‑ Здорово, Генералиссимус! Что, не спится?
‑ Привет! В такие моменты мне никогда спать не хотелось...
‑ Чаю хочешь?
‑ Спасибо...
‑ Как поживаешь? Как семья?
‑ Все нормально. Жена сейчас на Кубе ‑ в составе правительственной делегации, у детей скоро экзамены...
Наступило тягостное молчание. Генеральный секретарь не мог задать такой же вопрос другу ‑ четверть века назад с Игнатовым произошла страшная трагедия, оправиться от которой он не мог и по сей день...
‑ Ну, а что у тебя на работе? Какие достижения? ‑ спросил вождь, прекрасно зная о текущих делах отрасли, но пытаясь как‑то отвлечь его от тяжелых воспоминаний.
‑ Все нормально. Начинаем разрабатывать звездолеты следующего поколения, которые пойдут к Сириусу, Проциону и Альтаиру.
‑ Отлично, отлично...
‑ Никто не верил, что за четверть века может все так поменяться только ты...
‑ Я не просто верил, я точно знал.
‑ Наверное, поэтому ты и стал генсеком... Мне кажется, сегодня подходящий повод вспомнить прошлое. Помнишь, с чего мы начинали?
‑ Что ты имеешь в виду?
‑ Вообще... Нашу молодость.
‑ Молодость? Да, ее я помню отлично ‑ как будто вчера было. Тяжелая была у нас молодость, не то что у нынешнего поколения. Борьба, постоянная борьба... Знаешь, я про это редко рассказывал, но сейчас самое время. Характерный факт моей биографии... Еще в одиннадцатом классе я "пострадал за идею" ‑ написал предвыпускное сочинение, где восхвалял большевиков и выражал ненависть к белякам. Хотели двойку поставить, но не стали обострять скандал ‑ поставили три... Та школа называлась "лицеем", я туда случайно попал, все ученики, кроме меня, были из богатых семей, и все им в жизни легко доставалось. Одному дармоеду мамаша на совершеннолетие иномарку "Ауди" подарила... А политическую борьбу, помнишь, с чего я начал? С того, что стих сочинил. Называется "Поднимайся, народ, на Восстание!" Еще когда на последнем курсе учился. Немножко сыровато и наивно получилось, но литинститутов я не кончал...
‑ А можешь прямо сейчас прочитать? Помнишь?
‑ Конечно!
"Было время героев и гениев.
Было время великих побед.
И гигантские наши свершения
Озаряли священный завет.
То завет был великого Ленина
Он в семнадцатом грозном году,
Вихрем классовой битвы овеянным,
Наших прадедов вел на борьбу.
Ленин дал завещанье товарищам:
Берегите, крепите Союз.
И пусть снова на пепле пожарища
Краше прежней поднимется Русь!
Свято этот завет выполняли мы.
Днепрогэс и Магнитку прошли.
От Москвы до Берлина шагали мы,
Имя Сталина в сердце несли.
Ни лишений, ни горя не ведали
На великом победном пути.
В звездный путь устремлялись ракетами
Дерзновенные наши мечты...
Мы не знали, что "пятой колонною"
Тайный меч над страной занесен.
Мировой закулисой зловонною
В спину подлый удар нанесен.
Оккупантами власть вся захвачена.
Горбачев, Ельцин, Путин ‑ скоты!
Пидорасами собственность схвачена
И разрушены наши мечты!
Капитал ‑ это смерть! Он не нужен нам!
Пусть подохнет сионский шакал!
Пусть возьмется народ за оружие
И сметет дерьмократов кагал!
Так давайте ж свершим Революцию
И вернем всем Советскую власть!
Свергнем прочь мы диктат проституции
И порвем мы Америке пасть!
Поднимайся, народ, на Восстание!
Знамя Сталина к битве зовет!
В бой кровавый, жестокий, отчаянный
За Советский Союз наш ‑ вперед!
"Новых русских" мы всех перевешаем,
Будем кожу сдирать с них живьем.
