— Много! В твоём подчинении будет сначала десяток таких же, как и ты негров. И ты сможешь с ними легко управляться.
— Да, да, я согласен. А когда мы начнём воевать?
— Скоро, совсем скоро. Но тебе стоит ещё многому научиться, Башир, — обратился ко мне майор. Этим он как будто подчёркивал своё отношение ко мне, приближал, так сказать. Ну-ну…
А кубинец продолжал со мной разговаривать, как с маленьким ребёнком с большими чёрными ручками. Я же ему подыгрывал, как мог.
— Ладно. Вот пока возьми себе значок, как знак принадлежности к кандидатам в сержанты.
Переводчик передал мне круглый металлический значок на булавке, в центре которого по-русски было написано: «Общество борьбы за трезвость». Вот же, уроды!
— Красивый! — восхищённо выдохнул я и прицепил его себе на майку, с тем и ушёл. Держать меня никто не стал, и я благополучно добрался до своей палатки.
— Га, смотрите, что мне дали!
Все негры, находящиеся в палатке, сразу оценили значок. Трогали его пальцами, нюхали, осматривали со всех сторон. Понравился значок всем, окромя меня. Я вроде не алкаш, зачем мне значок общества борьбы с пьянством? Ну да, это прикол такой у советских: вместо бус и огненной воды впаривать неграм значки, флажки и плакаты. Понимание нужно иметь…
— Тому, кто будет меня слушаться лучше всех, отдам свой значок, — щедро пообещал я, желая поскорее избавиться от стрёмного подарка.
Поднялся невообразимый гвалт, каждый хотел мне угодить, чтобы получить такую красивую вещь. Пришлось всем пообещать достать ещё значков. Ведь у советских офицеров сто пудово были и другие значки, стоит их поклянчить ради своих товарищей. Всё ради соплеменников… Естественно, мне самому такой значок и даром не нужен. Впрочем, как и любой другой. Мы же не за награды служим, а за мировой социализм во всём мире, или нет?
Спать я лёг обласканный вниманием как никто другой из всех товарищей по политической борьбе, укрепив свою и без того уже не шаткую позицию в клане. Ну, а те, кто ещё питал какие-то иллюзии на лидерство в нашем маленьком коллективе, окончательно их потеряли.
Последующие несколько дней мы снова стреляли, совершали марши, слушали лекции про мировой социализм и победу коммунизма. Нас обогатили познаниями о Марксе и Ленине. И если я хотя бы понимал о ком идёт речь, то для негров это были абсолютно непонятные картонные фигуры. Вот Вуду или духов пустыни они знали, а Маркса с Энгельсом — нет.
Капитан Сергей тоже проводил занятия и показывал некоторым из нас правила обращения с минами, какие есть, как их обезвредить и как установить. Всего понемногу и в общих чертах, да много ли надо знать, чтобы установить мину? Вот снять её, это гораздо сложнее. Я тоже вошёл в число этих счастливчиков. Устанавливали мы в основном мины противопехотные, но встречались и противотанковые блины. В армии Эфиопии и Сомали, как оказалось, были и танки, и бронетранспортёры. В общем, было кого подрывать, если что…
Между собой мы тоже знакомились, правда, в основном через драки и взаимные обиды. Людей нашего клана насчитывалось немного, поэтому мы пока не играли в жизни лагеря большой роли. Звание секунд-сержанта мне присвоили через три дня торжественно и перед строем. С этого момента я решил усилить натиск на девственные умы своих товарищей по клану и завлечь под своё крыло других. Для поддержания собственной значимости мне хорошо бы разжиться пистолетом. Впрочем, для начала и значки сойдут. Подобрав удобный момент, ближе к вечеру я пошёл на дело, чувствуя себя цыганом.
Однако на подходе к палатке майора меня остановил окрик часового-эфиопа.
— Куда идёшь?
— К господину майору.
— К товарищу майору, а не господину. Господ мы всех уже скинули, да живьём закопали.
— Ммм, товарищу, товарищу майору, — испуганным голосом пролепетал я.
— Зачем?
— Попросить о значках.
— Майора нет, там только русский капитан.
— Можно и к нему. Он русский, русские все добрые.
— Ладно, спрошу. Жди, — и охранник исчез за пологом палатки. Я остался стоять, переминаясь с ноги на ногу, но вскоре часовой вынырнул обратно.
— Иди, — коротко приказал он мне.
