– Понятно-понятно, – ехидно прищурился Миллстоун.
Потом они пошли танцевать, после пересели за стол к остальным и веселье многократно приумножилось. Тревога Шейлы исчезла, и она раскрепостилась. Если бы Миллстоун не знал её, то мог бы подумать, что она вполне простая, но он понимал, что это лишь иллюзия.
– Он вас там не сильно напрягает? – спросила Шейла Майлза, когда они остались за столом втроём.
– Нет, – улыбнулся офицер.
– По-твоему, я могу только напрягать? – вступил в разговор Джон.
– Конечно, нет. Но ты это любишь.
– А ты всегда любишь говорить приятные вещи.
– Расскажите, Майк, какое самое интересное дело у вас было совместно с Джонни? А то он совсем не говорит о своей работе.
– Ну, мы как-то гонялись за призраками, – немного подумав, сказал Майлз.
– И догнали?
– А ты как думаешь? – ответил за напарника Миллстоун.
– Ну, зная тебя, могу сказать, что да.
– Правильно.
Миллстоун предпочёл бы вообще не обсуждать с Шейлой подробности тех дел, где ему не нужна была её помощь. Хоть она и старалась это тщательно скрывать, но он знал, что она будет волноваться. Поэтому он свёл этот разговор в другое русло, а после появились остальные, и времени для вопросов не стало вообще. Потом, воспользовавшись моментом, они переместились в номер – тот же, что занимали и в прошлый раз. Сегодня, правда, Миллстоун был немного пьянее и веселее, чем неделю назад, но сам он это воспринимал исключительно как плюс.
Едва они перешагнули порог, как Шейла скинула с него пиджак и начала расстёгивать рубашку. Она и раньше бывала безудержной, но сегодня это было как-то особенно. Сначала он не придал этому должного значения, но потом, когда девушка, обычно быстро засыпавшая после секса, сама встала с кровати, он понял, что что-то действительно не так.
– Что-то случилось? – спросил он.
– Нет, – тихо ответила она, открывая сумочку в поисках сигарет.
– Ну конечно. Так я и поверил вам, мисс.
Миллстоун тоже поднялся с кровати и, достав сигареты, встал рядом с ней.
– Рассказывай, – холодно сказал он тоном, не терпящим возражений.
– Я боюсь, что с тобой что-то случится, когда ты отправишься в Пеллин. Ты ведь не сможешь оставаться в стороне.
– А я должен туда отправиться?
– Ты ведь уже был там.
– И?
– Просто, та информация, что я нашла, тоже ведёт туда.
– Это неплохо.
– Джонни, это ужасное место.
– Ричардс меня уже предупреждал. Правда, кроме этого сказать ему было нечего. Если ты можешь меня просветить, то смело говори. А так, всё это бездоказательно.
Шейла загасила сигарету в пепельнице и обняла Джона. Она провела рукой по его левому плечу, на котором красовалось три шрама от ожогов. Три жирные точки, образовывавшие равносторонний треугольник, и как будто смазанные наружу.
– Неужели тогда тебе было мало? Я понимаю, что ты сильный и можешь справиться, но ты должен знать, что не всё под силу тебе одному. Это дело может повернуться не так, как ты рассчитываешь.
– Я уже жалею, что ты узнала о том случае.
– Жаль, что ты сам ведёшь себя так, будто не знаешь. И это ведь не все следы, Джонни.
– Шейла, всё будет хорошо. Я, конечно, не знаю, что там за дело, но подозреваю, что стоящее. Точно скажу завтра.
– Джонни, просто не нужно. Пусть Пеллином занимаются военные.
– Это я тоже скажу после того, как ознакомлюсь с информацией. А сейчас хватит о работе, – Миллстоун заключил Шейлу в свои объятия и повлёк в сторону постели.
Утром он проснулся один, и, увидев на прикроватной тумбочке записку, разозлился, но потом, прочитав, немного успокоился. Шейла отправилась провести анализ пули и просила ждать её в том же кафе, где они завтракали в прошлый раз.
Джон встал с кровати, потянулся, выпил воды и закурил. День обещал быть интересным, но тревога Шейлы не давала ему покоя. Если уж она пыталась его отговорить, то там действительно происходят серьёзные дела.
Одевшись, он направился в кафе. Ждать пришлось недолго. Не успел Миллстоун опустошить первый стакан содовой, как к нему за столик подсела Шейла.
– Как прошло? – спросил он.
– И тебе доброе утро, – ответила девушка.
– Доброе утро. Как прошло?
– Отлично.
– Ну, так не томи.
– Вот.
Они сделали заказ, и после этого Шейла положила перед Джоном небольшой листок бумаги, на котором ровным машинописным шрифтом был напечатан результат анализа, подтверждённый соответствующим снимком. Миллстоун проглядел ровные строчки и задумался.
– Нестандартный сердечник из мягкого металла. С большой вероятностью можно утверждать, что это серебро, – вслух зачитал Джон.
– Я читала. Так откуда у тебя этот патрон?
– Отобрал у одной сладенькой торговки.
– Значит, используешь свои чары в служебных целях? – недоверчиво спросила Шейла.
– О, ты бы её видела. Там ни о каких чарах речь не шла. Просто хозяин моего жилья проявил неожиданную сноровку.
– Но почему ты так заинтересовался этой пулей?
– Она показалась мне очень необычной, но я не понимал, насколько. И кому же могла понадобиться такая игрушка. Как думаешь?
– Ну, если этот кто-то охотится на вампиров…
– Я тебя умоляю, Лейн, ты правда в это веришь? – рассмеялся Миллстоун.
– Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня называют по фамилии, – раздражённо сказала девушка.
– Жаль. Мне твоя фамилия нравится, поэтому иногда и не сдерживаюсь. И потом, сама ты меня по фамилии называешь смело.
– Она у тебя красивая.
– Ну-ну, – улыбнулся Джон, складывая лист заключения и пряча его во внутренний карман пиджака, – патрон, кстати, тоже верни. Вдруг встречу одного из твоих вампиров.
– Ты спросил моё мнение, я ответила, – сказала Шейла, незаметно отдавая пулю из руки в руку.
– Ты ведь серьёзный аналитик. И допускаешь это?
– Я слишком часто сталкиваюсь с тем, чего бы не допустила. Ну а ты тем более.
– Как-то это всё равно странно. Ну да ладно. Давай, что у тебя есть по Пеллину.
Они ненадолго прервались, потому что появилась официантка, которая принесла им завтрак. Когда она ушла, Шейла, уже немного помрачневшая, достала из сумочки чёрную папку.
– Там постоянно пропадают люди. Находят не всех, но это, возможно, к лучшему. Посмотри первый снимок.
Джон открыл папку. Сверху лежала копия фотографии, на которой был изображён растерзанный человек. Его грудная клетка была разорвана, а внутренние органы вывернуты наружу. Помимо этого, всё его тело было покрыто непонятными рубцами, а лицо изуродовано.
– Сердца нет, – сказал Миллстоун, а затем проверил своё предположение по выписке из медицинского заключения, приложенной к снимку, – личность не определена?
