Кернер сказал:
— Это лучше, чем торчать в Дели, но как это решает нашу проблему?
— Видите ли, — ответила Эльза, — математику Джона Буля никто не отменял. Это будет операция вычитания в чистом виде. Необязательно заставлять наших Контрактеров делать что-то. Вполне достаточно этого чего-то не делать всем остальным. Вспомните: все ваши Контракты черпают Силу из массовых ритуалов. При таком подходе груз Жертвы распределяется равномерно среди всех участников. Но если вы найдете защиту, о которой я сейчас сказала, из вас невозможно будет вытянуть энергию на «демонические» операции. И когда вы вновь соберетесь в круг для ритуала, чтобы дать силу любому из Контрактов, те, на ком будет защита, не смогут в нем участвовать. Своим Кристаллом пожертвуют лишь те, на ком ее нет.
— Баронесса, я никогда не скрывал восхищения вашим умом, — поклонился Кернер.
…Потянулись долгие дни подготовки. Эльза собирала семь огромных ловушек и монтажные механизмы, но мысли ее постоянно возвращались к Отто. И в самом деле, куда он пропал? А еще… интересно все же, где теперь Тадеуш? Пусть их дружба не настоящая, но все же… бедный ее друг, мир вокруг него оказался действительно ужасен. И еще, хоть он и считал ее врагом, она не стала забирать у него медальон там, в подземелье; правда, это было до того, как она поняла природу происходивших с ней «чудес». Теперь она тем более не смогла бы его забрать: ее несло вперед по рельсам ее привязанностей, из которых «дружба» была самой сильной. Но даже сейчас она признавала, что расстаться с медальоном было опасным шагом. С помощью этой вещицы ее можно было убить куда вернее, чем гнаться за ней на край света. Тадеуш ведь тоже знал, что достаточно выстрелить в кого-то, на ком находится талисман — и этот выстрел достанется ей. Но шли дни, а Эльза оставалась живой… Да, он знал способ, но не пользовался им. И это вызывало в ней механическую реакцию, похожую на радость. Это немножко, совсем чуть-чуть придавало смысл всему происходящему.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой выясняется, куда пропал Отто Штальберг
Отто действительно следил за успехами экспедиции «Аненербе», не руководя ею напрямую. В принципе, пока его все устраивало, хотя он и понимал, что Эльза вряд ли раскрыла СС свои настоящие цели. На успех или неудачу экспедиции Отто было плевать. Его собственная цель была ясна и проста: сжечь Кристалл Эльзы.
…Как это сделать, он сообразил быстро. Отто прекрасно помнил, что у Эльзы есть друг, который носит ее медальон — притом не простой, а предмет Контракта. Медальон его хранил от любого оружия, и ценой этого был ее Кристалл. То есть, прямо-таки напрашивалась мысль снова найти этого ее друга и расстрелять. На поиски Отто употребил возможности подчиненных СС структур и стал ждать результата.
Правда, в деле была пара загвоздок. Первая состояла в том, что на Эльзе была Сеть. Сеть блокировала все воздействия как со стороны Эльзы, так и на нее. Если бы он застрелил Тадеуша сейчас, его смерть ничего бы не дала. Он бы просто умер, и все. Эльзин Контракт бы его не спас, и Эльза бы не пострадала.
Второй загвоздкой было то, что талисман работал хитро. То есть, медальона вообще-то было два. Пока этот Тадеуш ходил и думал, друг ли ему Эльза, действовал тот, что на нем; когда он, наконец, решал, что Эльза — друг, тут же активировался эльзин. В подоплеке этой странности Отто отказывался разбираться, его интересовала только закономерность. Из этого следовало, что если вдруг он застрелит Тадеуша Ковалевского, когда медальон будет работать на Эльзе, то Тадеуш опять-таки просто умрет, и Кристалл Эльзы это не заденет. Зато Отто лишится хорошего способа его разбить, и тогда придется стрелять в саму Эльзу, что может быть проблематичнее.
А третья загвоздка обнаружилась, когда он получил отчет от подчиненных. Она была в том, что Тадеуша нашли другие заинтересованные лица до того, как его нашел Отто. Это был Ватикан.
Отто чертыхнулся. С Ватиканом теперь придется договариваться, и, к тому же, срочно. А он, признаться, надеялся выгадать с неделю, подержав пана Ковалевского «под колпаком». Теперь, когда Эльза была врагом, Отто очень беспокоили железки, вживленные в его организм. Конечно, это были не реглеры, но кто знал, на что она способна? Простого замыкания будет достаточно, чтобы его прикончить. Он собирался найти врача, который, следуя его инструкциям, нейтрализовал бы проклятое оборудование. Но теперь на этом плане можно было поставить крест.
Хм, «крест»..? А что, подумал Отто, это может оказаться выходом.
Парадную форму он решил не надевать, собравшись на встречу. Бенини вряд ли оценит подобные театральные эффекты.
* * *
Люди Отто ошиблись только в одном: в предположении, что именно Ватикан нашел Тадеуша Ковалевского. На самом деле все обстояло наоборот.
Тадеуш распрощался с повстанцами после похорон отца. Полиция ли сдержала слово, или просто изменилась обстановка — но действительно, было похоже, что прежний кошмар миновал. Больше не было странных психических эпидемий, не исчезали люди десятками и сотнями за ночь, кого-то даже выпустили из тюрем и лагерей. Члены Сопротивления потянулись из подполья на поверхность, — по крайней мере, те, кого привела в его ряды эта история. Тут Тадеуш и решил, что его дела здесь закончены.
Стефан Лодзянский навсегда остался в подземельях Вены, где оборвалась его жизнь. В величественной пещере, похожей на подземный дворец, обрел он свое последнее пристанище. С ним простились те, кто знал его: его разведчики, Милош и Тадеуш. Двадцать три человека. После этого люди группы Лодзянского разошлись, кто куда, — хотя, конечно, Милош не был бы столько лет правой рукой Стефана, если бы не оставил себе теперь кое-каких дружеских контактов. Он обернулся и к Тадеушу:
— А ты куда теперь, племяш? К матери?
— Нет, — Тадеуш отрицательно покачал головой, — К матери поедешь ты, дядя Милош.
Милош понял, что отговаривать бесполезно. Они обнялись напоследок, и Тадеуш ушел.
…Он едва успел: Бенини с минуты на минуту собирался покинуть катакомбы, где все еще отсиживалась разгромленная «инквизиция». Он шел по коридору без оружия и с поднятыми руками: ясное дело, заметили его гораздо раньше, чем он добрался до места. В грудь ему взглянули автоматные дула, но старческий голос властно произнес:
— Отставить. Что вам угодно, юноша?
— Отец Умберто, я пришел узнать, собираетесь ли вы продолжить свой Крестовый поход…
— Забавный вопрос от того, кто только что срывал наши планы.
— Против Крестового похода я не имею ничего! — горячо сказал Тадеуш, — А что касается нашего противостояния, я был против совсем других вещей. Но я не собираюсь оправдываться. Я пришел по делу. И дело — в Эльзе… моей бывшей сестре и подруге. Знайте: если ее не остановить, все будет бесполезно. И если вы согласитесь со мной в этом, я хотел бы присоединиться к вам. Вдвоем нам с ней по одной земле не ходить, и в этом нет больше ничего личного.