Мне очень хотелось поговорить с капитаном по-русски, но так грубо спалиться было глупо. В палатке находился ещё кто-то из кубинцев, и он знал сомали.
— Чего тебе? — не очень дружелюбно начал капитан.
— Масса подарил мне знак моего уважения, у Бинго много товарищей, они все любят сасализм и тоже хотят.
— Не сасализм, а социализм. Вот же, чёрная головёшка! — в сердцах брякнул он вслух. — Сколько тебе нужно значков?
— Много, много, — я показал все пальцы на руках и ногах.
— Твою ж мать, подарил на свою голову... — проворчал капитан и нехотя поднялся. — Сейчас поищу, где-то у меня валялись.
Подойдя к кровати, он вытянул из-под неё большой фибровый чемодан и стал в нём ковыряться.
— Где-то были, покупал проездом, да бесплатно в аэропорту надавали, — бормотал он про себя.
Наконец заветный пакет нашёлся.
— На, возьми, — мне в руку высыпали содержимое пакета, значков двадцать.
— Мало, — категорически заявил я.
— Вот же, хрен чёрный, и не отвяжешься от тебя. Удружил Хосе! Сам смылся, а я тут отдувайся за него. Ладно.
И капитан снова начал рыться в своих загашниках. Чуть позже он выдал мне с десяток разнообразных знаков: от знака классности до знака гвардии и воина-спортсмена. Поблагодарив, я отчалил и пошёл раздавать награды своей чёрной сотне. Себе, как и положено, оставил «гвардию». Всё же это настоящий воинский знак, а не те детские значки, что сначала мне отсыпал капитан.
Построив своих негров и напустив на лицо важности, я поимённо вызывал тех, кто уже доказал мне свою преданность…
— Мавза! Мене! Абар! Хашил! Рашид! Мохам! Мускат!
Обрадованные негры, получившие свои значки, тут же стали цеплять их на майки и теперь, гордо задрав голову, смотрели свысока на своих обделённых товарищей. Авторитет рос. Рос сильно, но ещё недостаточно для моих далеко идущих целей.
Мне нужен свой отряд, желательно большой и хорошо подготовленный. То, что мы пойдём в бой в качестве пушечного мяса, сомнений не вызывало, и радости от этого я совершенно не испытывал. Мне на построение социализма в отдельной африканской стране было глубоко и с кисточкой. Передо мной стояли совсем другие задачи.
Глава 5 Обряд
А между тем события шли своим чередом: случались и ранения, и даже расстрелы с поножовщиной. Никуда не деться от обязательных негритянских забав! А уж в клановом Сомали и подавно: как же без деления на сильных и слабых, без кровной мести и прочих изысков иерархической системы? Но было не только плохое, но и хорошее.
Из соседнего отряда пришёл кушит, что не походил на негра ни цветом кожи, ни цветом лица. Расспрашивая всех, он нашёл меня.
— Бинго, говорят, ты можешь разговаривать с богами Африки?
— Могу, — не стал я отрицать очевидное-невероятное.
— А раны заговаривать умеешь?
— Умею и что?
— Ммм. Мне нужно, чтобы ты заговорил раны. У меня заболел родной брат, его укусила змея. Помоги ему, иначе он умрёт. Лекарства, что дали эфиопы, не помогают. Укус мы промыли, но всё напрасно. Его лихорадит и, боюсь, что до утра он не доживёт.
— Ну, пошли, посмотрим. Духи Африки сильны, но и у них бывают исключения. Но что ты мне предложишь взамен спасения жизни твоего брата?
— Жизнь за жизнь. Ты получишь помощь от моего клана хабр авал племени исаак. Мы поможем тебе всегда и везде, если ты попросишь у нас помощи.
— Хорошо, где он?
— В палатке, где лечат!
— Угу.
Мы пришли к медицинской палатке, где лежал брат кушита по имени Манхал. Единственным медицинским прибором здесь оказался банальный градусник, впрочем, им мы хотя бы измерили температуру. Хотя хватило беглого взгляда и проверки пульса, чтобы понять: пациент явно плох. Валяющиеся на тумбочке блистеры и вскрытые коробочки аспирина, тетрациклина и таблеток от кашля не оставляли никаких сомнений в «мудрости» и «профессионализме» местного эскулапа. Набор был поистине джентльменский: смотри, не кашляй, когда будешь бежать в туалет, а то температура накроет.
