Лиза Татл - Шторм в Гавани Ветров

– Ты мне… угрожаешь?! – в ярости рявкнул Правитель.

– Я тебя предостерегаю, – ответила Марис. – Возможно, с тобой ничего не случится, но знать этого наверняка ты не можешь. Черные летатели позаботятся, чтобы у тебя не осталось ни минуты покоя. До конца дней твоих они будут преследовать тебя, словно призрак Тайи. Ты взглянешь на звезды – и увидишь крылья. Едва по тебе скользнет тень, тебя охватит боязнь. Ты никогда больше не сможешь смотреть в окно или гулять под открытым небом. Летатели будут вечно кружить над твоей крепостью, точно мухи над падалью. Ты увидишь их и на своем смертном одре. Твой собственный дом станет темницей, но и в нем тебе не будет покоя. Крепостные стены летателям не преграда, а стоит им снять крылья, и их уже не отличить от других людей.

Глаза Правителя забегали, словно ища спасения от призрака черных летателей.

Пока Марис говорила, Правитель сохранял полную неподвижность, и она внимательно вглядывалась в его лицо, надеясь, что производит нужное впечатление. В его опухших глазах сквозила какая-то дикость, необузданность, пугавшие ее. Голос Марис оставался невозмутимым, но на лбу выступили капельки пота, ладони стали влажными и липкими.

Вдруг глаза Правителя заметались, словно ища спасения от черных призраков, а потом остановились на одном из стражников.

– Приведи моего летателя! – приказал Правитель. – И немедля!

Видимо, летатель ждал за дверью, потому что вошел почти сразу же. Марис узнала его, хотя и не была по-настоящему знакома с этим худым, сутулым, лысеющим мужчиной.

– Сан! – позвала она громко, вспомнив его имя.

Но он даже не взглянул на нее.

– Мой Правитель… – произнес он дребезжащим голосом.

– Она мне угрожает, – прохрипел Правитель. – Говорит, черные летатели будут преследовать меня до моего смертного часа.

– Она лжет, – поспешно сказал Сан, и Марис, вздрогнув, вспомнила все, что знала о нем. Сан с Тайоса, прирожденный летатель, убежденный ретроград. Два года назад он проиграл крылья дерзкой однокрылой, а теперь получил их назад после ее смерти. – Черные летатели совсем не опасны. Они ничто!

– Она говорит, что они никогда не оставят меня в покое!

– Неправда! – ответил Сан все с той же угодливостью. – Тебе нечего страшиться. Скоро они улетят. У них, мой Правитель, есть обязанности, семьи, заботы, они должны переносить послания. Надолго они тут не останутся.

– Их сменят другие, – перебила Марис. – В Гавани Ветров летателей много. И тебе никогда не освободиться от тени их крыльев.

– Не слушай ее вздор, господин, – настаивал Сан. – Ее поддерживает только горстка однокрылых. Мусор, запорошивший небо. Когда они улетят, их никто не сменит. Тебе надо лишь немного выждать, мой Правитель.

Чем-то интонации его голоса уязвили и ошеломили Марис сильнее произнесенных им слов. Внезапно она поняла: Сан говорил как раб с господином, а не как равный. Он боялся Правителя и был обязан ему крыльями – его тон свидетельствовал, что он верит в это. Впервые летатель стал прислужником Правителя, покорным слугой!

Правитель снова повернулся к ней, в его глазах был лед.

– Так я и думал, – сказал он. – Тайя лгала мне, и я ее изобличил. Вэл Однокрылый тщился запугать меня никчемными угрозами. А теперь вот ты. Все вы лжецы, но я умнее, чем вы думаете. Твои черные летатели ничего мне не сделают, они бессильны сделать что-либо. Однокрылые! Настоящие летатели и думать забыли про Тайю. Совет показал, как они к ней относились.

– Да, – подтвердил Сан, усердно кивая.

На мгновение Марис задохнулась от бешенства. Ей хотелось броситься через залу, вцепиться в щуплого летателя и трясти его, пока он не рухнет без чувств. Но Эван больно сжал ее руку и покачал головой. Тогда Марис мягко произнесла:

– Сан!

Он неохотно повернулся к ней, и она увидела, что его сотрясает дрожь. Уж не стыдится ли он того, чем стал? И Марис подумалось, что и в нем есть частица всех летателей, которых она знала. «На что мы не идем ради неба!» Она продолжила:

– Сан! Джем не однокрылый, но он там, с черными летателями.

– Да, – растерянно признал Сан. – Но он близко знал Тайю.

– Если ты ходишь в советчиках своего Правителя, объясни ему, кто такой Доррель с Лауса.

Сан замялся.

– О ком она? – резко спросил Правитель, переводя взгляд с Марис на своего летателя. – Ну?

– Доррель с Лауса, – с неохотой заговорил Сан, – Западный летатель, мой Правитель. Происходит из древнего рода. Замечательный летатель, мой ровесник.

– Ну и что? Какое мне дело до него? – нетерпеливо спросил Правитель.

– Сан, – сказала Марис, – что, по-твоему, произойдет, если Доррель присоединится к черным летателям?

– Этого не будет! – торопливо воскликнул он. – Доррель не однокрылый. Он никогда…

– Ну а если?

– Он пользуется большим уважением. К нему прислушиваются, и за ним многие последуют, – через силу ответил Сан.

– Доррель с Лауса прилетит с сотней западных летателей, чтобы присоединиться к кругу, – произнесла Марис грозно. (Сотни скорее всего не наберется, но они-то не узнают!)

Губы Правителя задергались.

– Это правда? – спросил он у своего послушного летателя.

Сан боязливо кашлянул:

– Доррель… мне… Трудно судить, господин. Он влиятелен, но… но…

– Прикуси язык! – приказал Правитель. – Не то я найду кого-нибудь еще для твоих крыльев.

– Не слушай его! – резко сказала Марис. – Сан, у Правителя нет права давать или отнимать крылья. Летатели объединились, чтобы никто не нарушал это правило!

– Тайя умерла, нося крылья, – пробормотал Сан. – И я получил их от него…

– Но прежде они были твоими. И тебя никто не осуждает, – сказала Марис. – А вот Правитель поступил незаконно. Если для тебя это что-то значит, если ты согласен, что казнь Тайи – преступление, присоединяйся к нам! У тебя есть черная одежда?

– Черная? Я… Есть.

– Ты ополоумел? – Правитель ткнул ножом в сторону Сана. – Взять этого дуралея!

Стражники нерешительно шагнули вперед.

– Прочь! – крикнул Сан. – Я летатель, слышите?

Они остановились, поглядывая на Правителя.

Тот снова ткнул ножом, губы у него тряслись. Казалось, язык ему не повинуется.

– Вы… вы… заберете Сана и…

Он не договорил, так как двери распахнулись и двое стражников втащили в залу Колля и швырнули перед троном. Он упал на четвереньки, потом с трудом поднялся. Правая сторона его лица распухла, синяки под глазами были чернее одежды.

– Колль! – в ужасе вскрикнула Марис.

Он сумел улыбнуться:

– Я сам виноват, сестрица. Но ничего страшного.

Эван подошел к нему и начал осматривать лицо.

– Я не приказывал применять к нему насилие, – возмутился Правитель.