но секс пугал ее.
– Я…
– Обещаю, что сделаю это сейчас и еще миллион раз после, если ты пожелаешь! – Ренвик рассмеялся, хотя очень внимательно следил за калейдоскопом эмоций, появляющихся на лице Руа. – Прошу, позволь мне заняться с тобой любовью. – Ренвик уговаривал ее и умолял так, что у Руа подкосились ноги.
– Я не знаю, как это делается.
Руа опустила взгляд на руки. Она знала, как жить вне этой палатки. Она знала, как зарезать человека, прежде чем он подойдет слишком близко. Но это… она не знала, как и что нужно делать.
Ренвик вплел пальцы в ее волосы и поднес ладонь Руа к своим губам.
– Мне показать тебе? – прошептал он, затем отпустил ее руку в ожидании ответа.
Руа знала, что он жаждал этого момента, но она также знала, что он не осудит, если она откажется. Не это пугало, а то, как сильно она хотела заняться с ним любовью. Руа взглянула в зеленые глаза Ренвика, собираясь с силами и призывая всю храбрость.
– Я доверяю тебе.
Его светлые брови приподнялись, рот приоткрылся: шок, печаль и желание, стремительно сменяя друг друга, пронеслись по его красивому лицу. Ренвик медленно приблизился к Руа, обхватил ладонями ее лицо и поцеловал.
Такая сладкая, мягкая ласка. Этот поцелуй был тем, чего она никогда не знала, но в чем отчаянно нуждалась.
Руа поцеловала его в ответ: губы слегка покалывало, а она вдыхала запах снега и гвоздики.
Ловкие руки Ренвика переместились к пуговицам ее платья, медленно открывая ее грудь навстречу прохладному воздуху. Он стянул с Руа одеяние и обнял, согрев ее своим теплом. Затем Ренвик отступил на шаг и окинул взглядом ее обнаженное тело. Щеки Руа вспыхнули.
– Ты невероятно красива, – прошептал он.
Руа опустила взгляд и, сцепив пальцы, пыталась выдержать силу его взгляда.
– Думаешь, я шучу? – Голос Ренвика походил на рычание дикого зверя. Он снова приблизился к ней и, взяв за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. – Ни одна женщина не сравнится с тобой, Руа, ни одна. Ни в твоей красоте, ни в силе, ни в изяществе. Я не преувеличиваю, любовь моя.
Любовь. Руа почувствовала, как это слово скользнуло по ее обнаженной коже. Ренвик подошел к ней сзади, его пальцы легко, словно перышко, поглаживали ее спину – вверх-вниз. От этого ощущения каждый волосок на теле приподнялся. Ренвик обхватил торс Руа рукой, притягивая ее к своей твердой, широкой груди, а потом зарылся носом в ее волнистые каштановые волосы и вдохнул аромат. Он мягко поглаживал ее живот, провел зубами по шее, склонился к уху и прошептал:
– Хочешь, чтобы я опустился… ниже?
Руа, задыхаясь от прикосновений его губ, прошептала:
– Да.
Медленно кружащая по животу рука опустилась ниже, щекоча волоски между ног, приблизилась к бедрам. Руа задрожала, но Ренвик лишь крепче прижал ее к себе.
Прикосновение чужих пальцев к ее сердцевине лишило Руа возможности дышать. Ренвик улыбнулся ей в шею: осыпая поцелуями, он скользил пальцем вверх и вниз, и от чувствительной горошины между ног по всему телу Руа распространялось жидкое тепло.
Она застонала и откинулась на плечо Ренвика. Он поцеловал ее в щеку и, вновь коснувшись уха, прошептал:
– Посмотрим, сколько этих восхитительных звуков я услышу от тебя сегодня.
Он погладил раковину ее заостренного уха. Это ощущение, казалось, послало электрический разряд прямо вниз, туда, где двигались его пальцы. Руа почувствовала тяжесть в груди, коротко вздохнула и почувствовала, как другая рука Ренвика переместилась к ее груди. Чужие пальцы сомкнулись на затвердевшем соске, пощипывая, и из ее рта вырвался еще один стон.
Ренвик прижался к ней всем телом, обнял крепко, его палец скользнул ниже и наконец погрузился в нее. Руа начала задыхаться, когда он принялся исследовать ее горячую, влажную мякоть. Волны дрожи пронеслись по ней, Руа непроизвольно согнула пальцы на руках и ногах, когда Ренвик добавил второй палец. Это щемящее чувство внутри было слишком сильным, и Руа поднималась все выше и выше, чтобы упасть с этого уступа навстречу эйфории.
Это было слишком. Руа начала паниковать, хватаясь за руки Ренвика, но его мягкий голос как-то смог удержать ее в этой реальности:
– Ты в безопасности, Руа. Давай, отпусти себя.
От его слов все внутри Руа сжалось, и она почувствовала, что падает. Ренвик довольно заурчал, слушая, как ее стон, нарастая, превращается в восторженный крик. Ее тело сотрясалось в спазмах, мышцы сжались вокруг пальцев Ренвика, а он продолжал двигать ими, выжимая из Руа все до последнего стона, пока она не обмякла в его руках.
Ренвик вытащил пальцы и огладил талию и ребра Руа, будто успокаивал дикое животное. Затем он отпустил ее, она повернулась и прижалась лбом к его груди. Ренвик целовал ее волосы и поглаживал спину, пока она, глубоко вдыхая, приходила в себя.
И хотя отчаянная жажда больше не мучила Руа, желание все еще бурлило в венах. Так что она отступила от Ренвика и расстегнула верхние пуговицы на его рубашке, разглядывая в вырезе волоски на его груди. Ренвик поднял руки, Руа стянула с него рубашку через голову и бросила на пол.
И снова залюбовалась его телом. Вены на его руках пульсировали, мощные мускулы проступали под бледной кожей. Руа провела пальцами по его груди – она казалась гладкой, идеальной, но под ней таились шрамы, которые оставил Ренвику на память отец. Ей было больно думать об этом – король, который считал себя чудовищем, на самом деле был ангелом мести.
Руа провела пальцами по его ширинке и задержалась на пуговицах брюк. Медленно расстегивая одну за другой, она запустила большие пальцы за пояс и спустила брюки и белье к щиколоткам. Не сводя глаз с Руа, Ренвик переступил через ненужную одежду и отшвырнул ее ногой в сторону.
Руа приоткрыла рот, когда перед ней показалось впечатляющее достоинство Ренвика: вид его твердой плоти заставил ее замереть. Она вспомнила ночь в лесу и последующие дни, когда ее мучила боль. Руа отвела взгляд, и Ренвик это заметил. Он нежно приобнял ее за шею и прошептал в губы:
– Побудь со мной, Руа. Давай просто поспим вместе? Только, пожалуйста, останься.
Эта мольба что-то надломила внутри Руа: Ренвику было все равно, как далеко она позволит им зайти сегодня – он просто хотел, чтобы она была рядом. Руа могла уничтожать одним взглядом негодяев, нанося убийственные удары своим клинком, но это… этого она не умела – позволять кому-то любить себя.
Но Руа не могла больше отрицать свои чувства –
