– А что ему нужно? Я так и не знаю, зачем он меня вызвал.
– Что может быть нужно бюрократу? – усмехнулся Гаудин. – Привести реальность в полное соответствие с циркулярами и прочими предписаниями, но ни в коем случае не наоборот… Упаси боже, чтобы было наоборот! Сама мысль о такой возможности истинного чиновника приводит в ужас… Лорд Сварог, у вас чертовски усталый вид: мешки под глазами, повышенная нервность в движениях… Прихворнули?
– Вздор, – сказал Сварог. – Что-то плохо спится всю последнюю неделю. Какая-то дурацкая полубессонница-полудрема, кошмары снятся беспрестанно… У вас не найдется какого-нибудь надежного эликсира вроде того, что спасает от малейших признаков похмелья? Голова раскалывается, в глаза словно песку насыпали. Я решил было, что это заклинания какого-то неизвестного доброжелателя, но они ведь на меня не должны действовать.
– Давайте посмотрим…
Гаудин, хитрым образом сложив пальцы правой руки, пытливо уставился на Сварога и долго молчал. Сварог терпеливо ждал. Он и в самом деле чувствовал себя прескверно – настолько, что вслух на это пожаловался.
– Нет, не чувствую ничего, что свидетельствовало бы о пущенных в ход заклинаниях… – сказал Гаудин. – Я вам сегодня пришлю своего врача… если только не побоитесь что-то из его рук принимать.
– Бросьте, – сердито сказал Сварог. – Я вам до сих пор имею глупость доверять… – улыбнулся он вяло. – И потом, мы, Гэйры, умеем распознавать подсунутые нам зелья…
– Я помню, – без улыбки сказал Гаудин.
Глава вторая
БЮРОКРАТИЯ КАК ТОЧНАЯ НАУКА
«Гаудин в сложнейшем положении», – думал Сварог, шагая по бесконечным коридорам Канцелярии земных дел – высоким и широким, где зеркальные стены сменялись причудливыми переплетениями золотых узоров от пола до потолка, яркими мозаиками на разнообразнейшие сюжеты, от ласкавших глаз геометрических орнаментов до батальных сцен и сюжетов из незнакомых Сварогу мифов. Экзотические деревья в хрустальных кадках, щедро украшенных созвездиями самоцветов, исполинские гобелены, паркет ручной работы, беломраморные статуи, наборы доспехов и оружия, огромные, причудливейшие люстры, настоящие дебри из хрустальных подвесок, в чащобе коих, казалось, должна кипеть своя незнакомая и странная жизнь, а еще – потрясающей красоты ковры, медальоны из разноцветных эмалей, сильванские павлины в золотых ажурных клетках, участки стен, представлявшие собою стены аквариумов, – там в голубоватой, подсвеченной воде плавали всевозможные морские диковины поразительного облика…
Вот именно, Гаудин в сложнейшем положении. Умирает от желания покопаться в тайнах и загадках Хелльстада, пройти по коридорам Вентордерана, облететь страну вдоль и поперек, своими руками коснуться компьютера… Но слишком горд, чтобы напроситься в гости. Быть может, и сама роль гостя для него унизительна. Ну что же, не стоит торопить события, пусть дозреет и свыкнется с мыслью, что Сварог – уже не тот робкий, ничего не знающий новичок, многое изменилось за полтора года, и бесповоротно; по большому счету, Гаудин ему более не начальник, если вообще был когда-то начальником. Не стоит задирать нос и подпускать ненужной спеси, но нынешнее положение Сварога, как ни крути, требует иной системы отношений…
Он побывал уже во многих здешних присутственных местах, но нигде не видел столь пышной, пошлой чуточку, чрезмерно обильной и разнообразной роскоши, определенно рассчитанной на то, чтобы ошеломить и поразить вызванных сюда земных королей и их первых министров, ненавязчиво указать им их истинное место в вассальной пирамиде Империи. К стыду своему, он и сам на какое-то время поддался замыслам неведомых творцов Канцелярии – слишком длинными были коридоры, слишком много золота, самоцветов и архитектурных изысков, глаза поневоле разбегались, продуманная, изысканная роскошь подавляла и впечатляла, заставляла ощущать себя маленьким, покорным, незначительным, этаким деревенским недотепой, впервые в жизни узрившим своими глазами пышность и великолепие высших…
Он боролся с этим чувством, как мог. Благо попадавшиеся на пути чиновники, пусть и раззолоченные, вальяжные, все, как один, старавшиеся шествовать с чванно-загадочным видом обладателей нешуточных тайн и высшего могущества, на короля Хелльстада косились все же с некоторым оттенком почтительной боязни. Усердно старались этого не выказывать, но Сварог-то, пусть и уставший от странной бессонницы, разбитый, видел у них в глазах глубоко запрятанную опаску. Как бы ни храбрился Гаудин, как бы ни доказывал, что Хелльстада он, собственно, и не боялся вовсе, нельзя отмахнуться от очевидного факта: слишком уж долго нынешнее Сварогово владение существовало в качестве самой пугающей тайны планеты. И с этим нельзя не считаться, господа мои спесивые, с этим нельзя не считаться, так что извольте опустить профиль на квинту и поумерить спесь…
Понемногу и его собственная походка изменялась – он уже не просто шел, а шествовал, намеренно задрав голову и выпятив нижнюю губу, как умел: сюда, в Канцелярию, прибыл не обычный земной монарх, которого за спиной можно и обозвать по обычаю антланцев, высокопробных холуев, «улиткой», – нет уж, позвольте вам не позволить, к вам соизволил заглянуть король Хелльстада, неподвластного вашей технике и заклинаниям… Ага, вон тот, даром что в чине коронного советника, поспешно склонил голову в чрезмерно низком поклоне, а те двое, помоложе да и чинами пониже, и вовсе отступили к стене, хотя достаточно было места, чтобы они могли пройти, не коснувшись пурпурной мантии…
Сварог не ответил на поклоны – даже пресловутым «милостивым наклонением головы», прошествовал мимо, словно не заметил их вовсе. И впервые пожалел, что при нем нет королевского посоха, очень уж славно было бы громко, с вызовом постукивать им по полу. Но тут уж ничего не поделаешь – геральдический посох монарха обязан быть увенчан гербом королевства, а у Сварога пока что не было ни герба, ни флага, ни многого другого…
Двое лакеев, сущих великанов, в усыпанных самоцветами зеленых ливреях, проворно распахнули при его приближении двустворчатые золоченые двери приемной – и тут же заиграли невидимые фанфары, навстречу кинулись двое кабинет-секретарей, осторожно коснулись кончиками пальцев рукавов мантии, делая вид согласно этикету, что поддерживают под руки со всем решпектом. А стоявший у двери в кабинет директора великан-глашатай громогласно рявкнул, так, что уши заложило:
– Его величество король Хелльстада к его небесному сиятельству!!!
Дверь широко распахнулась, Сварог вступил в кабинет – заранее проинструктированный, знавший уже до мелочей предстоявшие ему сейчас клоунские номера. И повел себя соответственно: остановился у порога (дверь за его спиной бесшумно и медленно затворилась), сложив руки на груди, чуть склонив голову.
