялись. Их смех был мне безразличен. Меня пугало другое: я догадалась, что мои проколотые уши, по обычаю, разрешают для них большую свободу в обращении со мной.
— Мужчины такие животные, — не понятно, с укоризной или с одобрением произнесла кейджерона.
Раcк из Трева запрокинул свою гривастую, как у ларла, голову и громко расхохотался.
— А ты, Раcк Красавчик, самое большое животное! — заметила женщина.
Я поразилась ее дерзости. Неужели ее не накажут плетьми?
Раcк, однако, не выразил никакого неудовольствия. Наоборот, он снова громко расхохотался и даже смахнул рукой выступившие из глаз слезы.
Женщина обернулась ко мне.
— Так, значит, ты, моя милая, — лгунья и воровка, — произнесла она с нескрываемым сарказмом.
Я поспешно опустила голову. Я не в силах была смотреть ей в глаза.
— Смотри на меня! — приказала женщина.
Я испуганно подняла голову и взглянула ей в лицо.
— В этом лагере ты также собираешься заниматься воровством и кого-то обманывать? — поинтересовалась она.
Я отчаянно замотала головой.
Мужчины рассмеялись.
— Если ты только попытаешься это сделать, тебя накажут, — пообещала кейджерона. — И уверяю тебя, наказание будет суровым!
— Тебя изобьют розгами и поместят в ящик для провинившихся невольниц! — подхватила одна из стоящих поблизости девушек.
В чем бы ни заключалось это наказание, желания проверить его на себе у меня не появилось.
— Нет, госпожа, — поспешила заверить я женщину, — я не буду ни лгать, ни воровать!
— Это хорошо, — кивнула она.
Я почувствовала некоторое облегчение.
— Она вся грязная, — поморщился Раcк. — Вымой ее и приведи в порядок.
— Вы наденете на нее свой ошейник? — поинтересовалась кейджерона.
Раcк помедлил с ответом и окинул меня оценивающим взглядом. Я вся сжалась и опустила голову.
— Да, — услышала я его ответ.
Он развернулся и вместе с остальными направился к центру лагерной стоянки.
— Пойдем со мной в палатку для женщин, — сказала старшая женщина.
Я вскочила на ноги и, со связанными за спиной руками, поспешила за ней.
***
Молодая невольница легким прикосновением пальцев помазала мне за ушами каким-то ароматическим веществом, очень похожим на туалетную воду.
Солнце уже поднялось. Шел второй день моего пребывания в лагере воина и разбойника Раска из Трева.
Сегодня на меня должны будут надеть его ошейник.
