Олимпия принюхалась.
— Я чую дым. Наверное, дом горит? Именно поэтому никого нет?
— Пожар нас не касается, — заявила Русалка. — Давайте же встретимся с нашим царственным супругом.
Недолго думая, Жемчужины в сопровождении неандертальцев вошли во дворец и взлетели по мраморной лестнице в Георгиевский зал. Стража у дверей отсутствовала, и зал был пуст. Горели без присмотра лампы. Тишина была столь абсолютной, что, казалось, звенела.
— Может, послать весточку, — нервно пробурчал Энкиду.
— Цыц! — рявкнула Русалка. — Воспользуемся зеркальными дверями.
Они толкнули створки, ведущие в восьмиугольный Владимирский зал, и резко остановились, ибо это помещение не пустовало. Потрепанные члены Княжеской Гвардии развалились в изящных резных креслах, курили сигары и сплевывали на паркет и на девственно-белые стены, которые успели сильно пострадать после столь непозволительного обращения. Двое гвардейцев устроились на полу и кидали кости.
— Прекратить скандальное поведение! — скомандовала Русалка. — Дворец не место для разгильдяйства! Наш царственный супруг будет в ярости, когда мы ему все расскажем.
Стража вытаращилась на них. Через несколько секунд все гвардейцы разом поднялись.
— Простите, что указываю на это, госпожа, — произнес предводитель, — но вам вообще не полагается здесь находиться. И тем более отдавать распоряжения.
Вперед выступил неандерталец.
— Меня зовут Энкиду. Это мои парни. — Он ткнул большим пальцем через плечо. — А твоего имени я что-то не уловил.
Человеко-медведь оскалился и рыкнул:
— Капитан Пипалук, Княжеская Гвардия.
— Ну, капитан Пипалук, по-моему, тебе надо обращаться с дамами почтительно. Они прибыли из самой Византии, чтобы выйти замуж за твоего начальника. Из-за них у тебя могут быть крупные неприятности.
Медведи-гвардейцы хрипло расхохотались.
— За князя? — выдохнул их предводитель. — Невозможно!
— Он ведь в Тереме, правильно? Вон за той дверью?
Капитан Пипалук напустил на себя серьезный вид и объяснил:
— Он был там, когда мы в последний раз его видели. Но мы не ходим в его покои, пока за нами не пошлют — и вы не пойдете.
Энкиду оскалился по-звериному.
— Тогда мы предпримем ответные меры, ребята.
Пока он говорил, неандертальцы и медведи-гвардейцы небрежно выстроились для битвы.
— Что ж, — вымолвил капитан Пипалук. — Историческая стычка. Генетические лаборатории Византии против российских. Старая культура против новой. Увядание против юности. Если вдуматься, вы даже одеты подходяще, эти ваши дурацкие костюмчики и шапочки… Полагаю, настал момент передачи эстафеты.
— Знаешь что? — процедил Энкиду. — Ты и вправду складно болтаешь. У меня нет ни малейших сомнений, что вы умнее нас. Может, и рефлексы у вас получше. И, наверное, вы даже сильнее. На свете и более странные вещи случались. Но все-таки у нас есть одно преимущество.
— И какое же?
Энкиду похрустел костяшками.
— Нас втрое больше, чем вас. Исходя из моего опыта, это значит, что мы победим.
Две группы с ревом бросились друг на друга, занеся кулаки.
— Мальчики! — воскликнула Этери. — Так нечестно!
— Но они неплохо смотрятся, — возразила Евфросинья. — Ведь мужчины всегда дерутся и затевают войны. Думаю, они просто пытаются произвести на нас впечатление.
— Ну, на меня они точно впечатления не производят, — фыркнула Евлогия.
— Сестрички, — заметила Русалка, — дорога в Теремной дворец открыта. Дорога свободна.
— Ой! — пискнула Нимфадора. — А можно?
— Удача любит смелых, — улыбнулась Русалка и зашагала прямо к двери. Прочие Жемчужины заспешили следом.
Раньше у Ани Пепсиколовой был дом. Вернуться туда было немыслимо, ибо это обрушило бы всю тяжесть мести Хортенко и подземных владык на ее родителей. В своей новой и кошмарной жизни она обзавелась множеством врагов, но не нажила друзей. Она спала в постоянно меняющейся цепочке дешевых квартир, где держала только самые утилитарные пожитки.
В Москве она могла укрыться лишь в одном месте — у Хортенко.
Его дом располагался за Садовым кольцом. Аня застыла на парадном крыльце и насчитала пять отдельных пожаров. Но сам особняк в отличие от остальных не пылал.
Что ж… это поправимо.
Теперь, когда в голове немного прояснилось, Пепсиколова почти поверила, что она уже не Баба Яга. А здесь возможны два варианта. Либо действие тяжелой передозировки наркотиков сходит на нет, либо она деградирует, теряя сверхъестественную силу и превращаясь в обычного обывателя. Аня вовсе не была уверена, какое толкование предпочла бы, имейся у нее выбор.
Но если она всего-навсего человек, ей надо полагаться исключительно на хитрость и коварство. Увы, до этих уловок ее отброшенное ведьмовское «я» никогда бы не снизошло. Пепсиколова переступила порог особняка, спокойно и неторопливо проследовала в картотеку. Карлики-саванты корпели над горами папок. Игорек выбирал отчет, пролистывал его, запоминая содержание и передавал Максиму, который делал то же самое. Затем доклад отправлялся в камин, и вскоре от него оставалась серая горстка пепла.
Увидев Пепсиколову, карлики без любопытства уставились на нее.
— Я собираюсь поджечь здание, — процедила Пепсиколова. — Ваш хозяин захочет быть в курсе. Отправляйтесь немедленно и сообщите ему.
Игорек и Максим подчинились.
Пепсиколова подхватила охапку документов и настольную лампу. Поднялась по лестнице на верхний этаж и подожгла занавески. Они полыхнули, и Аня отшатнулась. Дом сгорит дотла, пламя обязательно доберется до подвала, а она сделает то, что нужно.
Спустя некоторое время находившиеся на первом этаже почуяли дым. Наверх прибежал слуга с графином воды.
— Скажи своему хозяину, что Анна Александровна вернулась домой, — произнесла Пепсиколова. — У него много вещей, которыми он дорожит, поэтому, уверена, он захочет их спасти.
Ее собственные слова показались Ане мягкими и разумными. Но нечто в ее тоне или выражении лица заставили слугу круто развернуться и умчаться, расплескивая воду в такт длинным шагам. Потом она услышала, как снаружи бьют молотом в рельс.
Она спустилась в холл.
Распахнув парадные двери особняка настежь, Пепсиколова уронила на коврик одну-единственную папку. Отступив внутрь, она уронила вторую. Оставляя за собой след из папок, как из хлебных крошек, она направилась в подвальный кабинет Хортенко, где ее держали в клетке.
Именно там все и началось.
И там все закончится.
Толкнув дверь, она очутилась в комнате, которую знала слишком хорошо. Собаки в клетках принялись скакать, лаять и выть, отчаянно бросаясь на прутья. Они уже чуяли дым, наполнявший воздух привкусом безумия.
