шептала Аллия. — Прости! Я не хотела! И Дим! У тебя кровь черная! Боже! Она черная!
Я мгновенно сунул руку в сумку, а дальше еле сдерживаясь от ругани вытащил одну за другой и швырнул на траву все мои четыре бутылки ленди. Точнее уже из-под концентрата ленди, потому что тяжелый болт разнес все четыре. Так что они сохраняли подобие формы только из-за оплетки.
Я всегда опасался чего-то такого, но переливать мой живительный напиток в кожаные или даже железные фляжки не рисковал. Очень уж он ядреный. Но чтобы одним выстрелом… и все четыре бутылки!
В несколько емких и довольно грубых выражений я объяснил понуро смотрящей на меня арбалетчице, что она наделала, и завершил словами:
— Лучше бы ты в меня попала, балда криворукая! Я же добежать до поставщика никак не успею! И что мне теперь? Пить кровь ни из кого не хочется.
И тут монашка пользуясь тем, что я вытряхивая сумку повернулся к ней спиной, подошла сзади и обхватила меня, прошептав:
— Но ты же можешь получить энергию от меня! Как от других девушек! Вот и получи!
Я удивленно развернулся и тоже обнял уже скинувшую рубашку Аллию. Только спросил:
— А это не помешает твоему служению?
— Нет! Я лишила энергии самого правильного вампира в мире, мне и исправлять! Пресветлый поймет, что… Что лучше я нарушу обет, чем обреку тебя стать настоящим вампиром.
— А сама как? Хочешь? — продолжал настаивать я.
— Нет, конечно! — не моргнув глазом нагло соврала мне девушка.
Мы все-таки отошли немного в сторону. А то рядом с тремя трупами… Так себе романтика.
Возвращаться в обжитые места мы сподобились уже когда солнце клонилось к закату. Я вспомнил и навестил место, где обезвредил настоятеля, и нашел там только останки. Повертел головой, послушал, сделал десяток шагов и в ближайших кустах зарубил настолько обожравшегося вокина, что тот даже шевелился еле-еле. Да зарубил! Таким тварям нечего делать вне Проклятых земель.
— Куда ты пойдешь? — чуть позже спросил я довольно державшуюся за мой локоть Аллию.
— Не знаю, — пожала плечами девчонка. — С собой не зови. Ты далек от бога, а я буду служить ему всеми силами! Но больше никакого подчинения церкви или инквизиторам. Они торят себе дорогу в ад!
— А может тебя заинтересует служение в одном храме? — улыбнулся я, вспомнив Малые Островки.
— Да кто же мне даст? — разочаровано махнула рукой неудавшаяся инквизитор и монашка. — Такое было бы идеально, но там же чуть глотки себе не грызут за хлебные места. Никого, желающего служить по зову души, не подпустят.
— А вот и посмотрим! — хмыкнул я и принялся рассказывать про свое недавнее приключение.
Уже на половине рассказа Аллия решительно перебила меня, вытирая слезы от смеха, и скомандовала:
— Веди меня туда! Прямо сейчас!
— Не спеши! — усмехнулся я. — Прасенишна потерпит. Да. Она же в своем гробу капусту на зиму закладывать собиралась. Так что еще долго не сподобится.
Мы пошли все-таки к ближайшему городку, потому что Аллия просто горела желанием продолжить спасать меня от голодной вампирьей смерти. И из разговора я окончательно понял то, что впрочем и раньше знал. Девушка вовсе не была фанатичной верующей. И это понятно. Она же обученная воин-инквизитор в первую очередь. А в монастырь её сослали, потому что она задолбала своим энтузиазмом начальство.
Уже ввиду трактира Аллия не выдержала и хихикнув спросила:
— А что за девушки нарисовали тебе на спине послание всем последующим? И такое ужасное. Руки у них совсем кривые.
— Не важно, — хмыкнул я. — Потом отмоется. Надеюсь. Ты мне лучше расскажи, что знаешь про королевство, которое на северо-восток от земель амазонок.
— Значит там тебе послание оставили! — тут же сделала верный вывод девчонка. — А королевство… Называется Шаньшань. Они очень странные. У них касты, и перейти из одной в другую невозможно.
— Можно подумать у нас крестьянин может стать благородным, — возразил я.
— Но может стать воином или торговцем. Или в церковные ряды вступить. А у них можно быть очень богатым, но ни воином, ни жрецом не станешь, если им не родился. А еще и религия у них дурацкая. Верят в переселение душ.
— Да в общем знакомо, — пожал плечами я. — Еще по моему прежнему миру.
— А, ну да… Я же совсем забыла, — кивнула Аллия. — Это от вас и пошло. Так вот. У них каждый пятый житель из касты оборотней. Самая высшая у них. И они не те оборотни, которые живут в Салацком княжестве. Те люди, но на время боя обращаются в волков. А шаньшаньцы из высшей касты в первую очередь звери. Они живут в образе животных, хоть и разумных. И только на время оборачиваются в людей.
— Так вот почему они никого в свои города не пускают! — кивнул я. — Ну да. Если у них каждый пятый прохожий будет зверушкой. Непривычно для чужих.
— Даже половина, думаю, — хихикнула девушка. — Другие работают, а высшие только целыми днями слоняются без дела. У них же лапки. И вот… Еще насчет их религии. Они совсем долбанутые. Верят, что среди них живут дети их бога. Бог бесполый, но дети вполне обычные. Они выбирают двоих мальчиков или двоих девочек попеременно и назначают их детьми бога. Как прежние помрут от старости, так новых выбирают. Строго из оборотней и строго с одинаковой магией. Собственно по этому признаку и ищут среди оборотней парочку близкого возраста.
— Ого! — покачал головой я, уже поняв, что скрывали от меня лиса и кошка. — Неплохо!
— Не скажи. Для этих избранных ограничений куча. Никакой любви, никаких семей, одна учеба до полного взросления, а дальше просто сидеть на тронах по полдня. Так себе жизнь. В огромной золотой клетке. Но так-то да, шаньшаньцы на них молятся, причем в прямом смысле. В храмах жертвы приносят главному богу и отдельно его детям. Но поначалу очень строги к избранным. Чтобы те правильно росли.
Я даже не знал что и думать про этих двух оборотниц. И жалко их почему-то стало. Может и не самая плохая судьба их ждет, но все равно жалко.
Прежде чем направиться в Малые Озерки, мы еще сходили к жилищу Шустряка, где я купил