Извращенцам, на власти помешанным,
Вспорем брюхо мы острым ножом.
Ввысь поднимется знамя багряное,
И советский воспрянет народ.
С честью выдержав все испытания,
К торжеству коммунизма придет."
‑ "Озаряли завет"?.. А вообще, классно... Это вещь! Главное, от чистого сердца! ‑ улыбнулся Игнатов. ‑ Редко мы вспоминаем прошлое, а надо бы помнить всегда ‑ коммунизм ведь не просто так возник... Четверть века назад было достаточно тяжелое, мерзкое и страшное время, пусть и не все это осознавали тогда... У нас, тогдашней молодежи, радостей было мало ‑ пиво, компьютерные игры с кровью и тому подобное. Государство наплевало на молодежь, и она жила одним днем, не думая о будущем.
‑ Да, молодость быстро уходит... Правильно подметил, одним днем жили... Легкомысленными вы были тогда, как дети, не умели мыслить глобально, все о какой‑то ерунде болтали...
‑ Это точно, не разбирался я тогда в политике и мировой революции, не то, что ты... Все было мне безразлично, пока не случилось это ‑ а такое могло случиться с каждым из нас, от этого никто не был застрахован... Жизнь учит, жестоко учит...
У Игнатова лицо сразу помрачнело, стало серьезным и строгим. Он тихо сказал:
‑ У меня в последнее время нехорошие предчувствия появились. Ты ведь знаешь, у меня очень обостренная интуиция. Я вот сейчас перечитываю Сталина и размышляю над его словами о том, что по мере продвижения к коммунизму классовая борьба все более обостряется. Только в последние десятилетия мы до конца поняли смысл этого пророчества. Понимаешь, плохие предчувствия как будто что‑то нехорошее должно случиться.
‑ У тебя есть основания?
‑ Основания ‑ не основания... Я же их знаю с молодости ‑ это такие выродки, что не отступят просто так. Это как "терминаторы" из американского боевика ‑ они запрограммированы на истребление, и сами они не "отключатся", они преодолеют любые препятствия и никогда не откажутся от своих намерений. Они просто не могут по‑другому жить. Мне не верится, что они просто так ушли ‑ ушли навсегда... При Брежневе тоже никто не мог представить себе, что после тех великих свершений, после победы над голодом и нищетой все вернется снова ‑ без войн и стихийных бедствий. Ты сам неоднократно подчеркивал мысль: там, где не имеющие аналогов успехи и достижения; там, где величайшие победы ‑ там же может возникнуть не менее величайшее предательство. Этому нас научила недавняя история...
‑ Да, бывает... Но сейчас вроде бы все уже кончено, зачем же беспокоиться?
‑ А помнишь, как Сталина отравили?.. А страшную участь Ирака? Я, например, сам в 2003 году, накануне американской агрессии, видел Саддама Хусейна ‑ он приезжал к нам на ракетный завод. Он постоянно был в движении ‑ на него охотился весь "цивилизованный мир". Его отслеживали со спутников, многократно пытались убить, так же как в свое время и Фиделя ‑ только за то, что не признавал "глобальную власть" США... Американцы тогда как раз готовились поработить иракский народ и захватить его нефтяные богатства, а Саддам стоял у рабовладельцев поперек горла. Не зря этот выродок Буш достойный последователь Гитлера ‑ назвал иракского президента учеником Сталина. А фашист в ермолке Ари Флейшер ‑ официальный представитель Госдепа ‑ прямо призвал кого‑нибудь из окружения Саддама убить его ‑ публично, открытым текстом. И при одной мысли о том, что может произойти, я тогда испытал ужас: ведь в этом случае целый многомиллионный народ попадет в рабство к убийцам. И вот в последнее время у меня почему‑то возникает такое же тревожное чувство ‑ я не исключаю, что где‑то в глубоком подполье готовится заговор против коммунизма... Ты абсолютно уверен, что уже не будет новой реставрации, нового восемьдесят пятого?
