обеих хитруль, чмокнул каждую в лобик и пару раз надавил затылком на брюшной пресс Ростовцевой, чтобы уделить внимание и ей: — А ты, солнце, действительно не подарок: хладнокровна, расчетлива, умна, бесподобно защищаешься от переводов на канвас, бьешь, как из пушки, и вынослива, как лошадь Пржевальского.
Как ни странно, придираться к последнему сравнению она не стала:
— То есть, Аннет Хофтейзер завалю?
— Однозначно! Вся проблема в том, что она дерется в полулегком весе, а сгонять семь килограммов для того, чтобы вписаться в эту категорию, я тебе не позволю. Уж очень негативно это сказывается на здоровье и женской красоте.
— Нет, чтобы поставить мою неземную красоту на первое место? — притворно возмутилась она, а потом посерьезнела: — Не напрягайся, сушиться я не стану ни за какие коврижки. Равно, как и делать карьеру в смешанных единоборствах. Я просто устала жить на всем готовеньком, поэтому хочу воспользоваться представившейся возможностью, чтобы ненадолго выглянуть из твоей тени, поспособствовать улучшению имиджа команды и помочь вам заработать денег на достойное будущее.
Сказать, что Ростовцева живет на всем готовеньком, я бы не смог при всем желании. Да, со стороны ее ежедневные труды на благо нашей компании должны были выглядеть слабовато. Особенно в сравнении с деятельностью Голиковой и Рыжовой, взваливших на свои плечи не только работу с двумя блогами и общение с фанатами, но и занимающиеся преумножением наших накоплений. Однако на самом деле это было не так. Мы с девчонками могли вкладывать душу в свои дела только потому, что всей бытовухой типа снабжения квартир и «дачи» в Майами-Бич продуктами занималась Анька. Параллельно с информационной безопасностью, удаленным контролем «Умных Домов», оплатой коммунальных платежей, моей личной физзащитой, «работой» моим секретарем-референтом, готовкой на всю ораву и так далее. Короче говоря, вертелась, как белка в колесе, все время между тренировками и вечерним воссоединением в спальне!
Все эти «мелочи», внезапно сложившиеся в единую картину, бросили меня в жар. Тем не менее, пороть горячку и извиняться за то, что допустил подобное, я не успел, вовремя сообразив, что в то время, когда моя экс-напарница занимается домашним хозяйством, мы с девчонками тоже не бездельничаем. Соответственно, вся наша деятельность описывается фразой «Каждый делает все, что может».
Это прозрение позволило примириться с собой и помогло подобрать нужные слова для правильной реакции:
— Ты пашешь как бы не больше, чем все мы, вместе взятые. Только у нас нагрузка более-менее творческая, а тебя заедает однообразие. Что не может не утомлять. Теоретически львиную долю твоих домашних обязанностей можно переложить на домработницу, но впускать в ближний круг постороннего я, честно говоря, побаиваюсь. Особенно в свете нарисовавшихся проблем. Перекинуть что-либо на Таньку с Леркой тоже не вариант: мое сегодняшнее обращение к фанатам наверняка вызовет неслабую ответную реакцию, так что с утра субботы и далее девчонки будут вешаться от переизбытка общения. А в понедельник им подгонят материалы по Проекту для проработки концепции пиар-компании, и эта парочка вообще выпадет из жизни. Таким образом, нам с тобой придется поднапрячься. В смысле, делить подготовку к боям и быт на двоих. Правда, эти выходные можно сразу вычеркнуть из-за свадьбы сладкой парочки, зато потом ты сможешь немного расслабиться.
Эмоции Ростовцевой полыхнули такой безумной надеждой, что мне стало не по себе:
— Раз «к боям», значит, ты не возража-…
— Неа! — ухмыльнулся я. — Более того, мне настолько нравится твоя идея, что я сначала переговорю с Алексеем Алексеевичем, а потом привлеку к организации боя тяжелую артиллерию в лице Линды и Ричарда Логана…
…Я догадывался, что решение Ростовцевой порубиться с нынешней чемпионкой «Овердрайва» заинтересует всех вышеупомянутых лиц, но не предполагал, что настолько сильно: свалив из моего номера без пяти десять утра, они вернулись обратно только в девять вечера. Пропустив и завтрак, и обед, и ужин. Ломиться в спальню, в которой я, вроде как, настраивался на бой, не решились, поэтому вручили Голиковой распечатку с существенно переработанным текстом моего обращения к фанатам, не сразу, но все-таки согласились со всеми ее правками и свалили собираться. В общем, последние полчаса пребывания в «Акинаке» я пытался запомнить идеально выверенные ответы на вопросы владельца промоушена. Почему «пытался»? Да потому, что альтернативные варианты, то и дело озвучиваемые не на шутку разошедшейся Рыжовой, звучали на порядок провокационнее и смешнее, соответственно, откладывались в памяти практически мгновенно.
Над самым последним, коротко, но очень игриво описывающим мои планы на будущее после ухода из Большого Спорта, я угорал даже после того, как проверил наличие оружия под левой мышкой, вышел в коридор и оказался в окружении четверки бойцов «Яровита». Флюгер с Витязем задавили в себе проснувшееся любопытство и вежливо промолчали. А Кречет с Триггером не постеснялись спросить, что меня так рассмешило. И нарвались на очередную шутку Лерки:
— Денис никак не мог настроиться на бой, и мне пришлось показать ему письмо одной из фанаток.
— Что пишет? — заранее улыбнувшись, поинтересовался снайпер.
— Предупреждает, что за чередой побед обязательно последует хотя бы одно поражение, и призывает не расстраиваться, когда все те, кто сейчас старательно изображают друзей и подруг, свалят в туман. Ведь она примет его любым. И будет любить двадцать четыре на семь, пока смерть не разлучит их.
Парни затараторили практически одновременно:
— Великодушно!
— Надо соглашаться!
— И ты до сих пор тут?
— А фотка этой красотки есть?
— Есть! — вздохнул я, с ужасом вспомнив целую галерею в жанре «ню», приаттаченную к письму. Правда, его мы получили еще на прошлой неделе, но это было несущественно: — И теперь я знаю, что мы с этой «красоткой» могли бы выступать в одной весовой категории. Правда, она вдвое ниже и в два раза старше, но это такие мелочи…
Грохнули все. А когда лифт остановилась, Костя, закончивший ржать самым первым, заторопился озвучить вердикт:
— Ну все, теперь ты точно не проиграешь!
Веселились и во время посадки в наглухо тонированные «Крузаки» и все время, пока из ВИП-зоны паркинга выезжали лимузины с охраной. А когда наши машины тронулись с места, и Кречет, севший за руль, вывел на монитор картинку с дрона, барражирующего между «Лужниками» и Смоленским бульваром, невольно посерьезнели: эта часть Первопрестольной стояла в сплошной пробке. И пусть набережные Москвы реки стараниями полицейских были совершенно свободны, от разноцветных «пятен» автомобилей, напрочь забивших все улицы, переулки и проходные дворы, рябило в глазах.
— С ума сойти, создается ощущение, что посмотреть этот бой рвется половина России! — в какой-то момент прозвучало по громкой связи.
— Дык дерется ж не абы кто, а «ЯРОВИТ»! — «объяснил» наш водила.
— Бывший! — поддела его Лерка, дала парню возмущенно набрать в грудь воздух и быстренько переобулась: — Хотя
